Гросс - Иван Валерьевич Оченков
Как бы ни был мал имеющийся на японской базе гарнизон, на то, чтобы блокировать и уничтожить нескольких русских диверсантов, его все равно должно было хватить. Тем более что им предстояло взять штурмом и удерживать гауптвахту с пленными рейдерами. Однако если устроить небольшой беспорядок, врагу, по крайней мере некоторое время, будет не до них. А там, глядишь, и помощь подоспеет.
И самым лучшим в этом смысле будет пожар. Ну а что можно поджечь на авиабазе? Конечно же склад ГСМ! На оставшемся от китайцев плане он находился между пристанью и летным полем. Судя по всему, новые хозяева изрядно расширили этот объект да к тому же серьезно озаботились мерами пожарной безопасности и маскировки.
А вот на охране самураи явно сэкономили, очевидно, решив, что внутри базы достаточно будет редких постов на вышке и у шлагбаума. Судя по ауре, часовые и там и там благополучно дремали, и Март без помех добрался до места.
Как и следовало ожидать, большая часть топлива хранилась в подземных хранилищах в надежно изолированных друг от друга емкостях, да еще и на значительном расстоянии от основного комплекса зданий и летного поля. То есть нужного эффекта можно было и не достичь. С другой стороны, пожар есть пожар, и Колычев скинул с плеч изрядно надоевший ему рюкзак.
Первая мина уютно устроилась прямо на одной из цистерн, показавшейся диверсанту неполной. Если повезет, произойдет объемный взрыв, и тогда огонь не остановить. Вторую он установил на насосной станции, магистрали от которой шли ко всем емкостям.
Мысленно активировав артефакты, Март убедился, что все в порядке, и двинулся дальше.
Следующей его целью стали площадки с артиллерийскими боеприпасами. Там тоже все оказалось устроено достаточно надежно. Вокруг каждой была сделана обваловка, начисто удалена вся растительность, а поверху натянута маскировочная сеть. Однако взрывы в любом случае будут нервировать гарнизон, а раскиданные ими снаряды также способны натворить дел. Не говоря уж о том, что лишившиеся боеприпасов зенитные орудия станут бесполезны.
А вот к хранению авиабомб сыны Страны восходящего солнца отнеслись без должной скрупулезности. То есть с точки зрения защиты от налетов все было выполнено более чем хорошо. Запрятанные глубоко в земле хранилища с мощными стальными дверями гарантировали своему содержимому защиту от любого повреждения, кроме, быть может, прямого попадания чем-то вроде боевой части «Искандера». Впрочем, их еще не изобрели. Но вот от обладающего «скрытом» диверсанта защитить арсенал не получилось.
Как это обычно бывает на базах, погрузка боеприпасов происходила именно по ночам. То и дело к складам подъезжали грузовики, заменявшие японцам транспортеры; уставшие за долгую смену солдаты грузили на них разнокалиберные адские машины, которые потом перевозили к бомбовозам и заменявшим штурмовики ботам.
В такой ситуации Марту не составило труда проникнуть внутрь, установить еще две мины под самые дальние стеллажи и незаметно удалиться.
Теперь у него оставалось лишь два фугаса, и распорядиться ими следовало с умом. Предстояло решить, что важнее: попытаться заминировать все еще стоящий на летном поле в полной боевой готовности фрегат или же установить их на штабе, в надежде лишить японцев управления.
Здраво рассудив, что штаб – важен, но фрегат – главная угроза легким корветам приватиров, Март сделал выбор в пользу тяжелого корабля. Но прежде все же решил заглянуть в командный пункт японцев. У него еще не было конкретного плана действий, но карты, схемы расположения всех узлов обороны, коды, пароли и отзывы, журналы со скрупулезно занесенными в них данными манили и обещали реальные выгоды для реализации общего плана нападения.
Этот незадачливый младший лейтенант, точнее рикигун сёи[33], что явствовало из его одинокой звезды и трех просветов на петлицах, встретился ему в совершенно пустом и едва освещенном коридоре второго этажа.
Невысокого роста, щуплый, в очках с толстыми стеклами и с чуть оттопыренными ушами на наголо бритой голове. В другое время он показался бы ему смешной пародией на японскую военщину, но сейчас было не до юмора. Очевидно, он проверял караулы или делал еще что-то в этом роде, а теперь возвращался с крайне целеустремленным выражением на лице.
В какой-то момент Марту показалось, что у них получится разойтись, но, видимо, не судьба. Тонкая нога в несуразно большом сапоге из светло-коричневой кожи запнулась, и незадачливый офицерик, зачем-то резко повернув, буквально врезался в затаившего дыхание Колычева.
– Куда прешь, тикусёмо![34] – выругался японец, очевидно решивший, что на него, такого красивого, налетел кто-то из нижних чинов.
Опешивший от подобной наглости Март не нашел ничего лучше, как врезать потерявшему берега самураю под ложечку и одновременно перехватить железными пальцами горло, чтобы тот не закричал. Никак не ожидавший подобного афронта лейтенант немного побарахтался, но вскоре сомлел. Март затащил пленника в ближайший пустой кабинет, выглянув в коридор, еще раз убедился, что никто ничего не заметил, и аккуратно прикрыл дверь.
– Ну и что с тобой делать? – прошептал диверсант, с сомнением глядя на свою добычу.
С одной стороны, «язык», пусть и в самом младшем, но все же офицерском чине, мог быть крайне полезен, но с другой конкретно этого индивида было бы милосерднее просто придушить.
– Очнись, придурок! – похлопал он его по щекам, решив не торопить события.
Как ни странно, худой японец скоро пришел в сознание и довольно быстро сообразил, что попал в плен, но при этом был готов геройски погибнуть, но военную тайну не выдавать.
– Циго ты хоцес, роскэ? – старательно пуча глаза, пробормотал он, разглядев перед собой вполне европейского вида лицо.
Судя по всему, несмотря на не самый геройский вид, щуплый самурай обладал незаурядным самообладанием.
– Ты еще и по-нашему разговариваешь, – скупо улыбнулся Март, не без труда вникнув в скороговорку пленника. – Что ж, тем лучше.
Резко надавив через «сферу» на никак не подготовленного к подобному младшего лейтенанта, гросс проник к нему в голову и через пару ударов сердца стал полностью контролировать чужое сознание.
Он поймал себя на крайне несвоевременной мысли о том, что категорически неприемлемое в мирной жизни зачастую становится нормой и даже сугубо одобряемым на войне… Жизнь полна парадоксов…
Колычеву и раньше случалось навязывать свою волю другим или отвлекать внимание от вполне очевидных вещей, но вот так брать под свой контроль находящегося в сознании человека ему еще не приходилось.
Нельзя сказать, чтобы первый опыт получился неудачным. Март мгновенно уловил, что его пленник горячо любил императора, хотел жениться на красивой девушке, живущей на соседней улице, но та не обращала на него ни малейшего внимания. Попав после окончания университета в армию, он старательно вникал во
