Княжич варяжский (СИ) - Александр Владимирович Мазин
— Родич, — пискнул евнух. — Дальний.
— Воспитанный человек стратиг Иоанн. — Сергей отхлебнул вина. — Нам довелось пообщаться позапрошлым летом, когда он прогадил Таматарху. Сочувствую. Вот что бывает, когда доверяешь войско дураку. Я говорил ему, что комит Фока не годен для таких операций… Ну да дело прошлое. Забыл представить: Лука Ореус, в прошлом кентарх скутатов, а ныне мой единственный верный в этом диком краю.
Сергей решил повысить Луку в звании. Десятник звучит как-то несолидно.
— Приветствую, господа, — Ореус наклонил голову.
— Полагаю, вы хотите узнать причину, по которой я прервал свое путешествие и вернулся к вам? — поинтересовался Сергей, пригубив вино и закусив ломтиком сыра.
— Мы были бы вам признательны, протоспафарий Сергий, — вежливо отозвался комит.
Вояка-то он вояка, но явно не дурак и политике не чужд. Евнух промолчал. Дулся. Впрочем, обидчивость и злопамятность обычны для этой, если можно так выразиться, категории византийских граждан. Процент говнюков среди кастратов существенно превышает таковой среди сохранивших бубенчики. Что, однако, не отменяет прочих качеств, за которые скопцов ценят византийские правители.
— Сыр хорош, — сказал Сергей. — А вино дрянь. Если тебе суждено вернуться домой, комит Гимерий, найди мой дом на углу виа Меса и Игнатия. Мой управляющий подарит тебе бочонок фракийского из моих виноградников. Или мы разопьем его вместе, если долг перед Автократором не потребует моего присутствия в другом месте. Благодарю, — комит чуть склонил голову. — Непременно воспользуюсь.
— Так в чем же причина вашего появления здесь, спафарий? — требовательно пропищал евнух.
— Спасти ваши жизни, разумеется! — Сергей помахал рукой, подзывая слугу, чтобы тот наполнил кубки: его и Луки. Дождался, когда тот отойдет, и, понизив голос, сообщил: — Вас уже ждут, господа. Вас и деньги, которые вы везете.
— Конечно нас ждут, юноша! — недовольно заявил евнух. — Архонт пацинаков проинформирован о нашем прибытии и ждет нас в готовности, чтобы немедленно приняться за дело!
— Хан, — поправил Сергей. — Скифы называют своих вождей ханами. И вы совершенно правы, мой голощекий друг. Хан пацинаков вас ждет. С нетерпением. И не он один, господа. Также вас ждет еще один хан. И тоже, замечу, не один, а со значительным войском.
— Какая разница, кто из пацинаков возьмет подарок, лишь бы они сделали дело! — пискнул евнух.
— Ты, должно быть, первый раз получил подобную миссию, кастрат? — усмехнулся Сергей. — Иначе знал бы, что пацинаков в степи много и далеко не все они готовы воевать с казарами[1].
Это был риск. Но небольшой. Болгария отсюда далековато. Так что выбирать стоило одно из двух: либо русы, либо хузары. Но первых империя пока что не воспринимала всерьез, а со вторыми как раз в это время у Палатина обострились отношения.
Евнух молчал. Разве что надулся еще больше.
Вывод: Сергей не ошибся. Именно на хузар собирались натравить копченых ромейские политиканы.
— Скажи мне, Гимерий, ты сумеешь отличить одного вшивого хана от другого? — спросил Сергей.
— Мне это ни к чему. Я не глава миссии. Моя задача — охрана, — перевел стрелки комит.
— Допустим. Хотя я и сомневаюсь, что твои воины сумеют управиться с двумя тысячами пацинаков, которые ждут вас в устье притока Борисфена…
— А зачем ему с ними воевать? — перебил евнух. — Это наши пацинаки! Они уже не первый раз…
— Секретарь[2], ты идиот, — Сергей прикрыл рукой лицо. — Наши пацинаки, наемники, встали лагерем выше по реке. И очень стараются не намочить штаны, потому что если их сородичи и недруги из племени гила узнают о них, то союзных нам пацинаков станет на одну тысячу меньше.
— Откуда ты знаешь? — пискнул евнух.
— Потому что я был там, глупец! — рявнул Сергей. — И говорил с нашим ханом. Убедил подождать еще некоторое время. И я уверен, что он еще ждет, потому что алчность делает этих скифов удивительно храбрыми.
— Это они сказали тебе о нас? — догадался комит.
— Друг мой Гимерий, ты запамятовал. О вашей миссии мне сообщил посланник протовестиария, посетивший Херсон прошлой осенью. И когда я увидел два стойбища пацинаков там, где не должно было быть ни одного… В отличие от асикрита Калиния, я посещаю этот варварский край уже в пятый раз и, в отличие от него, умею отличать одного пацинакского вожака от другого. Тем более тот, кому вы везете ваши подарки, знаком мне лично. Иначе не стал бы со мной разговаривать, а попытался ограбить, как это у них в обычае. Учтите это на будущее, кстати, и не верьте этим диким варварам.
— Я тебе не верю! — пискнул евнух, вскакивая. — Если ты римлянин, то почему ты одет как северный варвар и выглядишь точь-в-точь как он?
Ишь ты. А у скопца неплохая чуйка, если его не обманули ни столичный выговор Сергея, ни знание константинопольских улиц, ни его патрицианские манеры.
— Не верещи, — раздраженно махнул рукой Сергей, лихорадочно соображая, какой бы еще аргумент привести в пользу своего «ромейства» и не дать усомниться в своей легитимности в первую очередь комиту. Пусть кастрат-чиновник и числился в миссии главным, но солдатами командовал именно комит.
О, есть вариант!
— Я здесь не посол Автократора, идиот. Я — глаза и уши протовестиария Самонаса! Моя задача не присматривать за грузом, а собирать информацию. И как, по-твоему, мне это делать, вырядившись в шелковый дивимисий и нацепив на палец кольцо протоспафария? Хорош я буду, когда вокруг одни варвары в штанах! Хотя в одном ты прав: цветом волос я и впрямь похож на здешних. Унаследовал их от моей мамы, — Сергей улыбнулся. — Она германка из побочной ветви бургунгских дюков.
Последние слова Сергей произнес на языке франков и добавил с добродушной улыбкой:
— Именно из-за моей внешности патрикиос Самонас и выбрал меня четыре года назад, когда я был совсем юнцом. («Ты и сейчас юнец», — прошипел евнух.) И я оправдал его надежды! — заявил Сергей с гордостью. — В прошлом году за мои заслуги я стал протоспафарием, и это только начало! Учти это, комит Гимерий. Моя дружба может тебе пригодиться.
Теперь даже евнух не нашел, что возразить. Потому ругнулся, сплюнул на палубу и пошел прочь.
— Придворная слизь, — процедил Сергей. — Сочувствую тебе, комит.
Они подошли к борту. Здесь, на носу, гребных скамей не было.
— В точку зришь, меч, — проворчал Гимерий. — Раньше пацинаками таматарх Акопий занимался. Достойный муж. А весной этого прислали. Кастрату в Палатине доверия больше. Ну да ты знаешь, меч. Твой Самонас и сам такой.
— Он не мой, — усмехнулся Сергей. — Скорее я — его. Отчасти. В последние пару лет я больше с фемным стратигом Иоанном
