Революция демонолога - Владимир Кощеев
— Я оставлю своих демонов приглядывать за тобой, — сообщил я с улыбкой. — Просто на всякий случай. А теперь бывай, и помни — завтра в полдень.
Ченгер исчез также незаметно, как и появился. А я спокойно поднялся на ноги и, толкнув дверь, за которой стоял охранник Паука, направился к выходу.
Вот и все, завтрашний день все решит.
Глава 29
Поместье барона Чернотопья.
Утро баронессы началось с тянущей боли внизу живота. Сдержав стон, Дия схватила колокольчик и тряхнула им, призывая прислугу.
Ждать пришлось недолго, но к моменту, когда служанка явилась на зов, ее милость уже знала, что вот-вот отойдут воды.
— Ваша милость, — доложила о своем прибытии служанка.
— Зови Ханну, — сквозь зубы прошипела баронесса. — Я сейчас рожу…
Ее слова перешли в крик, и служанку, как ветром сдуло. Только дверь хлопнула, и по поместью разнесся сдвоенный вопль. Пока Дия кричала от боли, прислуга объявляла на весь особняк:
— У ее милости роды!
Народ засуетился. Варин, ночевавший на первом этаже, тут же схватил телефон и вызвал Густава.
— Баронесса скоро разродится, — вместо приветствия сообщил глава дружины. — Привези Катриону из Большой.
Через час в особняке стало не продохнуть от пришедших на помощь слуг. Охрана оцепила территорию, и никого не допускала за ворота.
А слух о готовом явиться на свет наследнике просочился в город. А оттуда, словно пожар, понесся по всему баронству.
Люди по всему Чернотопью молились Райогу, чтобы все прошло хорошо. И чтобы их барон вернулся поскорее.
Никто из них не заметил, как целые стаи демонов облепили поместье, прячась в тенях и среди кустов сада. Индарг окинул взглядом особняк и растворился в воздухе. Киррэл «Чертополох» хорошо заплатит за помощь своей жене.
Пускай высший демон так и не заключил с одержимым договора, но это никак не мешало наживаться на нем. А силы, которой демонолог обязательно заплатит, много не бывает.
Густав примчался верхом на гончей, за его спиной сидела травница, в чьих глазах уже проявлялось укоренившееся внутри женщины демоническое пламя. Влияние контракта с Ченгером не прошло бесследно, но ни сама Катриона, ни кто-либо еще пока не замечал этих изменений.
— Киррэл! — пронесся над особняком отчаянный крик Дии, от которого вздрогнули все. — Я тебя убью!..
И пока Катриона спешила в дом, Варин переглянулся с Густавом и оба мужчины усмехнулись. Их барону повезло, что он сейчас не дома, у Дии Шварцмаркт слова с делом не расходились.
* * *Хоук, столица Хоккена.
— Райог наслал на наше славное королевство свое проклятие! — голосил Климент, собирая вокруг себя толпу зевак на рынке. — Нашествие демонов — это кара нам всем! Кара за то, что на трон сел противный самому создателю глава кровавого культа!
Люди, поначалу, не обратившие на очередные предсказания конца света брата, стали прислушиваться охотнее. В домах открывались ставни, чтобы лучше слышать. А среди толпы вдруг начали раздаваться поддерживающие клирика крики.
— Все верно!
— Говори, брат!
— Скажи нам правду, брат!
— Что делать, брат?
Климент слабо улыбнулся, продолжая свои обличительные речи. В это же время то же самое делали и другие пришедшие с ним братья. По всему городу звучал один и тот же посыл.
Райог обычно не вмешивался в людские дела. И судить будет каждого после смерти, спрашивая, достойно ли ты прожил жизнь. И как будут смотреть ему в глаза те, кто позволил узурпатору, культисту и кровавому маньяку, годами насылавшему на простых людей проклятых монстров, получить власть? Чаша терпения создателя переполнилась, и чудовища хлынули на провинившееся королевство.
Пока нашествие стало лишь предупреждением, но если не свергнуть недостойного узурпатора, они вернуться. И на этот раз не остановятся, пока не сотрут королевство и всех, кто в нем живет. Не взирая на возраст и пол, будут чудовища наступать, покуда не исполнят волю Райога, создателя рода людского.
И чтобы не допустить этого, должно нам, братья, взять дело в свое руки. Только уничтожив главу богопротивного культа, можно остановить грядущее нашествие. Ведь братья Райога предупреждали, что так и будет, но их не слушали. И посмотрите, сколько людей погибло, не вняв словам посланникам создателя?!
Не прошло и десяти минут, а рыночная площадь уже была забита людьми. Среди простых горожан мелькали и стражники, и бойцы аристократических дружин. Все они внимательно слушали клирика, поднявшегося ради своей проповеди на телегу.
— Истинно говорю вам, братья! — повысив голос, чтобы перекрикивать шум толпы, продолжал речь Климент. — Некому больше нас защищать. Только сами взяв в руки оружие, мы сможем спастись!.. Нет больше ни защитников у нас, ни надежды! Только своими руками мы добудем себе спасение! И свергнем проклятого узурпатора!.. И Райог увидит, что мы достойны, увидит, что не преклоняемся перед чудовищем в человеческом обличье! И не станет посылать на наше славное королевство новую кару! Так берите оружие, братья, идите к дворцу и сбросьте с трона Максимуса Торна!
Откуда появилось оружие в толпе, никто и не понял. Однако в какой-то момент, увлекаемые речами аронийского еретика, люди уже держали дубины, копья и мечи. Из открытой оружейной лавки выносили для тех, кому не хватило. Стража никак не препятствовала, а один сержант так и вовсе метнулся к караулке, откуда принялся раздавать выданное городом оружие жителям города.
Брат Климент продолжал вещать, повторяя раз за разом одни и те же слова. Вбивая их в сердце каждого, кто мог услышать. И знал, что вот-вот его величеству Максимусу Второму придется гасить разгорающееся восстание. Но как только его гвардия прольет кровь жителей Хоккена, ярость толпы захлестнет людей. И вся гвардия поляжет.
К исходу первого часа проповеди брат Климент увидел, как к площади медленно подбираются гвардейцы одетые в доспехи с гербом королевства. Вздохнув поглубже, священник поднял руку, указывая на них.
— Смотрите, братья, явились предатели рода людского! — исступленно закричал он, пользуясь нехитрым артефактом для усиления голоса. — Они пришли, чтобы разогнать вас! Чтобы наказать за то, что вы хотите достойной жизни! За то, что хотите защищать свои семьи!
Крики гвардейцев, призывающих простолюдинов разойтись, просто тонули в шуме и гаме толпы. Сидящий верхом Септим отдал приказ, и его воины обнажили оружие. Не успел никто из воинов короля его применить, как среди толпы рухнули несколько человек, стоявшие ближе всего к гвардейцам.
— Убили! — завопила какая-то женщина. — Убили! Убили!
Крик сработал ровно так, как и должен был. Накрученная речью аронийского еретика толпа взревела, требуя крови. И Септим с ужасом увидел, как вчерашняя чернь, с которой никто не считался, обрушивается со всей своей яростью на лучших воинов королевства.
Набрасывается, валит с ног и давит. Кровь потекла по улицам
