Полуночный охотник - Мария Васильевна Семенова
– Не тронут, если на берег не полезете, – сказал он. – А сойдете – к утру половины недосчитаетесь…
– Слышал, боярин? – Тучка повернулся к Нежате. – Вели людям ночевать на корабле…
– Слышал, – через плечо бросил новогородец. И приказал: – На берег никому не сходить!
Никто, впрочем, и не рвался.
Та ночь прошла спокойно.
На следующее утро, ближе к полудню, гниющая болотистая чаща вдруг отступила, сменившись обычным сырым лесом. И вскоре перед путешественниками предстал ровный, высокий берег.
Нежата даже углядел скромную пристань. Однако само место выглядело довольно зловеще. Причиной были столбы, выстроенные в ряд и просмоленные до черноты. Каждый венчала резная змеиная голова с распахнутой пастью. Змеи глядели на реку немигающими белыми зенками, то ли приветствуя, то ли прогоняя чужеземцев.
У подножия страшноватых идолов виднелись помосты. А на них – множество товаров для меновой торговли.
– А вот и Гадюкин буян! – обрадовался Тучка. – Хвала богам, добрались!
– Он самый, – подтвердил Кофа. – Где-то здесь я корабль и потерял…
Зеленые глаза Нежаты вспыхнули.
– Мена! – протянул он. – Знакомое дело! Ну пойдем, поглядим!
Больше всего на помостах, конечно, было звериных шкур. Волчьи, лисьи, бобровые; связки белок и куниц, пятнистые рыси и яркие горностаи… Стояли рядами бочки и горшки, из которых пахло терпким и сладким.
– Все как обычно, – несколько разочарованно пробормотал Нежата, обежав глазами товары. – Шкурки, мед… Ладно, пойдет для начала, а там поглядим. Несите наше!
Закончить он не успел. Из-за деревьев бесшумно, будто призрак, появился высокий длинноволосый старик в темно-красном плаще и белой рубахе до пят. За ним второй, третий…
– Старцы мещёр? – удивился Нежата.
Странно, Тучка вроде говорил, что у лесного народа нет стариков. Однако вот они! Ну ладно…
Нежата шагнул к ним навстречу, открыл рот для приветствия… и упал как подкошенный.
Воздух наполнился мельканием и свистом. Новогородцы, ничего не понимая, падали один за другим. Одни уже бились в корчах на траве, словно выброшенные из сетей рыбы, другие хватались за оружие, силясь увидеть врага… А маленькие стрелы – или длинные шипы – все летели и летели, жаля незащищенную кожу…
Двенадцать старцев спокойно стояли и смотрели, как чужаков становится все меньше.
Мелькание шипов прекратилось так же быстро и внезапно, как и началось. Вскоре из двадцати с лишним человек, сошедших с корабля, на ногах остались только спокойный Жмей и ошеломленный Тучка.
– Вы что творите, почтенные? – воскликнул он, когда к нему вернулся дар речи. – Разве так гостей встречают?!
– То гостей, – степенно ответил стоящий впереди старец. – А эти – кто? Кого ты к нам привел, мерянин?
– Я никого не приводил, я лишь толмач! Вон, его спрашивайте!
Тучка хотел указать на Жмея, но тот уже поднимался по склону. Подошел к старцам, низко поклонился. Старший кугыз шагнул вперед и обнял его, глядя на мрачного мещёра с любовью и гордостью. Да и тот, оставив обычную угрюмость, сиял радостной улыбкой.
– Ах, вот, значит, как! – возмущенно завопил Тучка. – Так вы нарочно… Ну, теперь по всему миру слух пойдет, как мещёры с купцами обходятся!
Старец презрительно посмотрел на жреца, затем перевел холодный взгляд на беспамятного Нежату.
– Он не купец. Если мы живем в лесу, это не значит, что мы ничего о мире не знаем. Этот молодец – ушкуйник, бродячий хищник на службе у новогородского веча. Такие шастают по чужим землям на своих лодьях с малым войском, выискивая, где можно расторговаться, а что – забрать так… А потом, приглядев место, возвращаются и ставят крепость! И лесным людям приходится уходить…
– Да не все уходят, – попытался возразить Тучка, – вон, у нас на Неро меряне вперемешку со словенами живут…
– Тот, кто помнит обычаи дедов, не станет мешаться с чужим племенем! Не станет есть нечистую пищу, не возьмет нечистой жены…
– И откуда бы пойти слухам о купцах, если рассказать будет некому? – хмыкнул Жмей, стоя рядом со старцем.
– Погоди, сын, – положил руку ему на плечо кугыз. – А ты, жрец… Ты хоть и впал в скверну, но все же чтишь Шкая, поэтому мы тебя пока оставим в живых. Может, боги согласятся принять твое раскаяние…
Тучка поглядел на валяющиеся тела, вздохнул и промолчал.
Когда из лесу полетели ядовитые стрелы, несколько человек еще оставались на корабле. Кофу задержала болотная девочка: никак не хотела сходить на берег. И нойда с Лишним, которые вовсе туда не собирались.
Кофа уже хотел вступить на сходни, как вдруг его кто-то дернул за рукав, и раздался тонкий голосок:
– Кофа-атяй!
– Она заговорила?! – воскликнул хазарин. – Лопарь, гляди, тут чуд…
В тот же миг в щеку Кофы воткнулся шип. Взгляд его тут же остановился, изо рта потекла слюна. Он мешком рухнул на палубу.
Девочка, лишь взглянув на шип, мигом нырнула в реку и исчезла.
Нойда схватил Лишнего в охапку, заставил спрятаться за бортом. Не сводя глаз, он смотрел, как из леса выходят воины-мещёры, как начинают обыскивать тела новогородцев, хотя те еще шевелились… Старики окружили Жмея, явно говоря ему слова похвалы, – а тот гордо улыбался, как вернувшийся из похода герой. Ничем не напоминая того угрюмого мстителя, каким прикидывался на берегу Нерлеи. Будто даже помолодел…
«Да тут не без колдовства… Эх, Нежата, Нежата…»
Пока прочие мещёры разбирались с новогородцами, двенадцать старцев неспешно направились прямо к лодье. Остановившись перед ней, они низко поклонились. Затем старший кугыз заговорил:
– О великий чародей севера! Мы – Двенадцать Прозорливых, те, кому боги доверили беречь род мещёр и блюсти его чистоту в мире скверны. Люди зовут меня Кыем, сыном Кыя. Мы ждали тебя, о чародей! Благодарим тебя, пришедшего на наш зов…
«Горшок, – сообразил нойда. – Ой я дурак…»
– Мы просим тебя удостоить Ежнэ-кар своим посещением…
– Да уж куда я денусь, – вздохнул нойда, вставая на ноги.
Тут же в воздухе свистнул шип. Лишний, поднявшийся вместе с ним, молча упал.
– Он спит, – пояснил кугыз. – Как и прочие. Наши боги не любят мертвечину…
* * *
Крепость Изнакар, несомненно, понравилась бы Нежате – да не судьба была любоваться. Бесчувственных пленников погрузили на их собственный корабль и отвезли по реке к святилищу, в сумрачную осиновую рощу неподалеку от берега. Каждая из этих осин соперничала ростом с сосной.
Оставив корабль, пленников и большую часть воинов-мещёр у святилища, двенадцать старцев вместе с нойдой и небольшой стражей двинулись дальше, по широкой лесной дороге. Туда, где над кронами поднимались рогатые башни лесной твердыни.
Вокруг крепости располагался немаленький город. Нойда с невольным любопытством поглядывал по
