Гарри Гаррисон - Рождение Стальной Крысы

Это, похоже, были все те же толстячки-охранники, которых я заметил внизу. Опять вздохи и пыхтение – на крышу забирался второй.

– На кой черт мы сюда лезли, – заныл первый.

– Что значит «на кой»?! – возмутился его напарник. – Мы выполняем приказ, а это еще никому не повредило.

– Но люк был закрыт.

– Камера – тоже. Давай-ка, пошевеливайся.

Судя по звуку шагов, они обошли крышу и вернулись к люку.

– Нет его тут. Спрятаться тут негде. И за карнизом он не висит – я проверил.

– Тут еще одно место, где мы не смотрели.

И я почувствовал, как их глаза уперлись в меня. Сквозь металл. Сердце снова бешено заколотилось. Их шаги приближались, и в полном отчаянии я вцепился в поверхность цистерны.

– Не мог он туда залезть. Слишком высоко. Я даже до края не могу достать.

– Да ты и до своих шнурков не достанешь. Давай, помоги мне залезть. Поддержи меня снизу, тогда я дотянусь. Я взгляну только.

Да, он был совершенно прав. Один только взгляд. Что еще надо? Что я мог тут поделать?! Меня охватило полное безразличие. Я лежал, слушал их возню и переругивания, толстяк старательно пыхтел и, кажется, полз наверх. Вот в футе от моего лица появилась рука, и…

Сработало подсознание. Ей-богу, придумать такое я бы не смог. Рука самостоятельно дернулась и подтолкнула дохлую птицу под самые его пальцы.

Эффект был великолепен. Птица исчезла, зажатая в пальцах, внизу раздались чертыхания, визг и глухой удар.

– Что случилось?!

– Ох… я взялся, а тут… Да я же колено ушиб!

– Ну-ка, вставай. Обопрись об меня. Прыгай на здоровой…

Они медленно cпускались вниз, а я наслаждался покоем. Конечно, они могут вернуться, это исключить было нельзя, но первый раунд я по очкам выиграл.

А через какое-то время я понял, что выиграл и второй. На крышу никто больше лезть не собирался. Вскоре сирены замолкли, и все поиски сосредоточились во дворе.

Там орали, хлопали дверьми, рычали двигатели машин, машины трогались с места и уезжали. И уехали. Огни притушили – какая прелесть! Я почувствовал себя победителем и задремал. Но вскоре очнулся.

Болван! Каким победителем?! Тюрьма заперта наглухо. Не сомневайся, они вернутся и обшарят тут все закоулки. И сюда вернутся, можешь быть уверен, да еще и лестницу с собой прихватят.

М-да. Надо что-то делать. И я знал, что. Я знал, куда мне пойти. Есть одно местечко, где меня искать не станут.

Спустился в люк, прошел по затемненному коридору. Все уже снова лежали на койках, разве что кое-где слышно было обсуждение ночных событий. Я бесшумно спустился по лестнице и подошел к родной 567В. Бесшумно открыл и тихо прикрыл за собой дверь. Подошел к Вилли, почивавшему сном праведника.

Моя рука зажала ему рот, глаза парнишки моментально раскрылись, и я счел своим долгом обрисовать ему ситуацию:

– Видишь ли, ты зачем-то вызвал охрану и мне немножко помешал. Сейчас ты получишь то, что заслужил…

Он выгнулся изо всех сил, но тут же обмяк. И глаза прикрыл. Что это, я его укокошил?

Это было бы просто ужасно. Нет, живой, мерзавец, просто в обмороке – едва дышит. Я взял полотенце, смочил водой и приложил к его лицу…

А он очнулся и завизжал. Впрочем, его визг немедленно перешел в хрип – я полотенцем заткнул ему пасть.

– Не бойся, Вилли, я человек добрый. Тебе повезло. Я не буду тебя убивать.

Похоже, мой шепот его успокоил. Во всяком случае, дрожать он перестал.

