Демонология Сангомара. Хозяева Севера - Д. Дж. Штольц
Предугадав вопрос, уже готовый соскочить с длинного языка герцога, Мариэльд сообщила:
– Зовут его Пацелем. Он сопровождает меня от моих земель. А родом он из Детхая. – Она повернула лицо к лекарю и сказала: – А это Горрон де… уже просто Горрон.
– Да светит вам ярко солнце, – доброжелательно растянул губы Пацель.
И выставил раскрытую ладонь.
– Рад с вами познакомиться, – ответил герцог.
– Мари, ты не говорила о том, что к нам присоединятся другие попутчики, – простодушно обратился к графине Пацель.
– А я и не предполагала, что Горрон решит поскакать вслед за нами, – ответила та. – Но он с нами лишь до моста на Драрге, а дальше ему придется повернуть на восточную дорогу. Так что путешествие наше будет недолгим.
Глаза у сопровождающих герцога вытаращились от такой фамильярности в адрес старейшины. Удивился этому даже сам Горрон, повидавший уже, казалось бы, слишком многое, чтобы удивляться.
– Впервые вижу лекарей из Детхая, – протянул он. – И часто вы так сопровождаете различных особ в поездках?
– Нет, вовсе нет, – закивал дружелюбно и часто Пацель, поправляя сумку на боку. – Просто Мари попросила меня помочь вылечить одну женщину в Офурте. Я согласился.
– Ах, вот, значит, почему вы здесь… – Горрон тут же догадался, чем заманили Уильяма. – Вот только, насколько я знаю, обычным целительством зимняя аспея не лечится. И на моем веку никто и никогда ее не излечивал, а только лишь сдерживал, зачастую безуспешно.
– Обычным, безусловно, не лечится, – лукаво улыбнулся Пацель.
Горрон де Донталь еще раз внимательно присмотрелся к этому странному попутчику. Никаких украшений и опознавательных знаков, обычная одежда самых невзрачных цветов, а лицо было самым типичным южным лицом, не наделенным ничем выразительным. Разве что казалось оно добродушным, открытым, однако герцог знавал пределы такой открытости.
Решив, что разговор закончен, лекарь достал из боковой сумки старинную книгу и принялся читать. Ее название не смог разобрать даже герцог, который озадаченно склонил голову набок.
* * *
К своему удивлению, Уильям заметил, что прислуга Горрона почему-то весьма неприязненно восприняла лекаря из Детхая. Всю дорогу, двигаясь слегка позади, слуги буравили его спину полными подозрений взглядами. Посреди дня мимо их отряда промчался, дыша паром, гонец, следовавший куда-то на Дальний Север по приказу важной персоны. Но даже он, явно торопясь, заметил бронзово-смуглую кожу и натянул поводья. Глаза его сделались круглыми, точно он увидел самого демона Граго во плоти! В смятении, осенив себя Ямесовой чертой, он отправился дальше.
А Пацель только взглянул на него, потом на едущих позади – и вздохнул. Вздох его казался то ли обреченным, то ли с примесью раздражения. Уже вскорости, двигаясь бок о бок с Уиллом, он пожаловался, дескать, всю дорогу его мучают и испытывают такие невежественные взгляды. Уильяму отчего-то вспомнилось плохое отношение к нему же односельчан, и он потеплел к этому чудаковатому магу, почувствовав какое-то несчастное родство, что ли… Однако на вопрос, не возникло ли у него проблем по пути в Йефасу, маг отчего-то отделался только ухмылкой.
* * *
К вечеру представилась возможность убедиться в том, что Пацель вполне может за себя постоять. Даже несмотря на всю свою неуклюжую беспомощность.
Ненадолго поднялась метель, стала резать лицо, и всем пришлось заехать в ближайшее поселение. Балготт прятался за низенькими деревянными стенами, будто страшась всего мира, а рядом с ним текла скованная льдами река.
Как только путники ступили на эти не привыкшие к чужакам улицы, к ним высыпал из домов весь простой люд. Все бесстыдно таращились. Возгласы касаемо шаровар, а также чрезмерного богатства одежд долетали до ушей путников. Но больше всех привлек внимание смуглолицый южанин, закутанный в чудаковатый шерстяной шарф. Некоторые дети, как и их родители, тыкали в него пальцами:
– Смотрите, демон с Юга! Темный демон!
Никогда ранее им не доводилось видеть кожу цвета сосновой коры, янтарно-яркие глаза.
– Спаси нас Ямес! – пугались они.
У оградки таверны путники спешились, передали своих лошадей конюхам и пошли было вслед за управителем, который боязливо зыркал на Пацеля, как вдруг неподалеку послышался окрик. Это из-за угла высунулась голова одного дерзкого мальчишки.
