Вор звездной пыли - Челси Абдула
Лули проглотила стон. Кольца были распространенной защитой от одержимости джиннами. Вполне понятно, что у джиннов при этом они вызывали ярость. Хотя Кадир скептически относился к их эффективности, он требовал, чтобы она их носила. «Если суеверие тебя не убьет, оно может тебя спасти», – часто наставлял он ее.
– Эти кольца нужны, чтобы избежать неприятных недоразумений вроде этого, – осторожно проговорила Лули. – А я пришла только для того, чтобы предостеречь тебя: не следует причинять вред человеку на территории города.
Ее взгляд метнулся к теням на стенах, которые тянулись к ней, словно пролитая тушь. Она едва смогла удержаться от дрожи, когда мягкий голос джинны наполнил тишину:
– Знаешь, сколько моих сородичей убил этот человек? – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Он мой, и я могу делать с ним все, что пожелаю.
Джинна сделала шаг назад и взмахнула рукой. Тьма на стенах отрастила конечности и бесцеремонно вытолкала Лули из дверей, на свет. Лули заморгала. Она обернулась к отступающей тьме.
Она колебалась мгновение. Два. Три.
– Лули!
Кадир впился когтями ей в плечо, предостерегая. Не слушая его, она побежала за тенями обратно в дом. Двери захлопнулись, оставляя ее во мраке. Она услышала движение у себя за спиной, но, когда обернулась, ничего не увидела.
– Никогда я не встречала человека, который так рвался бы умереть.
Голос джинны доносился отовсюду и ниоткуда.
Лули приготовила кинжал. Вернула твердость трясущимся рукам.
– Этот мужчина не охотник.
Никакого ответа. Она крепче сжала кинжал, ожидая удара. Однако он так и не последовал. Вместо этого она ощутила, что ее легкие начинает жечь.
Дым.
Лули отчаянно ударила воздух перед собой, позади себя. Никакого сопротивления. Давление в легких все нарастало, пока она не потеряла способность дышать. Пока не упала на колени, пытаясь глотнуть воздух. Кинжал выскользнул у нее из руки и упал на пол. Если при этом и раздался какой-то звук, Лули его не услышала. Было только давление, все нараставшее, нараставшее, нараставшее…
– Борись сколько хочешь, дурочка: нельзя ранить тени.
Лули смутно ощутила, как Кадир сползает с ее плеча. А потом мир исчез и осталась только боль. У Лули трещали кости. В ушах звенело. В глазах потемнело, и в дымке боли она увидела отрывки собственных кровавых воспоминаний.
Красные лужи на пустынном песке. Трупы. Мужчины в черном, орудующие саблями.
Ее отец и мать, мертвые. Ее племя, уничтоженное.
– Ах…
Голос джинны гулко пронесся по пустой комнате.
Боль спала, так что Лули ощутила все свое пылающее в агонии тело. Голова у нее была словно ватой набита. Из темноты на Лули смотрели рубиново-красные глаза.
– Ты жертва людей в черном? – Темнота пошла рябью, и Лули показалось, что джинна тянется к ней. Голос нападавшей смягчился, выдавая неуверенность. – Ты…
Ее слова перешли в вопль: солнечный свет ворвался в комнату. Тень извивалась и вопила, пока не осталась лишь тьма, впитывающаяся в трещины плиточного пола. Лули медленно повернулась к дверям, где в ореоле солнечного света стоял мужчина.
Темные пятна плыли у нее в глазах, мир медленно заполнялся красками.
Ей удалось сделать один сладкий вдох – и она потеряла сознание.
4
Мазен
Мазен понятия не имел, как долго был заворожен этим дивным существом, однако его это не интересовало. Он уже решил, что готов до конца своих дней купаться в ее красоте. Единственное, что ему нужно, – вкусить ее алых губ.
«Вот только…»
Провести ладонями по гладкой коже ее бедер, ее живота…
«Вот только…»
Погрузить пальцы в ее волосы, прижаться губами к ее шее…
«Вот только…»
Его внутренний голос был настойчив, словно сигнал тревоги. Он не давал сосредоточиться на богине. И была еще какая-то помеха – нечто, заставлявшее отвлекаться от нее. Мазен как раз собирался обследовать темнеющую комнату, когда богиня посмотрела на него и сказала: «Он мой, и я могу делать с ним все, что пожелаю…» – и так он снова прекратил думать.
Джинна протянула руку и провела пальцем по его щеке. Беспомощная дрожь сотрясла его тело.
– Ах, сладкий человечек. – Ее голос был медовым, словно нектар. – Сладкий коварный человечек! Сколько таких, как я, ты убил?
Богиня придвинулась к нему, так что их тела сомкнулись. Когда Мазен ощутил тепло прижавшейся к нему кожи, у него дрогнуло сердце. А в глубине собственного сознания он завопил.
– Ты думал сбежать, – прошептала ему на ухо богиня, – но я запомнила твою кровь. Если бы понадобилось, я последовала бы за тобой на край света!
Он моргнул. Перед глазами плясали красные и черные пятна. За приглушенными цветами он видел хищную улыбку, которая то проявлялась, то тонула в темноте. Его богиня была всего лишь фантомом, а ее губы – кровавой улыбкой.
– Я не буду торопиться, чтобы твои страдания не закончились слишком быстро.
Она прижалась губами к его губам. И выдохнула в него. Или из него? Он смутно почувствовал, что его легкие сжимаются, тело судорожно дергается.
Мазен попытался ее оттолкнуть, но отталкивать оказалось нечего. Женщина была дымным силуэтом. Он попытался отступить, но его ноги отказывались двигаться, а горло жгло, и, боги, он вот-вот умрет…
Внезапно он снова смог дышать. Он попытался заговорить, но изголодавшиеся по воздуху легкие не выпустили ничего. Осознание вспыхнуло в нем, словно огонь, но ненадолго.
– Никогда я не встречала человека, который так рвался бы умереть.
Слова демоницы обвивались вокруг него шелком. Она шагнула назад, и его разум затуманился.
Он слышал, как где-то в темноте кто-то хрипит. Он пытался в этом разобраться, когда почувствовал, как что-то двигается вверх по его телу, да так быстро, что он не успел отмахнуться. Плечо укололо болью. Сердитый голос у него в ухе произнес: «Найди двери». А потом голос и боль исчезли.
Мазен медленно моргнул и попытался разглядеть то, что было вокруг. Он сделал один шаткий шаг вперед, щурясь в темноте. И в этот миг увидел какой-то крошечный пылающий объект, двигающийся по комнате. Только… Это ведь было невозможно, так? Пламя пожирает все на своем пути – оно не может быть таким четко ограниченным.
Мазен поковылял следом. Погоня была недолгой: свет уже догорал, когда Мазен врезался в стену. Он пощупал ее и ощутил под руками холодный металл. Двери. Он навалился на них, ничего не соображая. Двери со вздохом открылись, и в помещение хлынул свет, пожирая тьму, которая… Вопила?
Вверх по спине у Мазена пробежала дрожь. Он стремительно повернулся, чтобы увидеть чародейку, и растерянно заморгал, глядя, как она утекает в пол. Он следовал за ней по солнечным улицам, очарованный тем, как свет отражается в ее прекрасных очах. Однако сейчас это была уже не женщина, а тень, и солнечный свет разъедал ее очертания, пока все не исчезло.
Там, где она стояла,