– Если, конечно, ты мне поможешь. Отвечай-ка: в какой камере Стинджер? Готов? Кивни головой. Отлично. Я снимаю полотенце. Но если вякнешь – задушу. Валяй.

– … 231В…

На нашем этаже, очаровательно. Так, а полотенце надо положить на место, соседушке в пасть. Положил. И надавил на одну такую жилочку за его ухом. Шесть секунд – обморок, десять – с приветом. Вилли дернулся и обмяк. Я досчитал до семи и отпустил палец. Я, в общем, человек добрый.

Вытащил изо рта Вилли полотенце и вытер им руки. Нашарил на полу башмаки и обулся. Так, еще одну рубашку и куртку. Выпил не меньше литра воды и почувствовал, что готов сразиться с кем угодно. На прощание прихватил с кроватей одеяла и сунул их под мышку.

Тихонько, на цыпочках я проскользнул к камере Стинджера. Чувствовал я себя просто прекрасно – свободным и неуловимым. Конечно, это было легкомысленно и глуповато, зато приятно. Дверь 231В распахнулась без труда, а Стинджер открыл глаза, едва я тронул его за плечо.

– Одевайся, – тихонько сказал я. – Нам пора.

Какой молодец – больше ему ничего объяснять не потребовалось. Не задавая вопросов, он натянул одежду и башмаки, а я в это время прихватил его одеяла.

– Нам понадобятся еще, как минимум, два.

– Прихвачу у Эдди.

– А он не проснется?

– Я прослежу, чтобы он снова заснул.

Послышался приглушенный вопрос, а затем глухой удар. Эдди, значит, снова уснул, и Стинджер присоединился ко мне с одеялами.

– Значит, так, – сообщил я ему, выходя из камеры, – мы лезем на крышу, связываем одеяла и спускаемся вниз. Ясно?

Да уж, ясно… Я в жизни не слышал о более идиотском плане. Но Стинджер, похоже, слыхивал.

– Отлично! Вперед! – кивнул он.

Опять вверх по лестнице, снова крыша – нет, надо сматываться, а то это хождение мне уже надоело.

– Что случилось? – спросил меня Стинджер, когда мы выбрались наверх. – Я слышал, что ты бежал, и уже решил тебя загасить, когда они притащат тебя обратно.

– Не так все просто… Я тебе расскажу, но после, когда выберемся. Давай пока займемся делом. Вязать надо по диагонали – так выйдет длинней. Вяжи прямыми узлами – как в бойскаутах учили. Вот так.

Наконец мы покончили с этим делом. Взялись за концы получившегося каната, потянули в разные стороны. Все вроде нормально. Один конец я привязал к трубе и скинул одеяла вниз.

– М-да, на добрых двадцать футов короче, – отметил Стинджер, перегнувшись вниз. – Слушай, ты полезешь первым. Ты легче. А если подо мной они оборвутся, то у тебя не останется шанса.

Ничего не скажешь, с логикой не поспоришь. Уффф… Я взобрался на парапет и ухватился за верхнее одеяло. Стинджер, неожиданно растрогавшись, пожал мне руку. И я полез вниз.

Это было то еще удовольствие. Руки моментально устали, за ткань одеял было трудно уцепиться. Спускался я быстро, понимая, что силы на исходе.

И вот наконец ноги повисли в воздухе. Но твердая поверхность двора все еще казалась лежащей очень глубоко внизу. Но решаться на прыжок мне не пришлось – руки непроизвольно разжались, и я полетел вниз.

И шлепнулся о землю, перекувырнулся и сел, тяжело дыша. Да, вот так вот. С этим мы справились. Наверху виднелся раскачивавшийся на одеялах Стинджер, а через миг он уже стоял на земле, отряхивая брюки. Он помог мне встать, и, опираясь на его руку, я заковылял к воротам. Пальцы дрожали, и замок открыть никак не удавалось. Здесь, под единственным во дворе фонарем, мы были видны как на ладони, не дай бог, кто-нибудь выглянет из окна…