Танец света - Ная Брайс
До ушей донеслось недовольное фырканье сестры, но поток стал ровнее. По лбу уже стекала крупная капля пота, противно щекоча кожу, словно знала, что я не смогу смахнуть ее, пока нахожусь в связи.
Когда сестры справились с волнением и восстановили стабильную цепь, я осмотрела ее еще раз.
– Теперь все идеально, – довольно проговорила я, перебирая пальцами сияющий луч. – Как надо.
Люцифер начал перетягивать поток Тьмы к себе, а это значило, что, соединив их, мы ударим в Завесу.
– Тень, давай, пока ваша цепь не развалилась, уж слишком хлипкая она сегодня, – его голос прозвучал властно.
В душе поднялась волна боли, но я быстро загнала ее в угол, как нашкодившего котенка, и зло топнула ногой, чтобы не высовывалась.
Сделав легкий шажок вперед, замерев на носочках, я вытянула энергию от кончиков пальцев ног до ладоней и подала ее Люциферу, соединяя наш сияющий луч с таким же, но сотканным из Тьмы. Они встретились, переплетаясь между собой в диком танце, закручиваясь в объятиях и подрагивая от нетерпения.
– В Завесу, – скомандовал Люцифер, и я развернулась, вскидывая руки в сторону сияющей стены.
Снова оглушающий грохот – и вибрация под ногами.
– Стабильный портал открыт. – Довольно похлопал в ладоши Айл, и я почувствовала в его словах гордость. Но он гордится не тем, что мы открываем проход для беспощадных монстров, а просто потому, что у нас получилось. Значит, сможем повторить, когда Сопротивление будет готово.
С тихим щелчком маска слетела с лица, и мир снова обрел краски, а не выглядел черно-белым, когда созерцаешь его внутренним взором.
Посреди Завесы зияла огромная дыра с неровными, подрагивающими краями, словно лист бумаги, беспощадно проткнутый пальцем. Выглядело это неправильно, чужеродно, но прекрасно. Я посмотрела на Люцифера, и мои щеки запылали. Он смотрел на меня, его глаза горели, обещая беспощадное пламя, которое поглотит меня без остатка.
– Можем ли мы с сестрами посмотреть Светлые земли? – невинным голосом спросила я. – Ведь такой возможности у нас больше не будет…
По лицу Люцифера было непонятно, о чем он думает, но я попробовала настоять на своем еще раз.
– Все вместе, – прошептала я, глядя в его темнеющие глаза.
И душа возликовала, когда его горячая ладонь накрыла мою и мы вошли в зияющую прореху, оставляя за спиной сестер и Деасов.
Мы пошли все. Шесть Деасов и шесть Жертвенниц, взявшись за руки, перешагнули Завесу.
– Всем вместе идти нельзя, – сказал Айл. – Нас так обязательно заметят. Разделимся и погуляем недолго.
– Леди Катарина может составить компанию мне, – улыбнулся Эргон и огромной ручищей схватил тонкую кисть Катарины. Я проследила, как менялось выражение ее лица – от удивления до вселенского счастья, – и хмыкнула.
– А я, наверное, один погуляю, – пиная травинку носком ботинка, совсем по-детски осведомил нас Люк.
– Тогда я тоже. – Кин скрестила руки на груди и исподлобья сверлила взглядом Люка.
При виде этой комичной картины я еле сдерживала рвущийся наружу смех, но все вопросы решила Алия. Схватив Люка и Кин под руки, потащила вдоль переливающейся Завесы, попутно осыпая несчастного Люка не особо лестными словами. Из того, что донеслось до моих ушей, было яростное: «Кучерявый валенок». Проследив за удаляющейся парочкой, Эргон кивнул Иану и Дану.
– Идите-ка с ними. Чую я, не к добру все это. Ох, не к добру.
Когда близнецы тоже покинули нашу маленькую группу, Айл взял под руки Оливию и Софию.
– Мы тоже погуляем. Я дам знать, когда вернемся.
Люцифер кивнул.
А я молилась, что правильно поняла слова Айла, куда нужно идти, чтобы найти ту самую розовую вывеску.
Теплый, нежный как материнское прикосновение ветер ласкал кожу. Сочная, зеленая трава обхватила лодыжки, приятно их щекоча. Солнечный оранжевый диск застыл посреди небосвода, спрятавшись в перистых облаках. Мы брели по усыпанному мелкими цветами полю, вдыхая их нежный аромат.
– Какое же здесь солнце, – прошептала я, подставляя лицо под щедрые лучи.
Люцифер молчал, словно искал подвох в любом моем слове или действии. Это было плохо. Открыв глаза, я обернулась к нему, подавив желание дернуться от пронизывающего взгляда. Улыбнулась.
– Если не хотел идти, я бы пережила, – проворковала я и засмеялась, когда толстая, разноцветная птичка перепутала черную шевелюру Люцифера с гнездом и чуть не умостилась в волнистых волосах.
– Нас не должны заметить, – серьезно сказал он.
– Тебя трудно не заметить, Люцифер, – прошептала я и удержала невозмутимое выражение на лице, когда взгляд упал на серебряный браслет на его руке. – Но не думаю, что в Светлых землях есть брюнеты.
– Это не проблема, – пожал плечами Люцифер, и его волосы изменились, из чернильно-черного став цвета зрелой пшеницы, а темнота глаз рассеялась, являя небесно-голубой. Люцифер усмехнулся. – Так лучше?
Я быстро кивнула.
– Определенно. – Мой голос прозвучал жалко.
– Тогда нам лучше поспешить, думаю, тебе хотелось бы увидеть столицу Светлых земель: говорят, в Вельссаре пекут вкусные булки.
При словах о выпечке в моем животе громко заурчало.
Вельссар. Вельссар. Вельссар.
Я не видела ничего прекраснее. Не слышала ничего таинственнее. И не вдыхала ничего ароматнее. Все здесь кричало о совершенстве. Каждая улочка, выложенная идеально ровными белоснежными камешками, причудливые дома, вытянутые, высокие, покрытые белой краской, с разноцветными крышами.
– Красный, зеленый, фиолетовый, голубой, – перечисляла я. – А это что? Совсем непонятный цвет.
Сам город находился между серыми, словно серебристыми скалами, с пиков которых в бешеном потоке срывались маленькие водопады, искрясь на солнце и создавая из своих брызг разноцветные радуги. Мы брели по широкому мосту над прозрачным озером, на дне которого можно было разглядеть каждый камешек. По мосту гуляли парочки, держась за руки, и одинокие Светлые, облаченные в белоснежные балахоны и прижимавшие к груди странные, потертые книги.
– Кто они?
– Служители Света, – со смешком ответил Люцифер. – Каждый день возносят почести Светлоликой Магрид.
– Вы не боитесь, что они могут дать вам отпор, как только вы войдете с отрядом, чтобы захватить их королеву? – Мой голос звучал незаинтересованно, словно я вела светский разговор.
– Их сила уменьшается с каждым годом. Магрид-создательница мертва, Марисса, так бездумно отдавшая почти весь свой Свет на сотворение Завесы, сейчас больше похожа на пустой сосуд. У них нет
