Паучий дар - Фрэнсис Хардинг
Янник, Янник, где же ты? Неттл вся извелась от тоски по брату.
На развилке дерева, в косматом гнезде, сплетенном из веток и мха, сидела цапля и наблюдала за проплывающей мимо лодкой. При виде цапель Неттл по-прежнему покрывалась мурашками. Ей не нравилось, как они изгибали шеи, как горбатили спины. Не нравились их кинжально-острые клювы и оперение цвета ноябрьского неба. Не нравилась медленная, тихая поступь тонких ног и бледные, не ведающие жалости глаза.
Она проводила птицу взглядом, когда та поднялась в воздух. Огромные крылья били по воздуху со звуком «вумп-вумп-вумп». Цапля отяжелела от съеденной рыбы и прочей мелкокостной дичи. А потом Неттл увидела, что на нее смотрит Келлен.
– Я просто их ненавижу, – сказала она.
Келлен знал, как Неттл относится к цаплям, поэтому она надеялась, что он не станет развивать тему. Но он продолжал озадаченно хмуриться.
– Кого ненавидишь? – спросил он. – На кого ты смотрела?
У Неттл похолодело в груди. Она обернулась проверить, видно ли цаплю. Даже в пасмурном свете дня она все равно разглядела вытянутый остроклювый силуэт. Но теперь птица неподвижно висела в воздухе, широко раскинутые крылья поднимались и опускались медленно и бесшумно. И сама цапля больше не была серой. Она стала черной.
– Забудь. – Неттл подставила озябшее лицо дождю и снова заработала веслами.
* * *
Когда день пошел на убыль, деревья уступили место густому камышу. Пушистые метелки покачивались в трех метрах над водой. Продвигаться вперед становилось все тяжелее. К счастью, Галл с болотной лошадью отыскали в зарослях протоку, где камыши расступались достаточно широко, чтобы лодка могла пройти.
Их маленькая процессия двинулась по каналу, стиснутому меж высоких шуршащих стен. Протока петляла в камышовом лесу, иногда, подобно дороге, пересекаясь с другими протоками. Вода под лодкой мягко поднималась и опадала, словно грудь огромного зверя, спящего крепким сном. На вкус Неттл, камышовый лес был еще хуже Мари. Вокруг ничего не видно, бежать некуда, и почти все звуки скрадывает дождь. В итоге они стали глухи, слепы и беспомощны.
– Ерунда какая-то! – Келлен пытался перекричать ливень. – Это настоящий лабиринт!
Солнце скрылось, так что ориентироваться по нему теперь было невозможно.
– Но ведь люди как-то пользуются этими каналами, – напомнила Неттл. – Смотри!
Среди камышей виднелся длинный шест, выкрашенный в белый и синий цвета; на верхушке у него трепетал флажок. Судя по всему, он служил указателем.
– Вот только все равно непонятно, куда нам плыть, – буркнул Келлен и тут же просиял. – Погоди! Мы ведь можем спросить у Танцующей звезды!
– Мы должны как можно скорее найти для вас укрытие. – Галл посмотрел на своих грязных, промокших спутников, потом на воду, которая скопилась на дне лодки. – Какое-нибудь безопасное место, чтобы я мог вас оставить и пойти на охоту. Лошади нужно мясо. Она… начинает нервничать.
Неттл не хотела даже думать о том, что случится, если болотная лошадь сильно проголодается. Поэтому она нехотя достала из кармана бутылку-ловушку и аккуратно повернула спираль ракушки.
– Ты меня слышишь? – спросила Неттл. Ответа не последовало, но когда она поднесла бутылку к уху, то уловила долгий шелестящий вздох.
– Чуешь, где мы? – спросила Неттл.
– Мы в Глубокой Мари. – Трескучий голос Танцующей звезды щекотал Неттл ухо. Судя по тону, особой радости она не испытывала, но жизни в ней определенно прибавилось.
– Ты одна? – Голос Танцующей звезды чуть заметно изменился.
– Мои друзья рядом. – Неттл посмотрела на своих спутников. – Мы думаем, что где-то поблизости есть деревня. Можешь подсказать, как ее найти?
Танцующая звезда долго молчала, и только трескучие вздохи ударялись об ухо Неттл, как волны о берег.
– Следуйте за ветром.
Больше Танцующая звезда ничего не сказала.
* * *
Их скромная процессия следовала за ветром, насколько это было возможно в хитросплетении каналов. Уже сгустились сумерки, когда вдалеке наконец послышался собачий лай, и путники поняли, что приближаются к обитаемым местам. Зеленые стены раздались в стороны, и белая лодка вырвалась на простор окаймленного камышом озера.
– Смотри! – прошептал Келлен и ткнул пальцем. – Всё как рассказывал странствующий торговец!
У кромки воды стояла маленькая деревянная башня с устремленной в небо остроконечной крышей. Ее возвели на останках мертвого дерева, и сломанные сучья до сих пор цеплялись за основание, словно скрюченные пальцы. Сумерки обесцвечивали все кругом, но Неттл подумала, что башня вполне могла быть выкрашена в красный. Рядом темнела хижина на сваях, соединенная с башней деревянным переходом. Веревочная лестница спускалась к плавучему причалу, у которого приткнулись маленькая лодка и каноэ. Две пестрые дворняги выскочили на переход, и яростный лай вдребезги разбил вечернюю тишину.
Дверь хижины распахнулась, выпуская яркий свет, и Галл с лошадью с пугающей скоростью скрылись под водой. Миг – и они исчезли, оставив после себя только рябь и вихрь пузырьков. Из хижины выглянул старик с лампой в руке. Вид у него был испуганный, но решительный.
– Добрый вечер! – крикнул Келлен, и оранжевый свет упал на его блестящее от дождя и слегка безумное лицо. – Простите за беспокойство, но нам нужно где-нибудь укрыться!
* * *
Комната в основании башни оказалась сухой и чистой. Там стоял стол, два плетенных из камыша стула, а на полу лежали два набитых мхом матраса. Старик принес Неттл и Келлену шерстяные одеяла, кувшин воды и корзинку с хлебом и сухофруктами. Ростом он был с Келлена, его лицо покрывали шрамы, оставленные Шутихами, а руки – мозоли от работы с камышом.
– Люди меня Дядюшкой кличут, – сказал он, и Неттл не могла упрекнуть его в скрытности.
В Глубокой Мари никто в здравом уме не станет называть свое настоящее имя незнакомцам, особенно после наступления темноты. Неттл прекрасно понимала, как они с Келленом выглядели со стороны. Дети, приплывшие в странной жемчужно-белой лодке, как раз когда сумерки сменились ночью…
– Все в порядке! – воскликнул Келлен. Ему в голову явно пришли те же мысли. – Мы не порождения Мари! Мы люди! И не собираемся превращаться в гигантских хорьков, которые съедят ваших детей!
Пожалуйста. Заткнись. Неттл хорошенько пнула его ногой.
– Гости есть гости, – торопливо заверил их хозяин. – Мы в деревне всем рады.
В Мелководье принято после наступления темноты запирать двери накрепко, чтобы никто чужой и ничто чужое не могло проникнуть внутрь. В Глубокой Мари чужому лучше предложить ужин и крышу над головой, чтобы оно не осталось в обиде.
* * *
Дождь прекратился вскоре после того, как Неттл с Келленом свернулись под одеялами, так и не сняв мокрую одежду. Келлен уже спал, и Неттл не в первый раз позавидовала его способности отключаться, словно по команде. Она
