Сказаниада - Петр Ингвин
– Как узнаем, что оборотень отлучился? – спросил Борис.
– Нужно дождаться, когда он отправится за дровами.
Прошло несколько долгих часов, прежде чем стук топора возвестил, что время действовать настало.
Дошли быстро, проводник указал на мелькнувшую среди деревьев крышу избушки:
– Там.
– Федот, присмотри за ним, – распорядился Борис насчет проводника.
Со вторым гриднем они прокрались к избушке и с веревками и кляпом ворвались внутрь.
Дело спас напарник, иначе Борис все бы испортил. Потому что ноги застыли на пороге, а руки опустились. Увиденное было больше чем чудом. Проводник прав, без богов не обошлось. Платье из невероятной материи открывало плечи и великолепные лодыжки… и даже выше, что невероятно. Допустим, это домашняя одежда, ведь чужие здесь не ходят, и никто не увидит. Как же тогда выглядит выходная?!
А обувь – непредставимая, на высоком тонком каблучке? А взгляд? А губы?
И цветок на плече.
Прекрасная и особенная. Не юная и смазливая, каких сразу представляешь, когда надо выбирать на вкус дракона. Скорее, ровесница Бориса – лет под тридцать, а то и больше. У красивых женщин внешность и возраст никак не соотносятся.
Ничего лучше нельзя представить. Проводник получит свою награду.
Кляп, залом, веревки… Добычу Борис нес перекинутой через плечо, напарник прикрывал.
Проводник торопил:
– Уходим. Оборотень быстр, как рысь, и драться горазд, словно его боги учили. Догонит – порвет в клочья. И копье кидает, будто с ним родился.
– А Борис – лучший лучник в драконовой дружине, – высокомерно выдал Федот.
И все же они не мешкали.
Проводник сначала прятал рожу от жертвы, но около елки, куда вышли для отхода за болота, испуганный женский взгляд уперся прямо в него. Тот развел руками: я, мол, человек подневольный и вообще тут ни при чем, это все драконовы слуги.
Проводник сказал, что ее имя – Елена. Елена Прекрасная – сразу назвал про себя Борис. Сначала она мычала и брыкалась, но кляп и веревки делали свое дело. Будущий подарок дракону смирился с неизбежным.
В дороге через болота Борис никому не отдал Елену, нес бережно, как хрустальную. На островках, где останавливались отдохнуть, следил, чтобы ей было удобно. Даже путы немного ослабил. А когда остались два последних перехода, вообще снял. Но снял только веревки, потому что стоит Елене закричать, и отозваться может кто угодно. От оборотня ушли, но никому не ведомо, кто и что поджидает в раскинувшемся впереди лесу. Кляп, для надежности привязанный веревкой вокруг головы, остался на месте, в одно движение его не скинуть, даже имея свободные руки.
Но свободными руками можно было вытащить у Бориса оружие и угрозами принудить к чему-то. Он сознательно пошел на такой риск. Это было доверие и намек на общность судьбы: «Я не причиню тебе зла. Я хочу помочь. А если что-то произойдет, мы умрем вместе».
Борис оберегал Елену от тряски и от воды, на последнем островке разрешил полежать и прийти в себя. В ответ она бездумно тянулась к нему, как единственному, кто защитит. И он защищал. Когда Федот поднял на нее руку, чтобы поторопить, по воле Бориса чуть не остался без руки.
При выходе к лесу проводника вперед не отпустили:
– Против тебя ничего не имеем, твоя преданность дракону вне сомнений, но мы не верим никому. Это наша обязанность. Не отходи дальше, чем на два шага. Если впереди ждет засада, ты умрешь первым.
К твердой земле Борис нес Елену на руках. Его шею оплели покрывшиеся мурашками прохладные руки. Он вдруг почувствовал себя счастливым.
Она не могла быть простой женщиной, рожденной человеком от человека. Дракон хотел особенную – Елена была именно такой. Простая женщина не может не понимать, что распущенные волосы – это непристойно. Но русая грива Елены свободно развевалась, и если бы не руки Бориса, то волоклись бы через воду и грязь. Ни платка, ни даже косы, притом – детская непосредственность и непередаваемая чистота. Если добавить сюда сбивавшую с ног женственность, то смесь получалась невыносимая.
Искусительница с лицом ребенка. В груди холодело, руки непроизвольно сжимались. А в руках была она…
Елена словно не понимала, что делает что-то не так. Ее не смущали ни распущенные волосы, но голые ноги. Федот уже дважды оступался, заглядевшись на безукоризненные коленки, его вылавливали и, мокрого и грязного, вытаскивали на тропу. Но без помощи Бориса. Он держал Елену.
А когда ее волосы откидывались…
На плече иногда выжигают клеймо, потому в голову лезли нехорошие мысли. Ясно, что здесь – что-то другое, Елена никогда не была ни рабыней, ни каторжанкой. Ожоги и их последствия отсутствовали, кожа была чистой, но на плечо с шеи спускался невероятный алый цветок. С темным стеблем и зелеными листьями. Цветок был частью кожи, как загар или румянец.
Елена. Аленка. Аленький цветочек. Чудо, найденное в лесу.
Отдать дракону?!
Крамольная мысль засела занозой и лишила покоя. Борис отбрасывал ее, она возвращалась с подругами. К «не отдавать» пришли в гости «украсть» и «бежать». И не собирались уходить.
На выходе из болот были приняты все меры предосторожности, но, к счастью, снаружи никто не поджидал. Это радовало: шалопутный взгляд проводника и весь его жуликоватый вид с самого начала навевали нехорошие мысли. Впереди, насколько помнил Борис, тропа вела через опасные дебри, засаду можно ждать на любом участке. Коней, чтобы не бросать в лесу перед уходом в болота, оставили на ближайшем постоялом дворе, до него добираться почти сутки. В дороге придется ночевать. Довезет ли Борис Елену живой и невредимой? Второй вопрос: нужно ли так безответственно рисковать ради драконовой прихоти? Отсюда вытекал третий вопрос: что делать?
Ответ не понравится ни дракону, ни отцу Бориса.
Для передвижения через лес вытянулись в цепочку: проводник прокладывал путь, за ним шли двое настороженных гридней, один с обнаженным мечом, второй с луком наизготовку. Замыкающими двигались по тропе Елена с опекавшим ее Борисом. Через несколько шагов он сдвинул Елену рукой в сторону, натянул лук, и две стрелы поочередно нашли свои цели. На малом расстоянии граненый бронебойный наконечник пробьет любые латы. К тому же, Борис знал слабые места доспехов своих сослуживцев.
Третья стрела осталась на месте – пока Борис расправлялся с гриднями, проводник сбежал. Только что был – и нет его, будто растворился. Лесной житель, не иначе. Наверняка, соврал, что селянин. В первую очередь надо было проверить место жительства доносчика, а не желанный и так волшебно оправдавшийся слух.
Жаль, что так
