Повелители Владений (ЛП) - Лукас Дейл

Высокие и тощие бледные существа, преграждавшие Ферендиру и его наставникам выход из ущелья, выглядели болезненно и нездорово — и в то же время казались грозными и опасными противниками. На каждом из них был наряд из кожаных и шелковых деталей и целая сбруя украшений: браслеты с самоцветами на запястьях и щиколотках, золотые и серебряные цепи, булавки, брошки и подвески, продетые сквозь плоть. Смутно угадывалось, что когда-то эти создания были простыми смертными, но Ферендир не поклялся бы на Великой Мандале, что они ими остались. Какого бы из мерзких божеств Хаоса они ни избрали повелителем, их путь служения, несомненно, лежал через множество чудовищных колдовских превращений.

Тот, что заговорил первым, — существо мужского пола, за которым шли остальные, — обладал огромными ушами: гигантские лопухи из кожи и хрящей, растянутые на длиннющих колючих распорках, присоединялись с обеих сторон к его черепу, словно нелепые паруса. Его глаза были темно-красными, почти черными — будто шары из эбенового дерева обмакнули в кровь. Они сладострастно вращались в глубоких глазницах и зловеще поблескивали. Урод раздвинул тонкие синюшные губы и обнажил темно-фиолетовые десны, усеянные бесчисленными рядами острых, как иглы, зубов. Получилась то ли хищная улыбка, то ли свирепый оскал — наверняка никто бы не определил. Дружки этого выродка были ненамного симпатичнее.

Ферендир оглянулся. Еще шестеро таких же богомерзких, страшных и нелепых гадин вышло из теней под стенами ущелья — они явно сидели в засаде и ждали лишь момента, когда трое альвов соберутся отступать. У членов этого отряда вроде бы человеческие части тела тоже причудливо сочетались с совершенно нечеловеческими: у кого-то были острые клешни, у кого-то — шестипалые лапы с двумя большими пальцами и набором огромных черных когтей. У некоторых за спинами извивались и хлестали по земле длинные раздвоенные хвосты, похожие на разъяренных змей. Одна из тварей имела настоящий скорпионий хвост, росший снизу от спины, он изгибался над головой и заканчивался торчащим вперед шипом, на котором висела мутная капля какого-то смертельною яда.

Три альва против девяти Гедонистов Слаанеша! Ферендир старался убедить себя, что расклад неплохой.

Дезриэль был спокоен, лицо его ничего не выражало, словно он не со смертельной опасностью столкнулся, а с банальной мелкой неприятностью, Сераф выглядел более суровым: он нахмурился и плотно сжал губы, впрочем, в остальном его лицо было таким же непроницаемым, как у Дезриэля. Ферендир отметил — хотя это и не слишком успокаивало, — что наставники встали по сторонам и заслонили его своими телами от нападения страшилищ. Вооруженные Каменные Стражи в полном доспехе оказались хорошо готовыми к бою, чего нельзя было сказать о Ферендире в простой тунике, с жалким деревянным посохом и крошечным ножом, непригодным даже для того, чтобы выпотрошить более-менее крупную рыбу. Страхолюдины грозно надвигались, а Ферендир чувствовал себя перед ними совершенно беззащитным и беспомощным.

— Три кусточка, трясутся листочки, — сложил стишок лопоухий вожак. — Дело не ново, чик-чик — и готово.

Шесть уродцев, вылезших из засады под скалами, захохотали, как полоумные гиены, и завыли, как голодные волки.

— Убирайтесь! — сказал им Дезриэль. — Это ущелье священно. Не смейте осквернять его своим присутствием.

— Ну уж нет! — заявил ушастый и изобразил жуткого вида ухмылку. — Нам и здесь хорошо. Симпатичное и тихое местечко. Такая девственная природа нам по душе. Тут нам самое место!

За его плечом одно из страшилищ засмеялось и закивало уродливой лысой головой. У него были зашиты веки, но безумный хохот как бы свидетельствовал о том, что слова вожака рисовали перед ним полную и ясную картину происходящего.

У третьего урода, преграждавшего путь к выходу, были злобные глаза и остроконечные уши, почти такие, как у альва, зато не имелось рта. Не то чтобы рот зашили или заткнули каким-либо иным образом — он просто отсутствовал, и лицо в этой части омерзительно затягивала гладкая и тугая кожа.

— Больше предупреждать не станем, — со зловещим видом заявил Сераф. — Если сейчас же не уберетесь, мы вас перебьем.

