Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер
– Они не способны трансформироваться, если находятся без сознания, – внезапно понял Гвидион. – На это нужно много сил. Или как минимум мысленная концентрация. Вот почему твоя метательная звезда сумела ее зацепить. Ее уже ослабило заклинание Эллин. Правда, совсем ненадолго, но усыпляющий эффект начал действовать. Как ты об этом узнала?
– Я не знала. – Леандра шагнула к нему. – Машинально получилось.
Сглотнув, Гвидион крепче стиснул меч. Он был королем. И сейчас, бесспорно, шла война. А эта женщина являлась врагом. Он обязан был сделать это ради своего народа, ради каждого человека, который ходил по земле Алриона.
Охотницы тоже приблизились. Диару и Райю поддерживали их сестры. К счастью, они оказались не сильно ранены.
Гвидион откашлялся.
– Ты явилась в нашу страну против нашей воли, – мрачно провозгласил он, хотя незнакомая воительница не могла слышать. – Ты нападала на невинных, многих ранила, многих пыталась убить. Ты принесла войну в наше мирное королевство. За эти преступления и ради защиты моего народа я приговариваю тебя к смерти.
Не глядя на Леандру, которая молча застыла рядом, Гвидион поднял меч и со всей силы вонзил его в незащищенное горло шпионки.
Глава 12
Первое, что почувствовала Эовин, – сильное жжение в горле. Болезненно сглотнув, протянула руку к шее. Негромко звякнула цепочка. Девушка нащупала повязку. Внезапно она вспомнила все. Ульфаратка прижала ее к полу. Когтями перерезала горло. А неподалеку неподвижно лежал Фируниан. Эовин напала, когда он этого совсем не ждал.
– Наконец-то, – скучающе произнес кто-то.
Инстинктивно повернув голову на голос, Эовин приоткрыла веки. Она лежала на жесткой и холодной стальной койке в комнате без окон, ее руки и ноги были закованы в кандалы и привинчены цепями к стене. А примерно в паре метров от нее на табурете сидел ее ненавистный дед. Абсолютно незащищенный и даже расслабленный.
Корона на его голове отсутствовала и, к сожалению, по этой причине он воспринимался еще более опасным, еще более сосредоточенным, еще более беспощадным. Как будто с помощью одного только этого украшения он мог скрывать истинную смертоносную натуру за маской скучающего декаданса, которую он демонстрировал своим подданным.
Эовин покосилась на свои цепи, пытаясь определить, насколько они длинные и хватит ли этого, чтобы стереть с мужского лица горделивую, самодовольную ухмылку?
Он рассмеялся, как будто точно знал, о чем она думает.
– Ты, как я погляжу, боец до мозга костей. – Дед махнул рукой. – Но лучше послушай моего совета и воздержись от новой атаки. Далеко ты не продвинешься. Ты потеряла много крови и очень ослабла. Удивительно, что до сих пор жива. – Он вздохнул. – Знаешь, какое-то время я не сомневался, что ты не очнешься. – Ирион легко пожал плечами. – Но даже я могу ошибиться.
– Зачем… вообще… беспокоиться? – прохрипела Эовин. Голосовые связки как будто огрубели, и голос звучал так, словно песок царапает бумагу.
– Это была проверка, – коротко пояснил он. – Я хотел выяснить, насколько сильно в тебе проявляется наследие нашего народа.
– А если бы я погибла?
– Что ж, невелика потеря.
Эовин ошеломленно уставилась на него. В голове не укладывалось, как она могла быть связана с подобным монстром. Вероятно, Фируниан все-таки ошибся. Возможно, похожий цвет глаз действительно не более чем прихоть природы, а сама она – лишь дальний потомок ульфаратцев. Просто тысячи лет назад кто-то из этой чужеродной расы спутался с кем-то из ее прародителей.
– Но ты смогла выжить. – Ирион заинтересованно подался вперед. – Значит, вероятнее всего, ты прямой потомок, иначе это было бы невозможно. Скажи, а ты виделась с отцом после того, как покинула Винтор? – вдруг сменил он тему.
Эовин непонимающе уставилась на него.
– Он мертв, – мрачно произнесла она, когда стало понятно, что Ирион не заговорит, пока не услышит ответ. – И ты это прекрасно знаешь, – добавила с ненавистью. – Мой отец умер, поскольку ты отдал такой приказ. – А может, и сам занес над ним меч.
– Да будет тебе, что есть смерть? – отмахнулся Ирион. – Всего лишь очередной переход, не более того. На самом деле никто и никогда не уходит навсегда.
– Ты это о чем? – Эовин гадала, какую цель он преследовал подобными беседами, в какую ловушку вознамерился ее заманить.
Ирион хлопнул ногами друг о друга.
– Существует древнее пророчество о ребенке, полукровке, который якобы имеет власть над усопшими. Вот я и подумал, а вдруг это ты? – И пусть дед говорил небрежно, но Эовин четко уловила его напряжение. Ответ был для него невероятно важен.
– И что тогда?
Он льстиво улыбнулся.
– Это бы кардинально изменило ситуацию. Ты бы обрела огромную ценность для нас всех, стала бы принцессой, могущественной и уважаемой.
Эовин только фыркнула. Неужели он всерьез рассчитывал прельстить ее такими обещаниями?
– Зачем вам это? – холодно поинтересовалась она. – Что умерло, то мертво. У них нет власти в этом мире.
Хотя, конечно, она и сама отдала бы все на свете, чтобы в последний раз поговорить со своим отцом или с Харадом. Чтобы поведать, как сильно ей их не хватает, чтобы попрощаться должным образом. Но вряд ли у Ириона имелись столь же сентиментальные мотивы.
– М-да, не думал я, что ты настолько узко мыслишь, – с упреком заметил он и покачал головой. – Мертвые движутся невидимо среди живых. Они все слышат, все видят, они повсюду.
Эовин в ужасе уставилась на него. Да для этого человека не оставалось вообще ничего святого! Он готов был нарушить покой мертвых, только чтобы использовать их в качестве шпионов.
– Ну что ж, видно, придется тебе и дальше искать полукровку-некромага, – пожала она плечами. – Я еще не видела труп, который бродил бы далеко от собственной могилы.
– А если бы и видела, мне бы не сказала, – продолжил Ирион.
Эовин сжала губы.
– Впрочем, ничего другого я и не ждал. – Он причмокнул губами. – Ну ладно. Я попробовал общаться с тобой по-хорошему. Раз это не помогло, пусть тогда Фируниан делает с тобой все, что хочет.
– Фируниан? – насторожилась Эовин.
– Да, он, – холодно улыбнулся Ирион. – Ты ранила его, и ему потребовался почти целый день, чтобы прийти в себя. Несомненно, его эго будет страдать еще дольше. Честно говоря, лично я думаю, он сам во всем виноват, поскольку проявил
