Всадник на белом коне (СИ) - Горъ Василий

Заметив, что я помрачнел, Алексей Алексеевич понимающе хмыкнул и перестал прикалываться:

— Не грузись — я свозил ее в ресторан, как следует напоил, а потом вправил мозги. В смысле, показал нарезку из боев Марата Алабина, позволил ознакомиться с графиком твоих тренировок на ближайшие полтора месяца и дал понять, что ты свой отдых уже отгулял. В общем, до поединка она тебя дергать не будет. Но с достаточно большой долей вероятности прилетит его посмотреть. А для того, чтобы тебя как следует порадовать и мотивировать, дала слово надавить на Ричарда Логана, чтобы тот свел тебя с кем-нибудь из первой пятерки официального рейтинга полутяжей «Овердрайва».

— Нет худа без добра? — мрачно пошутил я и получил в ответ любимую пословицу Кравцовой:

— Любишь кататься, люби и саночки возить.

Хотел я заявить, что эти саночки мне не по душе, но промолчал. И правильно сделал — невесть в который раз убедившись в моей вменяемости и управляемости, Горин озвучил новость, о которой мог бы и умолчать:

— А теперь новость не для всех, напрямую касающаяся Алабина и его не таких уж и могущественных покровителей. Вчера я встречался с одним… намного более влиятельным господином с гербами и звездами на погонах, являющимся большим поклонником смешанных единоборств и азартных игр. Беседа получилась долгой и интересной — он узнал о причинах проигрыша двух своих последних фаворитов, посмотрел несколько видеозаписей, подтверждающих мои слова, и обиделся. На недобросовестных менеджеров, «химиков» из некоторых промоутерских компаний и любителей устраивать договорняки. Последствия его обиды веселят Москву с раннего утра — одних вызвали на разъяснительную беседу, другим арестовали счета, третьих вовсю трясут оперативники ФСКН, четвертых уже задержали. А покровителям Марата прилетела настолько весомая плюха, что в ближайшие полгода о каком-либо противодействии с их стороны можно даже не думать.

— И теперь за меня будет успешно болеть еще один человек, верно? — спросил я, без труда доперев до наиболее вероятной «цены вопроса».

— Такой болельщик не помешает. Особенно у нас, в России…

…Алексей Алексеевич уехал в одиннадцатом часу сытым, упившимся чаем и довольным жизнью. А минут через двадцать пять отзвонился Котов-старший и попросил спуститься во двор, чтобы запустить на территорию жилищного комплекса его подарки.

Просьбу выполнили вдвоем с Кравцовой — пообщались с дежурным охранником по домофону, встретились с дарителем, обнаружившимся в фойе, поздоровались и вместе с ним вышли к воротам. А там ошалело оглядели две здоровенные дуры, на сидении каждой из которых запросто должно было поместиться два крупных мужика в зимней одежде или целая стайка девчонок, одинаково почесали затылки и задумались, куда же приткнуть все это добро. Хорошо, охранник, который контролировал процесс, напомнил о пустующем машиноместе нашей второй квартиры.

После этой подсказки джипы с прицепами умчались к въезду в подземный гараж, а мы с Котовым вернулись в подъезд и воспользовались лифтом. А потом началось самое неприятное: общение с расстроенным отцом «непутевого сына», пытающимся скрыть омерзительное настроение за перечислением ТТХ флагманов последней линейки моделей снегоходов компании «Ямаха» и советами по их эксплуатации. В результате домой поднялись в половине двенадцатого основательно продрогшими и здорово вымотанными морально. Оставили сверток с документами в прихожей, разулись, разделись и отправились к девчонкам. Показывать фотографии снегоходов, которые нащелкала Настя. А в одиннадцать пятьдесят три в дверь затрезвонили снова. Нахально и бесцеремонно до невозможности.

Я, конечно же, пошел выяснять личность человека, настолько не дружащего с головой, выглянул в коридор через терминал домофона и обнаружил Голикову. С волосами, собранными в несерьезные хвостики, в спортивном костюмчике самого затрапезного вида, в домашних тапочках на босу ногу и улыбающуюся во все тридцать два зуба.

