Беркутчи и украденные тени - Яна Батчаева
Глава 3. Гостья издалека
– Сорвал экскурсию по городскому музею, подорвал репутацию детского дома! Эта выходка может привлечь к нам внимание и внеплановые проверки! – почти визжала Алла Владимировна. От крика ее бледное лицо порозовело, а круглые очки съехали к кончику носа. Она подтолкнула их вверх к переносице длинным указательным пальцем и снова вонзилась хищным взглядом в воспитанника. – Что ты на это скажешь, м?!
Громов обреченно вздохнул. В спальной комнате для мальчиков они были не одни: напротив него нависли фигуры воспитательницы Аллы Владимировны и директора Людмилы Николаевны, поодаль стоял Дюжин со своим прихвостнем, которые с нескрываемым наслаждением наблюдали за тем, как отчитывают Ратмира. Все это время дверь в комнату была открыта настежь и любой, кто проходил мимо, слышал незаслуженную ругань. Это был такой метод воспитания, действующий здесь много лет, – отчитать при всех, чтобы было стыдно. Но все, что чувствовал сейчас Рат Громов – это раздражение, злость и усталость от несправедливости.
– Живо попросите прощение у Аллы Владимировны, молодой человек, – надменно прошипела директриса. Ее маленькие глазки сузились и превратились в щелочки, сквозь которые поблескивали две голубые льдинки.
Рат сжал зубы. Дерзкий взгляд сначала метнулся в сторону Дюжина и, увидев его самодовольный вид, Громов сжал зубы еще сильнее до неприятного скрипа, а потом мальчик высоко поднял подбородок и смело посмотрел прямо в глаза Людмиле Николаевне.
– Мне не за что извиняться, я ни в чем не виноват! У меня болела голова, а эта дурацкая дверь сама закрылась!
– Я жду извинений! – грозно повторила директриса, пропустив все слова мальчика мимо ушей.
Подросток нахмурил брови и ответил короткое, но упрямое «нет». Лица обеих одновременно побагровели. Глаза Людмилы Николаевны свирепо сверкали, а вся последующая брань по звучанию была похожа на игру расстроенной скрипки. Мальчик почти не слушал ее. Он думал лишь о том, как несправедливо быть ребенком или подростком. Рядом со взрослым ребенок всегда неправ, лжет и ничего не понимает, хотя в действительности чаще бывает наоборот. Еще хуже обстоят дела, когда твой дом – это приют и на одной стороне только ты сам, а на другой весь остальной огромный мир. Свою длинную речь директриса закончила наказанием в виде недели дежурств на кухне, что было предсказуемо, а напоследок добавила: «если бы твои родители не погибли во время пожара, то вероятно умерли бы от глубокого разочарования». К лицу Ратмира мгновенно прилила горячая, точно кипяток, кровь, перед глазами все поплыло и даже сознание на несколько секунд помутилось от злости. Он поднял взгляд на Людмилу Николаевну и увидел, как ее маленькие глаза издевательски смеются. Подросток просто не мог промолчать.
– Мои родители любили друг друга и меня тоже, а еще были очень счастливы, но вы никогда не узнаете какого это, потому что злые люди счастливыми не бывают.
– Он еще и огрызается! – вскипела директриса. – В дальнюю комнату, живо!
Под дальней комнатой подразумевался бывший кабинет директора детского дома, а ныне убогое помещение с серо-голубыми стенами, где имелись три запасные кровати и оставшиеся с представлений картонные декорации, сложенные стопкой. Эта комната была в самом деле дальней. Две смежные стороны ее граничили с улицей, и поэтому она была еще и самой холодной. Сюда и отправляли сильно провинившихся воспитанников. Как-то Громову уже приходилось здесь проводить время и, честно говоря, это были не лучшие дни в его жизни, уж слишком жутко находится среди голых стен и потрепанных декораций.
Алла Владимировна выдала ему постельное белье и отправила ночевать в дальнюю комнату. Рат со злостью кинул пододеяльник, наволочку и простынь на одну из кроватей, но это не помогло, слова директрисы по-прежнему ели его изнутри, точно черви яблоко, так что жгло в груди. Подросток со всей силы пнул ножку кровати. Он прекрасно знал, к чему это приведет, но слишком поздно спохватился, поддавшись импульсу. Ножка громко хрустнула у основания и этот треск эхом прокатился по комнате, а потом кровать уныло покосилась вниз. Громов схватился за голову: опять ему влетит.
Рат заправил соседнюю кровать и улегся прямо в одежде. За окном стояла безлунная ночь. Некоторое время мальчик надеялся, что его навестит ворон, но тот так и не объявился и Громов, сам не заметил, как провалился в тяжелый сон.
Настойчивое скрипение заставило его проснуться. Подросток открыл глаза и взгляд его утонул в непроглядной темноте. От окна шел слабый свет, но его с трудом хватало, чтобы рассмотреть то, что находилось на расстоянии протянутой руки, все же остальное чернело, как перо того самого ворона. Как только Рат обрел ясность мысли, то скрип тут же прекратился. Может он только приснился? Бывает же такое, спишь себе, видишь нелепые бессвязные сны, а проснувшись, не сразу можешь понять, где все еще сон, а где уже явь. Но стоило лишь Громову снова откинуться на подушку и затихнуть, как противный звук возобновился. Шел он со стороны декораций. Мальчик привстал и сделал еще одну попытку рассмотреть предметы в темноте и – невероятно! – каким-то чудом у него получилось различить картонные деревья, лежащие на боку возле стены, полутораметровый домик и, вроде как, гигантские цветы. А вот рядом с ними абсолютно точно находилось нечто живое. Силуэт волосатый, сгорбившийся, как у сидящей толстой крысы, вот только маленькие лапы, уж очень были похожи на человеческие кисти с длинными пальцами, да и размеры для нее слишком велики. Существо ело. Оно поднимало с пола сахарные кубики, вероятно украденные в столовой, и скрипело зубами, когда жесткий сахар оказывался между ними. Рат обомлел. После всего, что ему довелось увидеть в последнее время – это было уже слишком! Он должен был узнать, что это, а если совершенно обычное животное, то убедиться в этом и спать спокойно.
Поразмыслив, мальчик решил, что если он очень постарается, то сможет поймать нарушителя сна, сделав один единственный, но хороший прыжок. Он слегка привстал и приготовился. Все движения Рат выполнял бесшумно, чему даже он сам сильно удивился. С силой оттолкнулся ногами и кинулся в сторону животного. Однако оно было весьма юрким и тут же бросилось наутек так, что Громов пролетел мимо, успев ухватится лишь за длинный лысый хвост. Фу, каким препротивным он был! Рат поморщился, но все же не разжал рук, однако это не помогло, через секунду
