Сердце Солнечного воина - Сью Линн Тань
Он вскочил, вне себя от ярости, выбросил руку, и ко мне устремилась горсть огненных кинжалов. Я пригнулась, а из павильона донесся громкий крик. Вэньчжи пробивался ко мне сквозь охрану Вэньшуана. Пинком отбросил одного противника, вонзил меч в другого. Еще больше солдат окружили Вэньчжи, загораживая его от меня. Мое сердце упало. Когда я двинулась вперед, мне в спину ударил обжигающий жар. Я проглотила крик и повернулась лицом к принцу Вэньшуану. Моя магия заструилась вперед, чтобы погасить его пламя. Он снова атаковал, но спирали воздуха вырвались из моей ладони, опрокинув его на спину. Секундная передышка, но затем Вэньшуан вскочил на ноги и снова направился ко мне. Его меч просвистел мимо, едва не задев моего лица. Вэньшуан споткнулся, я прыгнула и ударила его ногой в живот. Яростный вздох вырвался из его горла. Моя сверкающая энергия обвилась вокруг меча принца и выдернула клинок из его хватки.
Шесть солдат бросились ко мне, метая стрелы льда и пламени. Я призвала свои силы, но тут полупрозрачная стрела пронеслась мимо меня и вонзилась в одного из моих преследователей. Я взглянула на солдата, который катался по земле, сжимая ледяное древко с пятнами крови. Стрела моего отца.
Раздались новые крики. Ливей и мой отец спустились с небес, их облако летело ко мне. Папины руки двигалась так быстро, что расплывались, каждый снаряд попадал в цель с безошибочной точностью, а из ладоней Ливея вылетали огненные стрелы, обжигая солдат. Некоторые бросились бежать, самые смелые поставили щиты и удерживали позиции.
Когда облако остановилось передо мной, отец протянул мне руку:
– Быстрей, Синъинь! Надо уходить!
Я колебалась. Один шаг – и мы оставим позади это жуткое место: мои отец и мать, Ливей и я. И все же я не двинулась: не хотела. Если мы уйдем… Вэньчжи умрет.
– Я не могу оставить его здесь, в окружении врагов.
Лицо Ливея стало каменным, он спрыгнул с облака и встал рядом со мной.
– Тогда я буду драться вместе с тобой.
– Отец, оставайся на облаке, вне досягаемости, – попросила я его. – Тебе без магии слишком опасно; возможно, мы не сможем защитить тебя, – добавила я напоследок.
Мой отец был не из тех, кто держится в стороне от сражения.
Он мрачно кивнул:
– Я прикрою тебя отсюда, – поднял свой серебряный лук, и между его пальцев блеснула новая стрела.
Гости бежали из павильона по облакам. Раздавались растерянные и испуганные крики. Стрелы отца полетели вперед, мы вторили ему, круша щиты солдат и пробиваясь обратно в павильон. Наконец я увидела его: высокую фигуру, одетую в багряное платье, в тон моей одежде.
Вэньчжи и его брат кружили друг вокруг друга. Пот блестел на их лицах, свет струился с ладоней на мечи. Принц Вэньшуан взмахнул оружием по широкой дуге, целясь в голову брата. Вэньчжи вскинул клинок и блокировал удар. Они боролись; скрежетала сталь, лица покраснели от натуги. Руки Вэньчжи побелели вокруг рукояти, кристаллы льда заструились по лезвию, он двинулся вперед, напирая на брата. Принц Вэньшуан отшатнулся. Ловя равновесие, он швырнул полосы багрового пламени в Вэньчжи, но тот призвал волны воды. Их магия сверкала в воздухе, ослепительная и опасная, клинки грохотали в бешеном ритме, а я содрогалась от этого зрелища. Вэньчжи сражался со своей обычной грацией и мастерством, но сдерживал каждый удар, умерял силу… не желая убивать.
Когда новые солдаты принца Вэньшуана двинулись к Вэньчжи, я вызвала шторм и отбросила их назад. Стоявший рядом со мной Ливей выпустил волны пламени, сдерживая остальных. Этот бой будет честным, победа – чистой.
Огонь и лед столкнулись в адской буре. Бойцы устали, их кожа блестела от пота и крови. Вэньчжи высоко занес меч, но в последний момент опустил его ниже, развернулся и вонзил клинок в живот принца Вэньшуана. Кровь хлынула алой струей. Вэньшуан вскрикнул, выронил меч, а Вэньчжи приставил лезвие к шее брата.