Остыл. Впустил. И в мгновение ока обзавелся увесистым «рюкзаком». Правда, висящим спереди и от избытка чувств целующим куда попало. Отнес его в спальню, показал девчонкам и аккуратно посадил рядом с Лерой. А через пару секунд услышал первое членораздельное предложение:

— Рыжова, у меня возник вопрос интимного плана!

Та, естественно, заинтересовалась и попросила конкретики.

— Провалами в памяти еще не страдаешь?

— Сказала бы, что наслаждаюсь, но не хочу врать.

Татьяна фыркнула, но расспросы не прекратила:

— Тогда процитируй обещание, полученное сразу после того, как я предложила тебе поработать на Семена Ростиславовича.

Рыжей тут же стало не до смеха — она посерьезнела, смяла пальчиками простыню и не очень уверенно произнесла:

— Что в один прекрасный день ты меня заберешь.

— Прости, я соврала… — сокрушенно вздохнула развлекающаяся оторва: — Забирать приходится прекрасной зимней ночью. Надеюсь, ты на меня не в обиде?

Валерия выдохнула ответ еще до того, как дослушала последнюю фразу:

— В какой, нафиг, обиде⁈ Это самая лучшая новость, которую я когда-либо слышала!!!

— Тогда завтра в десять утра по Москве зайдешь на свою рабочую почту, прочитаешь полученный пакет документов, поставишь электронную подпись и отправишь обратно. Если что-то не понравится — наберешь мня. Но проблем не будет: вопрос уже решен окончательно и бесповоротно, претензий к тебе нет и не предвидится, а на двухнедельной отработке никто настаивать не будет. И еще: если в Зёльдене у тебя осталось что-либо действительно нужное, то составь список, и эти вещи тебе привезут.

Валерия молодцевато вжала затылок в подушку, изобразила лихость и придурковатость, выпрямила руки в локтях и гаркнула:

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство!!!

Голикова величественно кивнула, сделала вид, что поправляет несуществующую фуражку, стряхнула соринку с отсутствующих погонов и продолжила ерничать:

— Высочайше дозволяю использовать это титулование всегда и везде, но в глубине своей чувствительной души хранить верность самому «высоко» и «превосходительству» нашей компании, то есть, Денису Чубарову. Ибо он — наш настоящий Большой Босс. Просто пребывающий в режиме инкогнито и пока вкладывающий здоровье и душу в процесс накопления первоначального капитала, требующегося для реализации плана «Барбаросса»!

Кравцова, внимательно вслушивавшаяся в каждое ее слово, сделала напрашивавшийся вывод, но решила уточнить самые важные нюансы. Как водится, в шуточной форме:

— Как я понимаю, вы с Денисом договорились о чем-то серьезном и в данный момент накладываете лапу на перспективную молодежь?

Прекрасно понимая, что называть достаточно абстрактный ночной треп словом «переговоры» и в одностороннем порядке давать девчонкам какие-либо обещания будет неправильно, Татьяна вопросительно посмотрела на меня. Я размышлял о ее предложении целый день и успел определиться со своей позицией. Но прежде, чем ее озвучивать, оглядел остальных девчонок.

Настя выглядела спокойной, как удав, но, судя по легкому прищуру и положению корпуса, пребывала в приличном напряжении. Вероятнее всего, со знаком «плюс», так как изредка изображала едва заметный намек на удовлетворенную улыбку. Джинг волновалась. Но в меру. Видимо, понимая, что присутствие во время этого разговора можно считать подтверждением ее членства в «команде будущего». Валерия была счастлива до умопомрачения, что невольно заставляло задумываться о реалиях ее работы в «Фениксе», оставшихся за кадром. А Татьяна, хоть и улыбалась, но дико боялась услышать отказ или что-нибудь столь же неприятное. Пришлось успокаивать:

— По большому счету, четких договоренностей еще нет. Есть вариант строительства будущего, не связанного с вечным мордобоем, возможность законного получения первоначального капитала, доверие друг к другу, как к деловым партнерам, и команда личностей, не умеющих подставлять и предавать, обладающих разноплановыми навыками очень высокого уровня и способных добиваться одной цели.