Lois McMaster Bujold - Разделяющий нож - 4. Горизонт

После этого события потекли чередой, похожей на те, что пережил Даг в Вест-Блу. Клерк записал ряд стандартных обещаний, призванных ввести пару во взаимную ответственность. Он казался удивленным, когда оба смогли прочитать их с бумаги за себя, и каждый добавил от себя несколько слов. Как предположил Даг, из местных обычаев Клиркрика и Вест-Блу. Вит и Берри нагнулись и расписались в обеих книгах, клерк поставил свою подпись и печать, и свидетели выстроились в ряд, чтобы в свою очередь взять перо.

Клерк казался очень удивленным, когда никто не попросил его написать имя после чьего-либо крестика. Бо писал с трудом, но тем не менее разборчиво, также как и Хог — правда, лишь потому, что он практиковался вместе с Готорном.

Фаун прикусила кончик языка и написала свое имя ровно и ясно. Она заколебалась над тем, какую написать профессию, поглядела на запись Вита и записала себя как "кок".

Она подняла глаза, внезапно встревожившись:

— Даг, а какое у нас место проживания?

— Хм… Напиши, «Олеана». Пока.

— Правда? — Она странно посмотрела на него, так что даже Дар не помог ему расшифровать этот взгляд, нагнулась и дописала свою запись.

Даг был следующим, и он тоже неожиданно обнаружил себя глубоко задумавшимся над пустой строкой собственной профессии. Дозорный? Уже нет. Целитель, мастер ножей? Не уверен. Бродяга? Маг? Его собственный разболтанный Дар не мог дать ему ответа. С некоторой решимостью он также написал «матрос». Это не было ложью, даже если и не будет правдой слишком долго.

Ремо после своего имени приписал "лагерь Жемчужные Перекаты, Олеана", профессией поставил «дозорный» и, после изучения страницы, «матрос». Барр скопировал его запись. Берри и Вит убедились, что настала пора Готорна засвидетельствовать страницу новой семейной книги Блуфилдов-Клиркриков. Вит стоял наготове с носовым платком, готовый промокнуть случайную кляксу, но их не было.

И, наконец, все закончилось. Или, по крайней мере, Вит и Берри выдохнули, посмотрели друг на друга с некоторой сумасшедшинкой, обняли друг друга и стали целоваться с огромным облегчением.

Клерк добросовестно пожал руки всем вокруг и произнес поздравления.

Даг постарался, чтобы компания не стала засиживаться. Он не знал, как скоро его уговаривание перестанет действовать, однако надеялся, что это произойдет только через несколько дней, когда события будут уже как следует размыты в воспоминаниях клерка Бейкербана под грузом его остальной работы, и настроения у того ворошить хитрую перемену настроения не будет.

"Как и у меня".

Спускаясь по ступенькам в Подводный город, Берри широко улыбалась Фаун через плечо; Фаун улыбалась ей с таким же удовольствием. Теперь они поменялись местами, Вит и Берри крепко держались за руки, а Фаун сжимала руку Дага едва ли менее крепко. Барр и Ремо шли следом. Но когда они дошли до площадки, где лестницы сдваивались, на плечо Дага хватко опустилась ладонь Барра.

— Погоди-ка, Даг, — проворчал он. Даг остановился, вежливо рассматривая берег реки.

Фаун повернулась, озадачившись тоном Барра. Ремо, посмотрев на два напряженных лица, махнул Виту и остальной команде идти дальше. Вит поднял брови, но затопал по доскам за остальными членами его новой клиркриковой семьи.

Барр сжал зубы и сказал сквозь них:

— Ты поместил уговаривание в этого клерка.

Веки Дага опустились, затем поднялись с неким своеобразным Даговым видом, который он иногда принимал — его можно было бы назвать "Я же не спорю". Это могло весьма раздражать человека с другой стороны не-спора, как знала Фаун. Она дотронулась до губ в тревоге. "Я так и думала, что это могло там случиться". Однако, она не могла ощутить работу с Даром напрямую, как это, очевидно, могли Барр и Ремо.

Ремо не выглядел сердитым как Барр, но он казался обеспокоенным на другой лад. Более обычного, что ли.

— Ты с меня проклятую шкуру спустил за попытку применить уговаривание к хозяйке Берри раньше, а я ее даже не заставлял работать! — сказал Барр.

Даг моргнул снова и ждал спокойно и без ободрения. Фаун заметила, что он также этого не отрицал.

— Так что же ты уговариваешь крестьян, а мне нельзя?

Ремо неуверенно возразил:

— Это его успокоило. Ты же не хотел бы допустить, чтобы вся эта чушь о земле, завещаниях и обязательствах порушила свадьбу, а?

— Нет, но… но это же не повод! Или, может быть, это повод. Тогда что же, уговаривание можно применять, если причина хорошая? Так моя тоже была хорошая! Я только пытался сделать так, чтоб Ремо вернулся со мной в Жемчужные Перекаты, меня послали, чтоб я это сделал — так что это было не просто доброе дело, это была моя обязанность! Если ты вводишь правила для меня и потом сам их нарушаешь, как я могу доверять тому, что ты говоришь?

— Может, и не можешь, — сказал Даг сухо.

До того, как Барр смог придумать достаточно достойный ответ, Фаун влезла в разговор.

— Даг, ты не оставил этого парня заколдованным?

— Конечно, нет.

— Так что, ты взял кусочек его Дара?

— Просто добавил в коллекцию, Искорка.

Разум Фаун пробежался по всем тем кускам и кусочкам странного Дара, которые Даг впитал в свой за последние недели, в том числе через фокус с расколдовыванием всех тех, кого лечил, в странных экспериментах с едой и животными или темной историей с разрыванием Дара предателя Крейна. "Это и впрямь очень странная коллекция".

— Да, ну… да.

Барр начал протестовать заново, но остановился, когда напарник схватил его за руку. Ремо потряс его; Фаун не была уверена, что еще пробежало между ними, кроме самого факта. Ремо сказал:

— Мы вернемся к этому позже. Пойдемте догоним остальных. Это еще и день рождения Фаун, между прочим.

— Да, мне нужно вернуться на «Надежду» и закончить ужин, — воскликнула Фаун.

Барр выдохнул; он одарил последним взглядом своего приятеля Стража Озера, но ради Фаун смог улыбнуться.

— Ты прав. Не время и не место для этого. — И добавил шепотом: — Это займет больше времени… и больше места.

Ремо удовлетворенно кивнул; Даг ничего не сказал, у него лишь слегка искривились губы.

Они снова начали спускаться. Фаун могла думать только "На этот раз я на стороне Барра".

* * *

Хлопоты по скомбинированному свадебному и деньрождественскому ужину не легли на Фаун тяжким грузом, так как каждый вызвался помочь, шныряя вокруг маленького очага в кухне-бункере позади каюты «Надежды». Она сервировала неизбежную ветчину, картофель и лук, а еще свежую морскую рыбу, золотой ямс, яркие апельсины и тягучую сладкую сушеную хурму, и мелассу рядом с остатком соленого масла для бисквитов. Бо подарил целый бочонок пива, и оно было темнее цветом и крепче на вкус, чем более бледное варево, которое Фаун считала пивом из долины Грейс. Ну, может быть, это было не затем, чтоб скрыть мутность воды возле Греймаута, потому что им прекрасно всё запивалось.