Триумф заструился по моим венам, перекликаясь с беспокойством. Победы, запятнанные кровью, давались нелегко.
– Заканчивай, – прорычал принц Вэньшуан, с ненавистью зажмурив глаза.
Я мысленно шептала Вэньчжи: «Подними клинок, перережь вены на горле, пронзи средоточие жизненной силы». Его сводный брат отравил отца, мучил самого Вэньчжи, плел против него заговоры на каждом шагу, даже пытался хладнокровно убить. Принц Вэньшуан заслужил свою смерть десять раз. Тем не менее Вэньчжи ничего не сделал, даже несмотря на то что его рука оставалась твердой, а взгляд – уверенным.
– Я не убью тебя. Во имя нашего отца я изгоняю тебя навечно. Ничего с собой не возьмешь, ни с кем не попрощаешься. Уходи и никогда не возвращайся.
Я не ожидала, что он проявит милосердие к своему брату. Думала, надеялась, что Вэньчжи убьет его. После того, что произошло сегодня, никто не стал бы его винить. Он сам учил меня: проявить милосердие в битве – значит оставить врага за спиной. Хотелось бы напомнить ему его слова. Тем не менее, пусть я и опасалась, что этот поступок еще аукнется Вэньчжи, мое сердце наполнилось теплотой.
Вдруг царь испустил судорожный вздох, и лицо Вэньчжи исказилось от беспокойства. Он повернулся к отцу. «Нет, не смей», – кричали мои инстинкты, – и принц Вэньшуан прыгнул на него, быстрый, как змея, уже занеся сверкающий кинжал. Металл казался неестественно ярким, был покрыт сияющей жидкостью: какой-то злой магией или ядом. Мой разум опустел, рука дернулась, и я швырнула в убийцу свой меч. Тот рассек воздух и вонзился в основание черепа принца Вэньшуана. Его глаза расширились, изо рта вырвался хриплый вздох, тело яростно дернулось и рухнуло на пол. Полилась кровь, металлический запах смешался с тягучей сладостью раздавленных цветочных лепестков.
Свадебные украшения стали погребальным саваном.
Раздался ужасный крик. Добродетельная супруга подбежала к принцу Вэньшуану и упала на колени, сжав его в объятиях, из ее горла вырвались хриплые рыдания. Его остекленевший, не верящий в произошедшее взгляд повернулся ко мне, гул ауры исчез. Меня пронзили отчаянные крики его матери. Я дрожала от угрызений совести, но принц Вэньшуан был чудовищем. Я не стала бы тратить на него слезы.
В павильоне воцарилась ошеломительная тишина. Большинство гостей разбежались, остались только солдаты, плачущие супруги и тела павших.
Царь Вэньмин закашлялся: сухо, отрывисто. Вэньчжи рухнул на колени рядом с ним, шепча вопрос, который я не расслышала, хотя скорбные покачивания голов целителей уже сами по себе были ответом.
Царь стиснул руку Вэньчжи, прижимая ее к своей груди. Пальцы монарха дрожали, хотя слова звучали ясно.
– Мой верный и преданный сын, – прохрипел он. – Мой наследник и… царь.
Затем он отпустил Вэньчжи, сложил руки чашечкой, и те охватило сиянием. В его ладонях появилась императорская печать из фиолетового нефрита, затем – кольцо с ониксом, бутылка, вырезанная из яшмы, и, наконец, свитки, свернутые вместе тонкие кусочки золотого бамбука. Сокровища, которые царь охранял своим телом, самой своей жизнью.
Глаза Вэньчжи блестели от непролитых слез, он схватил отца за плечи, наклоняясь ближе. Их отношения нельзя было назвать ни нежными, ни любящими, но связь родителя и ребенка вечна, даже если погребена под недоверием и негодованием. Глаза царя увлажнились, его взгляд метнулся к телу принца Вэньшуана, и я почувствовала, что им владеет скорее горе, чем ярость.
Какими словами шепотом обменивались Вэньчжи и его отец, я не слышала, но все же у меня болела душа за принца. Потерять в один день отца и брата. Как бы они ни относились к нему при жизни, он все равно горевал. Не было возможности починить то, что сломано, произнести слова, которые залечили бы рану. Смерть невозможно обратить.
Когда на меня упала тень, я подняла глаза и увидела Ливея. Он сжал мое плечо
