Группа Авансюр (СИ) - Евгений Румянцев
— Значит, надо биться… — задумчиво произнес я.
— Я энто, — произнес завхоз, — местечко одно, пока сюда ехали, в часе ходьбы отсюда для засады присмотрел. Пригорок, с которого уже видна деревня, около него крупные камешки, за которыми можно спрятаться пешими, а неподалеку лесок, где и конным не помеха скрыться. Короче, для засады подходящая диспозиция.
— Кузьмич, мы в конном порядке учиться воевать даже и не приступали еще! — усомнился я.
— Так я и не говорю, что на лошадях биться будем. Я про то, что если не преуспеем, в том лесочке наших лошадок на всякий пожарный поставим.
— Не пойдет! — решительно сказал я. — Нам надо обязательно победить. Но хитро, чтоб герцог был уверен, что уж своими крупными силами обязательно разнесет бунтарей по клочкам. Иначе запрется наглухо в крепости и попросит помощи Империи.
— Хочешь сказать, он должен быть уверен, что эта победа случайна? — переспросил Старшина.
— Именно! — подтвердил я. — И в бунте должны участвовать максимум три деревни, а не весь край. Думайте пока, тренируйте местную тероборону и готовьте засаду, а мы прокатимся по соседним местечкам еще рекрутов искать. Если пару десятков найдем, отлично получится. Будем считать, у нас в запасе есть максимум двое суток. Если не успеем, нам не поздоровится.
Весь следующий день был чрезвычайно насыщенный. Оставив Старшину и Кузьмича заниматься новобранцами и готовить засаду, местечко, выбранное завхозом, действительно оказалось привлекательным для такого рода действий, все остальные дружно отправились в турне по соседним селениям. Не сказать, что везде нас встречали с цветами, но с две дюжины будущих бойцов из недовольных мы набрали, выдав авансом их семьям по золотому. Пришлось раскошелиться, герцога крестьяне обоснованно побаивались. Легенду нашего появления в этих местах я тоже сочинил красочную, даже возгордился ею. Командиром отряда временно сделали Шельму, которая охотно всем рассказывала про свое заточение в подвалах властителя, добивавшегося ее руки, счастливое избавление от подземелья с помощью великодушного юноши и горячее желание отомстить злодею. Она так красочно описывала свои злоключения, что я сам чуть было не поверил в то, что с нею произошло. Слушавший ее народ, особенно женщины, тоже умилялся, поплакивал, но своих мужиков записывать в добровольцы отказывался наотрез. Поэтому и пришлось посулить вкусняшку в виде блестящих кругляшей, вселяющих надежду в завтрашний день.
Лозунги лозунгами, но в нынешнее время бесплатно на митинги без нажима административным ресурсом ходят только любопытствующие, одержимые и вечные оппозиционеры. Ну, или те, кого непосредственно касается объявленная тема. А вот за денежку уже согласно гораздо больше народу, причем зачастую они чуть ли не самые пылкие обличители коварного неприятеля, кем бы он не являлся.
В деревню мы вернулись полностью опустошенные. Из-за этого всю ночь мне снилось, как я подговаривал членов редакции сообща выступить за повышение зарплаты, раздавая золотые из игры, утром нас встречал на проходной СОБР, а главный редактор злодейски хохотал, глядя на то, как всех сажают в ПАЗик с решетками на окнах и показывал оттуда знак, отдаленно напоминающий фигу, только в импортном исполнении. Одно обрадовала, система в ответ на наши мучения по окрестностям раздала всем по единице «выносливости», а Шельме еще и подняла хитрость. Неожиданно.
Следующие четыре деревни, в которые наведался отряд, доказали, что бунт — штука не такая простая, как кажется. Мое изрядно разросшееся войско исправно взламывало амбары герцога и одаривало люлями приспешников оного, но вот освобожденные от непомерного гнета крестьяне… Не, они с радостью разбирали по сусекам или как там это в тогдашней Фессалии называлось, продукты, но вот напрямую участвовать в восстании не торопились, резонно опасаясь гнева повелителя. Лишь единицы примыкали к отряду, остальные же во время моих выступлений с подвод и иных предметов, заменяющих броневик, опускали головы и бочком уходили с площади по домам, не желая рисковать головами ради какого-то незнакомого безусого дяди, толкающего речи про деспотизм предыдущих властей и обещающего равенство и сытость в будущем. Ждуны, что с ними поделать… Так что пламенные речи в духе освобождения от ига герцога я, не найдя должного понимания, быстро свернул и принялся тренировать всех примкнувших с помощью Старшины и Кузьмича к будущему сражению. Оружием мы худо-бедно запаслись, продовольствие и фураж на подводах отправились в первую захваченную деревню, наиболее нам сочувствующую, теперь пришло время показать свою силушку.
Место для встречи с карательным войском особо искать не пришлось, в начале предполагаемой мною бунтующей долины находился удобный холм, мимо которого люди герцога ну никак не могли проехать. Разве что в обход через горы по тропам, но то было слишком сложно, все-таки перед герцогом в данный момент стояла задача подавить разгорающиеся, но пока еще слабенькие всполохи восстания в зародыше, а не воевать по всем правилам военной науки. По крайней мере, я на это надеялся, не став рассылать разведку в виде местных мальчишек по всему периметру, а ограничился только точками, с которых была видна дорога к холму. Труднее всего было выбрать тактику будущего сражения. После трех вечеров жарких обсуждений с мужской частью команды и воспоминаний, как воевали цифры в Канамо, я пришел к выводу, что мы совсем не знаем, какой будет по качеству состав врага, поскольку это полностью зависит от прихоти модеров. И, скорее всего, по этой причине нам не стоит ждать гоплитов, манипул с мечниками и подобной грозной воинской массы, а будет все просто: несколько подвод с вооружением для пехоты, бредущей пехом и с десяток-другой легковооруженных конников, в нужный момент вступающих в бой. И не стоит ждать, пока они построятся в боевой порядок, а атаковать их на марше. Вот с этим были проблемы. Облюбованный холм для засады никак не подходил, густые леса вдоль дороги от замка к деревне не наблюдались, а за камнями и жидкими кустами всю нашу свору не спрятать, тем более вражескую разведку никто не отменял. Вот, если бы набрали человек двести, а не сорок семь, как сейчас, могли бы и на холме в открытую встать. Значит, ищем…
Второе облюбованное мною место находилось за три километра перед холмом. Дорога в том месте раздваивалась, обходя небольшую каменистую гряду, поросшую мелким колючим кустарником в половину человеческого роста. Правое ответвление проходило почти по кромке небольшой речушки, левое же было на сухом месте, зато проехать там прямо мешали два здоровых валуна, замершие почти посередине дороги. По всем канонам место
