Флейм Корвин - Смертный ангел (СИ)
— Я возьму еще сотню и отправлюсь туда. Лучше перестраховаться, чем оказаться в дураках из-за какой-нибудь случайности.
— Согласен, — кивнул Межимир. — Твои опасения не лишены оснований. Бери сотню, хотя нет, бери две, и скачите к монастырю!
Глава 7
Двухсотенный отряд царских дружинников со Свенельдом во главе свернул с узкой и неприметной лесной тропы. Расступившиеся деревья открыли крупную лесную поляну. Впереди на широком невысоком холме высился частокол монастырской стены.
Дремучий-на-холме в самом деле скромная обитель. Даже издали видно, что строения за частоколом сплошь из дерева. Зато посреди монастыря гордо красовался настоящий белокаменный храм с высокой колокольней. Такой храм не стыдно заиметь иному городку.
Однако внимание Свенельда сразу привлекло другое. Из ворот обители выезжали монахини в окружении кованых ратников. Куябец неодобрительно приметил, что вид у конников явно беспечный. Недовольство Свенельда смягчилось, когда они вмиг перестроились, прикрыв сестер, едва увидели неизвестный отряд, показавшийся из леса.
После короткого объяснения вместе двинулись к Предгорью. То ли количество ратников было внушительным и никто не рискнул напасть, то ли благополучно миновали гоблинские засады, однако от стычек в пути боги избавили. До лагеря добрались уже затемно. Их встретила та же картина потерявшего веру в победу войска.
— Что с Русланом? — с тревогой спросил у Бобрука куябец.
— Лекари говорят плох. Очень плох, — мрачно ответил Бобрук.
— Надеюсь, мы не опоздали, — пробормотал Свенельд и посмотрел на шатер Руслана. В мерцающем свете факелов он чудился склепом.
Монахини восседали на лошадях недвижимыми статуями. От легкого ветерка слегка колыхались полы длинных, до пят, ряс. Лица сестер прятались от любопытных взглядов под глубокими капюшонами. До сих пор Свенельд не слышал от них ни единого звука, не то что слова.
Сестра, ехавшая во главе дюжины монахинь, тронула поводья и подвела кобылу ближе. Монахиня откинула капюшон. Факелы озарили обрамленное прямыми седыми волосами строгое лицо.
— Оброшь, настоятельница обители Целительный Исток, — представил её Богомил. Всю дорогу от монастыря он ехал рядом.
К ним подошли Межимир и царевна.
— Вечер добрый, — поздоровался золотой воевода.
— От имени росмальского воинства приветствую сестер в нашем лагере, — сказала Рогнеда.
Спешившись, Оброшь вежливо поклонилась перед царевной. После того, как другие сестры повторили то же, настоятельница перешла к делу.
— Где коростеньский воевода?
— В этом шатре, — ответила Рогнеда.
В сумраке Оброшь не видела той бледности, что владела царевной, но слабость в её голосе сквозила алой нитью, а заметить тусклость красок в жизненном узоре для опытной целительности труда не составляло. Еще одно — Оброшь нахмурила брови — от Рогнеды веяло остатками волшебных волн, пахнет магией крови, а это очень нехорошо. Но боги! Она не вправе помогать кому-либо вне стен обители. Боги согласны только на одно исключение.
— Пусть мои сестры идут в шатер, а я хочу переговорить с лекарями.
Старший лекарь, находившийся тут же, вкратце обрисовал настоятельнице ситуацию. По мере того как он рассказывал лицо Оброши становилось все более задумчивым.
— Господаре, — произнесла Оброшь, когда лекарь закончил. — Сейчас я присоединюсь к сестрам. Там, в шатре, свершится священное таинство. Оно должно быть закрыто для посторонних глаз, поэтому прошу и требую, господаре, пока мы не выйдем из шатра, туда никто не должен заходить.
— Не беспокойся, — произнес Богомил, — все будет, как ты скажешь.
— Я распоряжусь на сей счет, — добавил Межимир.
Удовлетворившись их уверениями, Оброшь направилась к шатру. У самого полога её догнала Рогнеда.
— Матушка, дозвольте мне быть внутри, — торопливо и сбивчиво начала девушка. — Я сяду где-нибудь в уголочке и буду вести себя тихо-тихо и не путаться под ногами.
— Нет, дочь моя, — непреклонным тоном отвергла просьбу настоятельница.
— Матушка, — Рогнеда ухватила её за рукав, — пожалуйста.
Оброшь посмотрела на царевну и поняла. Настоятельница переменилась в лице. Умоляющие глаза царевны — что открытая книга.
— Существует только одно условие, при котором на таинстве исцеления возможно присутствие кого-нибудь кроме сестер.
— Какое?
— Увы, Ваше Высочество, я не могу это открыть, — Оброшь видела, что девушка едва не заплакала. Условием была любовь, и она у Рогнеды была. Оброшь не могла ошибаться. Теперь ясно, куда и для чего расходовалась магия крови. — Но не нужно более слов! Пойдем, дочь моя.
Не дожидаясь реакции царевны, седовласая монахиня скрылась за пологом. Сбитая с толку неожиданной переменой, произошедшей с настоятельницей, царевна тем не менее поспешила за ней.
Четыре светильника тускло освещали внутренне убранство шатра иномирца. Сестры стояли у изголовья его ложа и негромко переговаривались меж собой. Как и обещала, Рогнеда неслышно скользнула в затененный угол, где, усевшись, старалась производить как можно меньше шума. Сестры на нее даже не взглянули.
Положив ладонь на лоб воеводы, Оброшь замерла на некоторое время, внимательно разглядывая раненого. Даже отсюда, не подходя близко, видно, что Руслану гораздо плоше, чем с утра. К горлу царевны подкатился комок, а на глаза навернулись слезы.
Тело иномирца обнажили, оставив лишь повязки, наложенные на раны. Рогнеда покраснела и отвела взор.
Монахини образовали вокруг раненого круг и начали медленно погружаться в транс. Круг, состоящий из двенадцати сестер, наилучшим образом объединяет силы целительниц, направляя их на борьбу с недугом. Больший круг не имел смысла, и нередко переизбыток целительных сил наносил страждущему вред, сжигая последние невеликие крохи здоровья. Меньший круг тоже: его благоживительная сила куда как слабей.
Затаив дыхание, Рогнеда наблюдала за происходящим. Шатер начал наполняться каким-то неразборчивым шумом, то ли гудением, то ли бормотанием. Вскоре он стал громче. Им оказалось песнопение сестер. Царевна слышала храмовые пения не единожды, но это, схожее с другими, в то же время являло нечто особенное. Оно умиротворяло душу и вливало в сердце животворящую силу, дарующую страстное желание жить и радоваться жизни, свету, радости.
Одним мановение сестры скинули капюшоны. Все женщины были убелены сединой. Монахини взялись за руки. Выше их голов, в центре круга, мелькнули и не погасли искорки. Крохотные частички пламени переливались радужными цветами. Они плавно кружились, отчего к пению сестер прибавился еле слышный мелодичный перезвон невидимых колокольчиков. Постепенно к радужным огонькам, вспыхивая из пустоты, присоединялись все новые. Их число так увеличилось, что, сбившись вместе, они слились в один шар. Его окрас постоянно менялся невиданными сочетаниями полутонов. Не переставая кружится вокруг собственной оси, излучая теплый, слегка подрагивающий свет, шар завис над грудью Руслана.
