Сердце Эрии - Эйлин Рей
Миновав еще несколько поворотов, мы оказались на широкой улице по обе стороны которой высились двухэтажные дома из серого кирпича, казалось никогда не просыхающего от нескончаемых дождей и сырого тумана. Лотрин неспешно оживал, будто неповоротливый медведь, выползающий из берлоги после затяжной спячки: вот он открыл глаза – распахнулись двери маленькой пекарни в подвальчике одного из домов; вот он сонно потянулся, заскрежетали о камень когти – и по мостовой загрохотала незапряженная карета. Черная, строгая, с острыми углами, будто гроб, – она промчалась мимо: кучер не обратил внимания на призывные взмахи Эссы.
Мы прошли еще немного – туман медленно таял в лучах восходящего солнца – и наконец заприметили карету, что стояла на обочине, одним колесом заехав на тротуар. Когда-то ее кабина была изысканно белой, но со временем краска облупилась и потемнела, а днище заляпала грязь.
Молодой кучер, откинувшись на стенку кабины и задрав ноги на панель с рычагами, курил трубку и пускал вверх дымные колечки. Эсса обошла кабину и бесцеремонно запрыгнула на козлы – юноша вздрогнул и едва не свалился на брусчатку.
– Нам нужно в Лаарэн, – девушка сразу перешла к делу. – Доставишь нас до захода солнца, разбогатеешь на дюжину золотых.
Кучер окинул ее оценивающим взглядом, оглянулся на меня и друзей и прыснул:
– Вы что, из бродячего цирка сбежали?
Я поморщилась и переглянулась с Эспером. Мне не нужно было касаться глаз тамиру, чтобы понять, какими нас видят окружающие, я это прекрасно представляла: чумазые, изнуренные, босые бродяги в тонких одеждах, утративших свои пестрые краски под слоем пыли и неуместных посреди строгого мрачного города. Я машинально запахнула плащ.
Тем временем кучер продолжал насмехаться:
– Не похожи вы на тех, у кого есть хотя бы один медяк! Проваливайте по-хорошему. Если поторопитесь, то к завтрашнему вечеру доберетесь до Лаарэна на своих двоих.
Губы Эссы изогнулись в зловещей улыбке: уголки заострились и, казалось, могли проколоть, как лезвие, что девушка неожиданно прижала к боку парнишки. Он испуганно отпрянул, но тут же замер, не успев соскочить с козел: Эспер преградил путь, упершись передними лапами в ступеньку, и угрожающе оскалился.
Кровь отхлынула от лица кучера, он молящим взглядом окинул пустую улицу, но город еще не пробудился до конца и не от кого было ждать помощи.
– Меди у меня, может, и нет, но есть закаленная сталь, – усмехнулась Эсса, придвинувшись к парню вплотную и вновь прижав лезвие к его рубахе. – Может, она убедит тебя, если не убедило обещанное золото? Хотя я все еще не передумала тебя им отблагодарить. Не расстраивай меня.
– Ладно, – сдавшись, хрипло ответил кучер. – Я отвезу вас.
– Вот и славно, – ответила Эсса и кивнула нам: – Полезайте.
Я забралась в тесную кабину следом за Арием. Шейн расположился напротив, а Шеонна медлила. Поставив ногу на узкую ступеньку, она растерянно взирала на свободное место рядом с братом. Повисло неестественное напряжение – будто незримый плотный пузырь заполнил каждый уголок кареты, грозя схлопнуться с сокрушительным грохотом. Шейн бросил на сестру тоскливый взгляд и, сконфуженно понурив плечи, придвинулся ближе к стене.
– То что нужно! – воскликнул Арий.
Он тут же пересел на освободившееся место, вальяжно развалившись на мягком диванчике. Шеонна наконец забралась внутрь и села рядом со мной. Последним заскочил Эспер, растянувшись на полу у моих ног, а Эсса осталась сидеть рядом с кучером, не спуская с напуганного мальчишки острого взгляда – и кинжала.
– Куда именно вас доставить? – услышала я его сдавленный голос через открытое узкое окошко за спиной.
– На Пик, – ответила Эсса.
– С ума сошли? – воскликнул парень и в дополнение что-то неразборчиво буркнул под нос. Послышался шорох, чей-то локоть ударился о стенку кабины с той стороны, и Эсса рассерженно прорычала:
– Еще слово – и оплату ты получишь собственными пальцами.
Кучер благоразумно промолчал. Скрипнул один из рычажков, колесо соскочило с бордюра, подпрыгнув на выбоине в брусчатке, и, набирая скорость, карета помчалась прочь из города.
