Роман Злотников - Герцог Арвендейл

— Принцесса, я…

— Нет! Я спрашиваю тебя не как принцесса, а как твоя Ликкета. — Ее голос сорвался, но она почти сразу вновь овладела собой. — Почему, когда я, выполняя свое обещание, пришла вслед за тобой, позаботившись о том, чтобы не стать тебе обузой, ты отталкиваешь меня.

— При…

— Ликкета!

Трой тяжело вздохнул.

— Хорошо, я скажу… — Он замолчал, собираясь с мыслями, а затем начал: — Понимаешь, девушка, с которой я познакомился, она, конечно, была из благородной семьи, и у ее отца были какие-то деньги, ибо она получила хорошее образование, но она… все-таки была, если можно так сказать, из простой семьи. Я думал, что ей все равно придется пробиваться в жизни, я думал, что смогу стать ей опорой, что взвалю на свои плечи многие ее проблемы, огражу от многих горестей. Я думал, что именно я стану ей опорой и поддержкой, а она мне… — Он замолчал, понимая, что говорит сумбурно и непонятно. Но сейчас Трой был не в силах сложить свои мысли в какие-то более внятные фразы. Принцесса продолжала молчать. И это означало, что пока еще была его очередь говорить.

— А ты — дочь императора. Ты выросла во дворце. Многие самые богатые и влиятельные вельможи почли бы за честь добиться твоей руки. И… я не понимаю, зачем тебе нужен безродный парень, которому только случай швырнул в лицо дворянский титул и у которого нет ничего за душой, кроме меча и плаща! — Трой всплеснул руками и ударил себя по коленкам. — Я даже не знаю, на что буду восстанавливать замок, когда мы его отобьем. И смогу ли я это сделать или так и буду ночевать под его стенами в шалаше из веток! Как я могу даже думать о том, чтобы ты стала моей женой?!! — Он замолчал. Некоторое время в горнице висела напряженная тишина, а затем послышался тихий… смех.

— Так вот в чем дело…

По столу что-то стукнуло, сухо щелкнуло огниво и, спустя несколько мгновений, в трехрогом подсвечнике, стоящем на столе, вспыхнула первая свеча… затем вторая, а потом третья. Трой не отрываясь смотрел, как все ярче и ярче из сумрака проявляется такое знакомое и любимое лицо…

Принцесса закончила со свечами и, откинувшись на спинку стула, окинула Троя ироничным взглядом.

— Знаешь, Трой, моим воспитателем был отставной гвардейский сержант. У него самого было семеро сыновей, а я была восьмой, и все мы жили в небольшом бревенчатом доме на задворках дворца. Мое первое воспоминание — тетушка Алимит, его жена, шлепает меня по попке, потому что в нашей семье не было принято подмывать детей тепленькой водичкой, а в бочке с холодной, стоявшей в сенях, за ночь намерзал такой слой льда, что его приходилось прорубать топором. И потому тетушка считала, что после подмывания ребеночку надо разогнать кровь, дабы не простудился… — Она замолчала. Трой сидел с ошеломленным лицом. Между тем принцесса продолжила:

— Когда мне исполнилось семь лет, старый Крамар умер. Мне было очень больно. Я проплакала день напролет, хотя до того дня ни один из дворовых мальчишек, с которыми я вовсю гоняла на конюшнях, в саду и парке Высокого города, не мог похвастаться, что ему удалось увидеть хоть маленькую слезинку в моих глазах. И тогда отец впервые спросил меня, какое у меня самое большое желание. Знаешь, что я ему ответила?

Трой медленно покачал головой.

— Стать гвардейским сержантом. — И она засмеялась. Трой почувствовал, что его губы тоже сами собой расползаются в улыбке и… спустя пару мгновений он тоже захохотал. Отсмеявшись, принцесса встала с кресла и подошла к нему. Несколько мгновений, она пристально смотрела ему в глаза, а затем подняла руку и взъерошила ему волосы.

— Ты дурак, Трой-побратим. Причем дважды. Первый раз из-за того, что посмел представить себе, что Ликкета умерла, или что ее никогда и не было, а теперь перед тобой кто-то совершенно другой, возвышенней, манерней, с другими требованиями и запросами. Запомни, Ликкета — это я, а я — это Ликкета. И никого другого здесь не будет. Даже если ты этого захочешь.

— Не захочу, — осмелев, прошептал Трой.

— И правильно, — усмехнулась принцесса, — потому что все равно я не позволю.

И они снова рассмеялись…

А когда они уже поднимались наверх, в спальню, Трой, ошалев от собственной смелости, спросил:

— А второй?

— Что второй?

— Ну… ты сказала, что я дурак дважды. И рассказала почему во-первых, а почему во-вторых?

Ли… Лиддит остановилась и, положив руки ему на плечи, заглянула ему прямо в глаза.

— Я клянусь, что буду тебе женой в горе и в радости, в скудости и богатстве, в здоровье и болезни… — начала она ритуальную клятву богам, венчающую брачную церемонию, но затем улыбнулась, и закончила: — Но все-таки прости, любимый, я собираюсь сделать тебя самым богатым и влиятельным вельможей империи. САМЫМ богатым и влиятельным.

— Но… — Трой покраснел, — я не…

— О нет, мой дорогой, — все так же улыбаясь, покачала головой Лиддит, — я вовсе не собираюсь грабить императорскую казну. И выпрашивать подарки у отца или кого-то еще я тоже не буду. Дело в том, что, для того чтобы действительно стать самым богатым и влиятельным вельможей империи, у тебя уже ЕСТЬ все необходимое. Просто… ты пока еще не знаешь, как это использовать. Но не бойся, я это знаю.

Трой наморщил лоб, пытаясь разобраться в ее словах, но ничего путного в голову не приходило.

— Ли… то есть Лиддит, а что ты… — Но он не смог закончить фразу. Потому что ее ладошка легла на его губы.

— Трой, — нежно сказала она, — уже светает, и вчера был тяжелый день, а сегодняшний будет не менее тяжким. Поэтому нам надо поспать хотя бы пару часиков. Так что… заткнись, и пошли в спальню.

Поспать им так и не удалось…

Следующими решили атаковать орков, осаждающих Товарон и еще пару поселений поменьше. Силы осады каждого из них вряд ли должны были превышать пять-шесть тысяч человек, так что армия, уже получившая боевой опыт и усиленная ополчением Калнингхайма, вполне должна была справиться с одновременной атакой трех орд сразу.

Ту часть армии, что двинулась на Товарон, возглавил Трой, а две остальные — принцесса и Даргол.

На марше Трой делился с гномом:

— Понимаешь, Гмалин, она такая умная, что я даже теряюсь. В ее присутствии мне все время хочется заткнуть рот и молчать, даже если она спрашивает.

— Да уж, повезло тебе, парень, — хмыкнул гном. Трой подозрительно покосился на него — не насмешничает ли? Но гном развеял его сомнения:

— Понимаешь, парни в твоем возрасте чаще всего обращают внимание на всякую там ерунду: ножки, фигурка и так далее, а от умных баб бегут. А зря. В твоем случае это совершенно недопустимо. Ежели уж ты собираешься стать РОДОНАЧАЛЬНИКОМ, то есть начальником, зачинателем рода, то надо думать о детях. А какие дети могут быть от красивой пустышки дуры? Только такие же. Боги, конечно, всемогущи, но по привычке зачинают новую жизнь в женском чреве из того, что под рукой. Так что, если хочешь доброе потомство, подбирай для него хорошую мать.