Андрей Бондаренко - Брутальный и упрямый
За тридцать пять минут они пролетели над Землёй Хокона Седьмого. Совершенно ничего интересного: тёмно-бурая тундра, только местами начавшая слегка зеленеть, мрачные чёрные сланцевые россыпи, рваные серо-белые пятна ещё не растаявших снегов, вялые северные олени, лениво бродившие тут и там – либо парами, либо маленькими компактными группками.
– Гав-в! – подал голос сквозь надсадное тарахтенье двигателя Клык, мол: – «Рельеф местности неуклонно идёт вверх. Надо бы, приятель, того. Приподняться чуток. Дабы не шмякнуться о скалы ближайшего нагорья…».
– Как скажешь, напарник, – надавливая указательным пальцем на нужный рычажок-тумблер, откликнулся Тим. – Приподнимемся. Не вопрос…
Потом внизу стало ослепительно бело.
«Словно в сверх-стирильной хирургической палате», – торопливо водружая на нос очки с тёмными стёклами, мысленно прокомментировал Тим. – «Сейчас мы пролетаем над Землёй Андре, покрытой практически-вечными (но молодыми – по геологическим меркам), ледниками, слегка подтаивающими только в разгар летнего сезона…. Кстати, в честь кого названа Земля Хокона Седьмого, я не знаю. Скорее всего, в честь какого-нибудь европейского короля. Норвежского? Совсем не обязательно. В семнадцатом-восемнадцатом веках здесь и шведы с датчанами активно тусовались. Да и надменные англичане присутствовали. А официальным первооткрывателем Шпицбергена, и вовсе, считается знаменитый голландский путешественник Виллем Баренц. Так что, как говорится, возможны различные варианты…. Что же касается Земли Андре. Её так назвали в честь Соломона Андре. Жил в девятнадцатом веке на белом Свете такой героический швед, который задумал долететь до Северного полюса на воздушном шаре. И не только задумал, но и попытался…. Воздушный шар «Орёл», управляемый отважным Соломоном, взлетел со здешнего острова Дэйнс летом 1897-го года. Но при отрыве от земли неожиданно оборвались три регулирующих гайдропа, шар тут же стал неуправляем, и сильный попутный ветер потащил его на северо-восток. Пролетев около пятисот километров, «Орёл» упал на лёд. После этого долгие годы о судьбе экспедиции ничего не было известно. И только в 1930-ом году норвежские моряки случайно обнаружили на острове Квитойя («Белый» – в русском варианте), входящем в состав Шпицбергена, останки путешественников. То есть, Соломон Андре и двое его спутников смогли – после падения воздушного шара – добраться по дрейфующим льдам до архипелага. Но и только. Жаль ребят, конечно…».
– Гав! Гав! Гав! – рассержено просигнализировал Клык, мол: – «Ты что там, Брут хренов, уснул? Или же размечтался о девках длинноногих и доступных? Не видишь, что внизу делается? Совсем разучился мышей ловить? Очнись немедленно! Ау! Так тебя, морду брутальную, и растак…».
Белоснежно-льдистая Земля Андре уже практически закончилась, впереди маячили благородно-серые воды узкого Вейде-Фьорда. И на длинной прибрежной косе, свободной ото льда и снега, чётко просматривались-различались три пятна: одно овальное красно-бурое и два круглых нежно-розовых.
– Гав-в-в, – в голосе Клыка послышались нотки лёгкого недоумения.
– Полностью согласен с тобой, дружище, – закладывая над песчаной косой крутой вираж, пробормотал Тим. – Совершенно нетипичная картинка. Более того, даже слегка, мать её, тревожная…. Нет, суть-то происшествия мне ясна и понятна. Типа – как Божий день. По ранней зиме здесь убили какое-то крупное животное. Или, допустим, два. Убили и, ясен пень, сожрали. Потом остатки пиршества (недоедки, выражаясь напрямик), завалило снегом, ударили серьёзные морозы. А сейчас снежок, благодаря весеннему ласковому солнышку, растаял. Вот, кровавые пятна и проступили…. На этом, собственно, вся «понятность» и исчерпывается. Начинаются каверзные и совсем непростые вопросы. Какое животное здесь убили? Кто убивал? Белый медведь – тюленя? Не похоже, в этом случае было бы всего одно овальное красно-бурое пятно. Из серии: – «Где убил, там же и на части разодрал, там же и скушать изволил…». Медведь убил двух кольчатых нерп? Тогда наличествовали бы два овальных красно-бурых пятна. Из той же самой нетленной серии. Да, навевает…. Ещё повезло, конечно, что в этом году не было ни одного приличного дождика. Дожди, как известно, они горазды – безжалостно и подчистую – смывать все следы…
– Гав!
– Сам знаю, что надо садиться. Чай, не тупее тупых. Раскомандовался тут. Точка…
Мотодельтаплан (вернее, гидромотодельтаплан), успешно приводнился: осторожно коснулся воды, пробежал-проплюхал, постепенно гася скорость, метров двести пятьдесят и, ловко пролавировав между островерхими прибрежными скалами, мягко ткнулся заострёнными плоскостями катамарана в низенький песчаный откос.
– Гав! – похвалил Клык.
– Сам знаю, что получилось лихо. Типа – по-крутому и мастерски. Да подожди ты, родное лохматое сердце. Не суетись. Сейчас всё будет…
Тим выбрался на берег, без труда развернул лёгкий «Bidulm» боком к косе, продел через овальную проушину в корпусе катамарана длинный металлический штырь и, сильно надавив на него, «заякорил» летательный аппарат. Подумав, достал из чехла второй штырь и, подойдя к очередной проушине, повторил операцию. Потом он освободил пса от широких фиксирующих ремней и извлёк из специального паза-прорези верный винчестер.
– Гав! – одобрил Клык, мол: – «Молодец, что ограничился только двумя штырями-якорями. Правильно, что рюкзак и полиэтиленовый пакет оставил в сетке. Вдруг, придётся ноги-лапы уносить в темпе вальса? Тут дело такое. Бывает, что секунда-другая всё и решает…».
– Трепло ты кукурузное, – недовольно поморщился Тим. – Всё гавкаешь и гавкаешь. Так же и сглазить можно…. Тьфу-тьфу-тьфу! – он трижды (смачно, не жалея слюны), сплюнул через левое плечо, после чего старательно постучал костяшками правого кулака по деревянному прикладу винчестера….
Пройдя порядка двухсот метров, они подошли к странным пятнам.
– Браконьерством явственно попахивает, – внимательно осмотревшись на местности, объявил Тим. – Вот здесь кого-то убили, натекло много крови. И здесь – аналогично. Потом, спустя какое-то время, добычу перетащили ближе к фьорду и…. Растерзали и сожрали? Или же разделали – без суеты и спешки? Ну-ну…. Понимаешь, дружище, почему пятна получились разных цветов?
– Гав!
– Правильно. Где круглые и ярко-розовые – там только кровь. А в овальном красно-буром присутствуют – помимо кровушки – всякие ошмётки, слизь, обрывки внутренностей и требуха…. Кого же здесь, в конце-то концов, укокошили?
– Гав-в-в! – подойдя к кромке воды и отчаянно виляя хвостом-бубликом, предположил Клык.
– Интересная версия, – встав рядом с напарником, задумался Тим. – Действительно, примерно через полтора метра берег резко обрывается вниз. А вода – прозрачная-прозрачная…. Похоже, что здесь достаточно глубоко. Метров пять-шесть будет, никак не меньше…. Следовательно – что?