Я наблюдала в окно за проплывающими мимо домами и одиноко бредущими по тротуару хмурыми прохожими: казалось, еще не все из них успели проснуться полностью. Одного мужчину так шатало, что в какой-то момент он задел плечом фонарный столб и испуганно вздрогнул: разбуженный ударом, он возмущенно заозирался в поисках обидчика. Другие же шли, понурив головы, будто избегали смотреть на угнетающую серость Лотрина. Вскоре туманные улочки сменились бескрайним вересковым полем, и последующие часы пейзаж оставался до уныния однообразным.
Мерное постукивание колес по песчаной дороге и теплое солнце, согревающее сквозь застекленное окно, разморили меня и незаметно утянули в зыбкий сон, которого я была лишена минувшей ночью, полной удушающей тревоги. Изредка я просыпалась, когда карета резко останавливалась и Эспер убегал на охоту за мелкой дичью для Ария, но я не помнила, как он возвращался.
Когда закатное солнце позолотило кучерявые кроны высоких деревьев, высаженных по обе стороны дороги, мы въехали в Лаарэн. Я выглянула в окно. Город мало чем отличался от Лотрина: такие же мрачные домики из серого кирпича, вязкие лужи в ложбинках разбитой брусчатки, темные окна и тяжелая пелена угрюмости, укрывшая покатые черепичные крыши.
Карета прогрохотала по дощатому мосту и неожиданно нырнула в тень пролеска у подножия скалы. Дорога серпантином взвилась вверх и побежала по краю отвесного склона. Шеонна потеснила меня у окна, рассматривая распростершийся внизу город. С высоты птичьего полета Лаарэн казался необъятным и был чарующе строг: его улочки выстраивались в ровные геометрические фигуры, а в самом сердце города, на прямоугольной площади, раскинулся императорский дворец с остроконечными шпилями на башенках.
– Маретта Эрвор, какая она? – вдруг спросила Шеонна, повернувшись к Арию.
– Она похожа на вашего отца – питает страсть к потерянным и необычным детям, – не размыкая глаз, пробормотал Арий.
Он уже несколько часов пытался вздремнуть, но постоянно вздрагивал, будто что-то острое неожиданно вонзалось меж ребер, пробуждая. Я и сама подскакивала в эти моменты, ощущая, как волчий оберег обжигал холодом, словно кусочек льда, оброненный за пазуху, но тут же вновь наливался теплом. Арий упорно увиливал от любых вопросов о своем самочувствии и всем своим видом – натянутой лукавой улыбкой и глупыми шуточками – пытался унять наше беспокойство. Нам с Эспером не оставалось ничего, кроме как терпеть его ложь до самого Пика.
Дорога круто свернула вправо и нырнула в тоннель. Через несколько минут карета выкатилась на маленькую овальную площадь, окруженную похожими на ощерившиеся клыки скалами и, обогнув фонтан в виде двух вставших на дыбы лошадей, остановилась у порога особняка. Я изумленно открыла рот: трехэтажное здание буквально вросло в скалу, хотя, скорее, наоборот – его фасад был вырублен прямо в толще камня.
Арий вышел первым и на мгновение замер, запрокинув голову к арочным окнам. Лучи заходящего солнца проскальзывали меж щербатыми скалами и золотом растекались по темным стеклам. Эсса соскочила с козел, заботливо подхватила тамиру под локоть, но он неожиданно нахмурился, мягко высвободил свою руку и отстранился от подруги. На ее лице не отразилось ни разочарования, ни обиды; лишь щемящая жалость поселилась во взгляде, направленном в удаляющуюся спину Ария. Он медленно и уверенно направился к порогу. В моей душе скребла тревога: казалось, он намеренно твердо ступал босыми ногами по шестиугольным плитам, которыми была выложена дорожка, пытаясь заглушить боль под тяжестью собственных шагов. Эспер прижал уши. Безысходное отчаяние завладело его сердцем.
Или же это заныло мое собственное?
К этому моменту я уже не различала, где начиналось мое беспокойство, а где – рыжего пса: наши чувства, будто разъяренные змеи, сплелись в тугой удушающий комок, который осел в груди и давил на ребра.
Входная дверь распахнулась прежде, чем Арий успел подняться по ступенькам. Ему навстречу выбежали двое слуг: грузный мужчина с черными закрученными усами и худенькая женщина – ее темно-каштановые волосы были затянуты в тугой пучок на затылке, отчего, казалось, ее
