Две луны (СИ) - Евгений Румянцев
А под утро произошел первый Зов…
Глава 3
Налобники заливались сумасшедшим писком и мигали красным. Он рванулся к двери, чуть приоткрыл ее и тут же его лицо исказилось массы боли. Петр, уже стоявший рядом наготове с копьем, недоуменно спросил:
— Сон наших героев был прерван душераздирающим воплем. Муня вскочил, как подорванный. Муня, что с тобой?
Тот обхватил голову руками, и шатаясь отошел от двери.
— Закрой ее! — простонал он.
Петр закрыл дверь, задвинул засов и, ничего не понимая, повторил вопрос:
— Что происходит? Ты увидел? Что с головой?
— Сейчас… Подожди… Фу, вроде проходит…
Вопль на улице затих, но где-то далеко послышался еще один. Муня, отнимая руки от головы, глухо сказал:
— Я открыл дверь и тут как накатило! Как стало кромсать голову! И шипящие голоса внутри. Чертовщина какая — то…
— И чего делать? — угрюмо спросил Петр.
— Да не знаю я, но дверь открывать нельзя. Стены домиков от этого как-то защищают.
— Значит будем ждать.
Посидев в неподвижности несколько минут, Петр осторожно сказал:
— Так вот почему нельзя снимать налобники. Они предупреждают в начале этой хрени. И от которой можно защититься только стенами… Твою мать! Хунг то сейчас в гроте и получает удовольствие по полной программе. Когда это закончится, надо быстрее рвать к нему. Может успеем…
— А если не закончится? — испуганно спросил Муня.
— Закончится. — уверенно ответил Петр. — Нас сюда не для того везли, чтобы мы все сдохли. «Заповедник», говорите… Имел я этот заповедник со всеми его обитателями во все…
Недоговорив то, куда он бы желал поиметь планету, Петр прислушался.
— Идет вроде кто-то. Или послышалось?
— Кто живые, выходите! Что это было? Надо собраться вместе! Может помощь нужна кому?
Петр беззвучно зашевелил губами, нашептывая одному ему известную молитву, громко вздохнул и со словами: «Ну, с богом» открыл дверь, готовый мгновенно отпрыгнуть.
По противоположной стороне улицы шел высокий худощавый тип. Своей увесистой дубиной он стучал по дверям и заунывно повторял:
— Выходите, кто жив. Надо собраться на площади и выяснить у хозяев, что здесь сейчас произошло. Собираемся все вместе. Все на площадь.
Двери домов начали открываться и оттуда осторожно выглядывали испуганные лица.
— Все на площадь.
Типу надоело повторять одно и то же. Он замолк, дошел до угла и повернул в ее сторону. Народ опасливо начал выходить из домов и, оглядываясь по сторонам, шагать по улице к центру поселка. За два дома от себя Петр увидел лежащее ничком тело. Лицо было искажено предсмертной гримасой, выражавшей крайнюю степень боли и ужаса. Проходившие мимо старались не смотреть на него, осторожно по широкой дуге обходя это место.
— Пошли, ешкин кот… Видимо, не все нам вчера рассказали. И Петр решительно двинулся за всеми.
Людей на площади собралось десятка два. Они хмуро оглядывались по сторонам и тихо обсуждали между собой новую свалившуюся на их головы напасть. В динамиках, выходивших на улицу, раздался треск и шипение. Услышав эти звуки, все враз прекратили обсуждение произошедшего, подошли поближе к ним и молча стали ждать. Потянулись тоскливые минуты мрачного ожидания. Наконец, что-то щелкнуло и шипение прекратилось.
— Господа и товарищи бывшие заключенные, а ныне представители расы людей, бесстрашно исследующие планету «Заповедник»! Вы все желаете узнать, что произошло. Так вот, это было неизвестное пока еще нам явление, которое первооткрыватели планеты назвали «Зов». Через разные промежутки от десяти до четырнадцати дней из необнаруженных источников на планету обрушиваются радиоволны, которые подавляют всю электронику и сжигают ее. Живые же существа при прохождении сквозь них этих волн слышат едва различимые шипящие голоса, в черепной коробке возникает жуткая боль, а тело начинает сводить судорогами. Животные или птицы в момент зова очень напуганы или агрессивны. Полностью помогают защититься от «Зова» только стены домов ваших блоков, сделанные из материала, в больших количествах недоступного даже для хозяев по причине своей дороговизны. К сожалению, они не смогли пока изобрести костюмы, защищающие от «Зова», но зато смогли наладить выпуск налобников, имеющихся у всех вас, которые предупреждают звуками и мерцающим красным светом за несколько минут о грозящей опасности. Напоминаю, их надо носить постоянно в любое время суток, иначе приходящие к ним данные сбрасываются и в течении трех единиц местного времени, называемого вами «день», если вы не в вашем помещении, вам грозит удар «Зова», поскольку предупреждение отключено. На открытой местности, попавшие под «Зов» умирают или реже сходят с ума. Частично спасают от «Зова» естественные преграды от радиоволн — разного рода укрытия из земли или камня. Боль в голове вы будете чувствовать, но, в зависимости от толщины вашего временного убежища, она будет разной силы. Особи, которые сегодня погибли, нарушили наше распоряжение о ношении налобников и, надеюсь, вы правильно осознали последствия этого. Теперь о хороших новостях. Через 6 дней сюда прилетает челнок для восстановления популяции вашей колон… г-хм… расы. Прибудет еще 40 особей. Надеемся, что вы поможете подготовиться им к опасностям «Заповедника». В заключение объявления хочу напомнить, что умерших особей необходимо отнести за пределы города или сдать на переработку во избежание эпидемии болезней, связанных с нахождением отходов жизнедеятельности среди здоровых членов вашей популяции.
Динамики умолкли.
Немногочисленные обитатели городка продолжали стоять в гробовой тишине на площади и переваривали услышанное.
— Писец, это зверек, всегда подкрадывающийся незаметно. И, сука, всегда не в том месте и не в то время. Всю жизнь мечтал просыпаться утром от приятного голоса: «Подъем! Утренняя уборка трупов!».
— Заткнись! — оборвал Петр разглагольствования Муни. — Надо крепко подумать, как дальше жить со всем этим.
— Как, как… Каком кверху.
К ним подошел Сэм. — Живы, бродяги?
Да уж поживее, чем те, которых велели в переработку сдать. — Петр вздохнул. — В тюрьме сейчас макароны дают, — вспомнил он легендарную фразу из фильма. — А мы, бесстрашные особи колонии, на завтрак трупы таскаем.
— Шутишь? Это хорошо. Значит еще не упал духом, — дружески двинул его по плечу Сэм. А вот те, кто мечтал здесь крестными отцами стать, сдуваются. Не успеешь жирком обрасти, уже со своим мачете индейский танец перед чертями пляшешь. Вон, Мэт уже пляшет. Он из-за обещанной доли в налогах на ночь под навесом остался, чтоб на рассвете словить шакалов-рыбаков, не желающих делиться с обществом. Факинг шит, — выругался он. Ничего, новое мясо прилетит, полегче станет. Народу прибавится, значит и отчислений в казну.
— А кому полегче? Мне? Тебе? Тут все обстоятельства кричат о том, что друг за друга держаться надо. А здесь все тертые житухой,