– Эй, кудлатый, не нужен ты тутова!
Голова засунулась обратно, за хлев, побаиваясь последствий. Последствий, однако, не было. Пацель даже не посмотрел в сторону оскорбившего его. Близоруко уткнувшись своим широким носом в книгу, он продолжал перелистывать страницы.
Вокруг набирала силу метель.
– Тебя что, дерьмом демонье обмазало? Фу, какая жуткая морда! – Голова показалась уже из-за другого угла, поближе. Мальчишка, казалось, наглел, пользуясь непогодой.
И в этот раз никто не отреагировал. Слугам Мариэльд не было дела до обиды незнакомого им человека, который всю дорогу ехал как бы сам по себе. Они снимали сумы и тащили их на себе внутрь. Прислуга Горрона, наоборот, наблюдала за происходящим со злорадством, питая к южанину ничем не объяснимую неприязнь. Сам Горрон тоже не ввязывался. И только один Уильям, нахмурившись, сделал уже было шаг к дерзившему поселянину, чтобы потрясти того за шкирку, но его взяла под локоть старая графиня.
– Сын, Пацель позаботится о себе сам…
Южный лекарь продолжал забавно читать на ходу, несмотря на сыплющийся снег, и едва не споткнулся о кочку, пока шел к светящемуся проему таверны.
Со стороны детворы донесся дружный довольный гогот. Если Зостру ра’Шаса, когда он появился в Вардах, побаивались из-за величественного вида, то вид Пацеля вызывал скорее смех. А как известно, смех порождает бесстрашие… Бесстрашие, в свою очередь, обернулось тем, что в целителя под прикрытием метели неожиданно прилетел из-за угла один снежок. Шлепнувшись о плащ, он осыпался и оставил белый след. Пацель растерянно проморгался, поглядел вниз, на след, и, вытянув в недоумении лицо, снова уткнулся в книгу.
И тогда на него обрушился уже шквал снежков, сопровождаемый оскорблениями и хохотом, сплетенными со стоном ветра. Его совершенно перестали бояться! Снежной завесой пользовались как прикрытием, пока родители нарочно не вмешивались, сами питая неприязнь. А главный мальчишка – тот самый зачинщик – и вовсе откопал в сугробе камень, завел руку, размахнулся и швырнул в южанина.
Но камень до цели не долетел. Он неожиданно завис в воздухе, так и не коснувшись земли, как, впрочем, и почти все снежки, брошенные детьми. Обреченно вздохнув, Пацель обернулся в ярком свете проема таверны и со зловещим хлопком закрыл книгу. Он перевел взгляд на камень, поднимавшийся все выше и выше, пока тот не оказался на уровне его глаз. Тогда, засунув книгу под мышку, маг соединил большой и указательный пальцы в круг и резко выкинул вперед указательный палец.
В тот же миг и камень, и снежки, словно выпущенные из лука, понеслись назад – в сторону своих хозяев.
Все дети попадали на спины и принялись с визгом отплевываться, однако самый главный из них, тот, который кинул единственный камень, так и остался лежать, не шевелясь. Вокруг него странно побагровел снег. Первое время никто не понимал, что на их глазах свершилось маготворство, к тому же обзор скрыл снегопад. Все хлопали глазами… А потом поняли, и вокруг поднялся тревожный гул, как в улье. К мальчику кинулась замотанная в тряпье женщина, – скорее всего, его мать, – и, обнаружив сына мертвым, истерично завизжала. Во лбу ее дитяти застрял камень.
Снег сгустился, облепил все вокруг.
– Позовите вождя! Гиппа! – завопили в толпе.
– Где Гипп? – кричали женщины.
– Демон! Это демон с Юга!
Горрон уставился на Пацеля, но тот лишь добродушно улыбнулся и повел плечами. Из одного дома выскочил худощавый старичок с лысой головой, на которую тот спешно надевал пышную меховую шапку. Подбежав к мертвому мальчику, он оглядел пробитую голову, пока над его ухом истошно рыдала мать.
– Он колдун! Демон Граго! – вопила женщина, прижимая к себе своего Генри, под которым уже растеклась лужа крови. – Убил! Он убил моего мальчика!
– Что делается, люди добрые?!
– Покарать! Во имя Ямеса!
Чтобы во всем удостовериться, над Генри склонились несколько поселян с суровыми лицами, но испуганными глазами. Так они и нависали… А потом в глазах старика вспыхнула лютая злоба. Из домов уже выходили с вилами, розгами и луками. Лысый вождь побагровел, резво развернулся и пошел к магу, сжав губы, точно желая выплюнуть из них то ли проклятие, то ли призыв к нападению…
Горрон забеспокоился. В тревоге пребывал и Уильям.
А Пацель стоял
