Омут - Алиса Макарова
Ощущая, как поднимаются по хребту непрошеные мурашки, Ниов покрепче сжал нож и, робея, ступил чуть дальше. Из угла навстречу ему залаял сухой отрывистый кашель.
– С чем пожаловал? – лязгнул в темноте заржавленным скрипом низкий старческий голос.
– Вот, русалку привёл, слёзы выменивать.
– Русалку это хорошо, – одобрительно крякнул невидимый глазу колдун. – Дай-ка я посмотрю.
Послышался слабый всплеск, и, внезапно озарившись оранжевым сиянием, прямо в глаза Ниову ударил по-домашнему тёплый свет, исходивший от чёрной громадины чугунного котла, приютившегося под злобно огрызающейся кабаньей рожей. Незнакомая грязно жёлтая жижа, громко чавкая, исходила неоднородными пузырями, поглощая засушенные дьявольские грибы, и тут же с отвращением выплёвывая их обратно, будто младенец, не распробовавший манную кашу. Зачарованный невероятным зрелищем, Ниов ступил ближе и, склонившись над варевом, вдруг заметил, что, засасывая один сморщенный грибной силуэт, горчичное месиво тут же извергало уже парочку, разлетавшуюся по разные стороны котла, где, потонув повторно, каждый из них в свою очередь разрождался двойней. С ежесекундным хлюпаньем грибов становилось всё больше, а в пещере делалось всё светлей.
– Занятная штука, верно? – просипел скрытый во мраке голос, и сухощавая желтушная рука, вся усыпанная полузасохшими кровавыми коростами и жуткого вида огромными бородавками, изогнутыми в полумесяц острыми чёрными когтями вцепилась в серебристые пряди пленницы, потянув её на себя. Послышался глубокий вдох, словно невидимый чернокнижник хотел напитаться ароматом её волос, и с удовлетворённым кряхтением таинственный голос подтвердил:
– Верно, русалка. До чего юная! Ну, мне в самый раз, – и, внезапно разразившись, хрипло захохотал отрывистым карканьем.
Раскатываясь гулким эхом под нависавшими сводами, приступы громового смеха оглушили Ниова, и, чувствуя, как у него поплыло перед глазами, в ушах поднимается шум и кружит голову, он дёрнул верёвку ближе к себе. Не удержавшись на ногах, русалка шлёпнулась плечом о ближайшую скалившуюся морду, и, повернув шею, столкнулась нос к носу с омерзительным кабаньим рылом, кровожадными клыками выпирающими ей прямо в глаз. Взвизгнув, девица отпрыгнула и метнулась прочь, врезавшись в огромную махину котла. Тягуче загудев, чародейский котёл опасно накренился, и, чуть не опрокинув содержимое на себя, едва балансируя и вцепившись в край, чтобы не упасть, она свесилась волосами вниз над пузырящейся жижей, как вдруг возопив: «Не смей!» – мелкая фигура выскочила из темноты, рывком подняв чуть не впечатавшуюся лицом в тошнотную жижу русалку за загривок и отшвырнув её прямо в ноги Ниову.
Врезавшись ему в бедро, девица связанными руками дёрнула Ниова за колено, и, пошатнувшись, он ухватился за первое, что подвернулось под руку, пропоров раскрытую ладонь хищным волчьим клыком.
Оглушающий хлопок отбросил девушку на пол, но, не отпуская его штанину, она умудрилась перевернуться на колени. Повторный треск подкинул её вверх. Повёрнутая к Ниову спиной, она барахталась у его ног, лицо было скрыто под водопадом серебристых волос, и он не видел, что именно с ней происходило, но хлопки не прекращались, сотрясая её плечи будто бы от беззвучных рыданий, и, желая положить конец этой чертовщине, Ниов отпнул её коленом прочь. Приземлившись навзничь, девушка растянулась на полу пещеры, и Ниову вдруг почудилось, что шапка волос на ней стала больше. Серебристые пряди внезапно заколосились гуще, и, если раньше они робкими струями спадали вдоль тела, едва прикрывая стройную девичью фигуру, теперь густой копной легли ей на плечи, спускаясь до самых пят.
