Безмолвные призраки Хионы - Влада Ольховская
Ну а Стерлинг уже готовил печь. Он знал, что пламя там вспыхнет, как только существо будет внутри. Хищник, конечно же, начнет выть и метаться – но недолго, огонь никого не щадит.
Это был отличный план, который испортила мигающая табличка, появившаяся прямо перед глазами у киборга.
«Вероятность сгорания соединительного чипа – 90 %. Рекомендуется немедленно прекратить любую работу и провести перезагрузку системы».
А вот это уже было плохо. Настолько плохо, что осторожный Стерлинг Витте никогда за свою жизнь не доходил до такого уровня угрозы. Соединительный чип был не обычным контролирующим элементом. Это миниатюрное устройство крепилось непосредственно на головной мозг, позволяя его импульсам управлять протезами киборга.
Перегорание соединительного чипа означало не просто потерю контроля. Оно могло сжечь мозг – а за таким следовала только смерть. Система не стала бы предупреждать Стерлинга без острой причины, 90 % – это не риск даже, это приговор!
Ему следовало поступить по инструкции. Предупредить Рале, что он больше помогать не сможет – он и так подал достойную идею. Дальше нужно отключиться и не смотреть на то, что произойдет с телекинетиком, да и со всеми остальными.
Потому что команда «Северной короны» не плоха, но и не настолько хороша, чтобы принимать за них смерть. Он и так уже много сделал! Нет, он определенно не тот герой, который жертвует собой ради остальных, они этого и не ждут.
А даже если бы ждали, ради кого там жертвовать, в самом деле? Относительно неплоха только капитан Лукия, да и она с каждой миссией допускает все больше ошибок. Рале пренебрегает правилами. Киган проявляет преступную халатность чаще, чем читает инструкции. Римильда вообще шпионит непонятно на кого, об этом все уже знают. Они не идеальны, они разгильдяи, они ему – никто… Нет, решено, нужно запускать перезагрузку, а не умирать тут, как последний дурак!
Стерлинг совершенно точно знал, что это единственно правильное решение. Он даже кивнул своему отражению в металлической поверхности компьютера, подтверждая, что он сделал верный выбор.
А у отражения на глазах почему-то стояли слезы. Оно уже знало, что произойдет дальше.
* * *Он пришел вскоре после них, как будто почувствовал, что они снова рядом. Прорываться на станцию не стал, но мелькнул достаточно близко, чтобы Альда могла его увидеть и с чистой совестью указать на него, не признаваясь в том, что куда раньше обнаружила это существо с помощью телепатии.
– Это что, снежный демон? – спросила она. – Я думала, они стаями охотятся!
После всего, что им рассказали, Триан остался в лаборатории, изучать материалы, собранные колонистами. Альда же отправилась с Вердад и остальным в зал видеонаблюдения, чтобы получше осмотреть станцию Борей и ее окрестности.
Вот тогда на экране мелькнула знакомая серебристо-белая шкура. Альде даже не нужно было присматриваться, она и так чувствовала, что это тот самый снежный демон, который спас ее у полыньи. Тогда она не понимала, что он такое, а теперь начинала догадываться.
И Вердад, сама того не зная, ее догадки подтвердила:
– Снежные демоны действительно охотятся стаями. Но это не один из них, это фьюз.
– Но что он здесь делает? Я так поняла, после заражения вы стали всем им неинтересны. А этот вообще не на основе человека сделан, он должен сразу же подчиняться инстинктам, разве нет?
– Обычно все именно так и происходит, – кивнула Вердад. – Фьюзы, рожденные на основе снежных демонов, умны, но лишь до определенного предела. Они жрут, пока личинки не будут готовы к рождению, и быстро погибают. От такого фьюза я и заразилась когда-то. Но этот – особенный. Ему не меньше лет, чем мне.
– Как это возможно?
– Он был создан не только на основе фьюза, он поглотил мозг моего деда, Мауро ДиНаталя. А это, уж поверьте, был исключительный мозг.
Совпадения – все-таки удивительная вещь. Кто-то считает их капризами богов, кто-то – волей судьбы. Альда обычно была далека от таких трактовок, но в историях, подобных этой, с трудом останавливала себя, чтобы не искать мистическую составляющую.
Мауро ДиНаталь до последнего не знал, что заражен, потому что его сделали носителем второй стадии. Старик начал чувствовать себя лучше – и не более того. Откуда он мог знать, что в его тело подсадили паразита? Кто бы догадался?
А фьюзы, прокравшиеся в город, поняли, что прокололись. Заражать людей личинками было очень легко, но бессмысленно. Тогда они и впустили в Орифию снежных демонов, чтобы от носителей был хоть какой-то толк.
Ну а дальше произошло то, чего никто не ожидал, спланировать такое невозможно. Снежный демон сожрал не только паразита, который размещался среди мягких внутренних органов. Крупный хищник умудрился целиком заглотить голову легендарного ученого. Таким образом паразит получил не только генетическую информацию Мауро, которая сама по себе была не так уж ценна. Он сумел включить в свое новое тело клетки мозга гениального основателя колонии.
– Я даже не сразу поняла, что это тот самый снежный демон, – признала Вердад. – Однако других вариантов просто нет. Я не представляю, как много он унаследовал, но ведет он себя странно… Он часто появляется рядом со станцией, а внутрь не заходит, как ты его ни зови. Он не идет на контакт, он… он просто приходит. Мы считаем его угрозой по умолчанию, хотя он не убил на моих глазах ни одного человека. Зато с фьюзами у него разговор короткий: рвет их только так!
– Он жив и не мутировал, – заметила Альда. – Получается, он достаточно умен, чтобы осознать, что его выживание и голод напрямую связаны.
– Да, он умен, но я понятия не имею, насколько. Мы прозвали его Хайд, кстати. Некоторые пытались назвать его именем моего деда, но я такое запрещаю.
Она и правда не могла узнать, насколько умен этот зверь. Анатомическое строение морды снежного демона не позволяло ему общаться, хотя он наверняка желал этого. Зато телепатке было доступно куда больше.
Альда точно знала, что это существо не унаследовало полную память Мауро и не считало себя им. Но общие знания у него были, и вполне человеческий склад сознания, и умение мыслить словами, а не графическими образами, как его сородичи. Ученым он не был – но был обучаем и сам вычислил, что умрет, если поддастся голоду.
Так он оказался чужим в двух лагерях этой непонятной войны. Фьюзы раздражали его своей примитивностью и слепым подчинением инстинктам. Люди представали слишком трусливыми и непонятными. Умирать он не хотел – в отличие от многих колонистов, поддавшихся давлению вечности, к которой они не были готовы. А он просто ждал, сам