Ферендир заметил, что Сераф по очереди рассматривал каждого из приближавшихся противников, оценивал их, быстро представлял себе все фазы предстоящей схватки с ними и выбирал наилучший вариант действий еще до того, как был нанесен первый удар. Послушник попытался последовать примеру учителя, но обнаружил, что в ситуации стресса его закипающий мозг оказался не способен просчитывать вероятности.

Страшилища зашипели и засмеялись так, словно не восприняли угрозу Серафа всерьез.

Ферендир понимал, что другой возможности подготовиться к схватке, кроме этих нескольких быстротечных мгновений перед неизбежно надвигающейся сумятицей боя, не представится. Он собрал волю в кулак, постарался дышать ровно и стал вспоминать бесконечные часы тренировок с посохом. Восстановил в памяти все наставления Дезриэля, Серафа или прочих Каменных Стражей о том, как подчинить время и замедлить его бег в минуты смятения и панического страха.

«Таков путь люминета, — твердили ему. — Время — поток. Его нельзя остановить, но можно замедлить, пусть лишь в собственных мыслях. Каждый ускользающий миг обращай себе на пользу».

Ферендир принял нужную оборонительную стойку и установил зрительный контроль за всеми врагами — тремя спереди и шестью за спиной. Ему предстояла битва не на жизнь, а на смерть. Скорее всего, он погибнет. Совсем не такого испытания он ждал, выходя утром из храма…

Весельчак, командовавший воинами Слаанеша, выступил вперед.

— Скажи-ка, альв, как прикажешь поступить с твоим телом? Если хочешь, мы можем подвесить его на железных крючьях к стенам ущелья, пока в тебе еще будет теплиться жизнь. Держу пари, ты получишь от этого большое удовольствие! Небесные птички будут каждый день прилетать и клевать тебя понемногу, пока от тебя не останется только зловонный разложившийся труп… Ну как? Или, может быть, ты хочешь, чтобы мы просто разрубили тебя на куски и выложили из них оригинальную большую мандалу? Мы не звери какие-нибудь, великодушно позволим тебе самому выбрать свой конец — а потом проводим тебя к нему!..

Дезриэль встретился взглядом с Ферендиром и тихо, не для чужих ушей, проговорил:

— Держись между нами.

Потом он нанес первый молниеносный удар.

Дезриэль двигался быстро и стремительно — как лис, скользящий сквозь кустарник, не потревожив ни веточки. Только что он стоял рядом с Ферендиром, заслоняя его от мерзких страшилищ, — а в следующий момент скакнул вперед, три раза обернулся вокруг собственный оси, словно листок под ураганным ветром, и со свистом нанес по врагу удар алмазным чеканом. Голова ближайшего из хаоситов, безротого урода, залилась тягучей черной кровью, и тот упал с расколотым черепом, разбрызгивая вокруг зловонные мозги. Прежде чем его труп коснулся земли, на Дезриэля бросился слепой урод с зашитыми веками. На глазах у ошеломленного и испуганного Ферендира это незрячее страшилище попробовало ухватить Дезриэля клешнями — они со свистом резали воздух, словно настоящие ножницы, но так и не коснулись Дезриэля. Сильное и жилистое тело наставника изгибалось, уклонялось и с идеальной точностью уходило от каждого опасного движения противника. Слаанешит не мог даже чуточку задеть альва, поэтому раздражался и все больше выходил из себя. В момент, когда он утратил бдительность, Дезриэль ткнул в слепую морду тупым концом алмазного чекана и раздробил страшилищу зубы. От этого удара урод попятился и завалился назад, а Дезриэль тут же раскрутился и с размаху раскроил череп врага. Безглазый воин Хаоса рухнул на камни рядом с трупом своего товарища.

Ферендир не отказался бы посмотреть, как Дезриэль расправится с не в меру остроумным ушастым вожаком, но услышал у себя за спиной движение и ощутил надвигающуюся опасность. Молодой альв стремительно повернулся вокруг своей оси и приготовился отразить посохом любое нападение. При этом он успел заметить, как незыблемо держался Сераф, чей тяжелый каменный молот не давал проходу страшилищам, напиравшим со стороны тупикового утеса. Одним мощным взмахом Каменный Страж сбил врагов с ног, потом размозжил одному злополучному уродцу череп, а другому пробил широкую голую грудь. Пока остальные оглушенные гадины приходили в себя и пытались было подняться на ноги, Сераф вывел из строя еще двоих.