– Ах, ты! – просипел таинственный голос, и тёмная фигура, обернувшись мелким жилистым старикашкой, ухватила Ниова за кисть, норовя вырвать из его пальцев остро отточенное лезвие.
– Пошёл прочь, – взревел он, не понимая, что происходит, и окончательно зверея от осознания собственной беспомощности.
– Режь ей волосы! Секи их! – возопил старикашка, вцепившись в кулак Ниова и одновременно подталкивая его к распластавшейся на камнях девушке. – Режь, говорю!
По инерции шагнув вперёд, Ниов отпихнул от себя безумного мерзкого старикашку и на мгновение заколебался. Подскакивая от нетерпения, тот коршуном налетел на связанную девушку и, обеими пригоршнями загребая так и норовившие выскользнуть сквозь пальцы закрученные локоны, вновь завопил:
– Секи ей космы, секи скорей!
– Это ещё зачем? – нахмурился Ниов, выдвигая вперёд руку с ножом.
В то же мгновение что-то хлёстко цепануло его запястье, и он с удивлением увидел, что рука, державшая нож, скручена струящейся шелковистой нитью. В воздухе раздался негромкий свист, и вторая серебристая лента тугой змейкой обвила его горло. Рассекая воздух, две пряди протянулись к лодыжкам, и, сбив нависавшую над плечом разинутую волчью пасть, подсечённый Ниов рухнул на пол напротив девушки.
Всё ещё связанная путами, она уже сидела, злобно сощурив васильковые глаза, и сквозь белевшие в темноте щёлки Ниов разглядел бешено мечущиеся горошины зрачков, словно вкруговую окатывающие пещеру. Восставшие белые пряди секли во все стороны, сшибая со стен клыкастые морды, распарывая Ниову рубаху на животе, с бешеной силой молотя по пыльной земле и вздымая в воздух облако пыли.
Издав какой-то приглушённый клёкот, Чернокнижник вытянутой рукой поймал на лету невесть откуда взявшийся резной посох, но хлестнувшая прядь тут же обвила его спиралью, выдирая палку из цепких рук, и, не желая отпускать единственное оружие, старик рванул его на себя. Словно пушечное ядро тяжёлая кабанья голова просвистела мимо уха Ниова, прицельно пригвождая выпирающими клыками грудину колдуна к стене. Захрипев, тот задёргал руками и ногами, словно гигантская рыбина, пронзённая гарпуном, но вслед кабану с потолка обрушилась оскаленная волчья пасть, с хрустом вгрызаясь прямо ему в лицо. Послышался ужасающий треск костей, заглушивший сдавленный крик, и бессильно обмякнув, чародей повис, скапывая с себя тёмно-алые бусинки.
Белые нити отпрянули, и, оставшись без поддержки, бездыханное тело рухнуло на пол. Приподнявшись на локте, Ниов с ужасом уставился на размозжённый старческий череп, совсем забыв о русалке. Шорох за ухом застал его врасплох, и, резко обернувшись, он вдруг ослеп, когда тугая прядь непроницаемой повязкой легла ему на веки. Открыв рот, он хотел ухватить зубами стоявшую за спиной девицу, но сомкнувшиеся челюсти хлопнули, схватив пустоту, а в следующее мгновение его сотряс страшный удар по затылку, и в завертевшемся волчком в голове оранжевом отсвете пещеры кто-то вдруг погасил свет.
Глава 9. Слепота
Очнувшись, Ниов с трудом разлепил веки и тут же, не выдержав, заорал от страха. Ослепшие глаза видели перед собой чёрное ничего, и сколько бы он ни хлопал ресницами, ни тёр кулаками вытаращенные глазные яблоки и ни напрягал зрачки, мир отказывался предстать
