Сергей Мельник - Попаданец: Возвращение
– Ты бы и сам поберегся с такими силами заигрывать, – произнес он, напоследок отходя от меня. – Это неуправляемо, и те узы, что наложены на кольцо, всего лишь временная граница для той стихии внутри.
«Ну как ты, девочка?» – привычно послал я мысленный призыв Адель, уже не вслушиваясь в слова старика мага.
«Я ждала тебя, – тут же пришел перезвон мягкого голоска с ее стороны. – Я знала, ты не оставишь меня».
Более разговоров не было. Меня посадили в карету вместе с магами, но эти двое приятельски болтать со мной были не настроены. Впрочем, как и я с ними.
Колеса застучали по брусчатке мостовой, километры потянулись, меняя пейзаж за окном, а я погрузился в свои мысли, то так, то эдак проигрывая сложившуюся ситуацию и ища ответы на возникающие передо мной вопросы.
В принципе все не так уж и плохо. Я жив, практически освобожден, практически знаю, что делать… Но лишь практически, ибо в реальности переменных было куда как больше, чем постоянных. При формальном статусе покойника я не выхожу в этот мир с голой, пардон, попой в люди. Не скажу, что я подобное предвидел, но и все яйца в одну корзину не сложил, ведь не зря банки все шли в обход моей дорогой супруги. Это в те достопамятные времена моего становления земельный пай баронства давал мне опору и финансирование, но теперь, с учетом оффшорной зоны, с вливанием капитала из двух государств в проект железной дороги и перспективной торговой артерии, мое начинание приобретало совершенно другой уровень и размах.
Мне только оставалось самому себе мысленно улыбаться и аплодировать, ибо я все же в свое время не забросил этот проект, завязал на нем легион, сделав его службой охранения, а также тем органом, который его кормит, ну и разбил отделения на сеть, не забыв еще и в столице открыть филиал.
А что радоваться, спросите вы? Ведь фактическим держателем сети являлся барон Ульрих фон Рингмар, ныне покойный и преданный земле. И фактически это было так, но лишь наполовину, так как другая половина была документально подвешена мною в воздух, да еще и с учетом ряда счетов, открытых на другие имена.
Как так? Да вот так. Есть у меня такой человек, как господин Энтеми, на которого я изрядно что повесил, плюс у него есть поверенные помощники. В общем, пока точно не скажу, что доподлинно смогу отжать у своей супруги и что, возможно, она в добровольном порядке мне передаст в знак некоей благодарности, но, думаю, голым-босым я не умру.
Но деньги деньгами, а помимо этой проблемы, мне не давала покоя мысль о некоем, пусть и больше мнимом, чем явном предательстве, которое я буду вынужден совершить по отношению к императору.
Да, вот такой я странный человек, вот такая червоточинка вдруг возникла во мне, не давая отбросить в сторону этот аспект и условие моего освобождения. Казалось бы, что тебе с того? О чем можно думать, когда этот великий и ужасный мракобес император, гадский гад, нехорошая «нехорошесть» и вообще как бы сатрап, тиран и угнетатель. Почему я вообще должен каким-либо образом сопереживать этой субстанции и квинтэссенции зла в этом мире?
Однако же… Однако же я не мог выбросить из головы и из сердца мысль и чувство, что совершаю что-то неправильно. Делаю что-то, что противно моей натуре. Понятное дело, что это политика, понятно, что все как-то взаимосвязано. Тут даже не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – эльфы ведут свою игру, а памятуя о той истории, где меня эти остроухие подставили под удар господина де Тида, все желание быть паинькой и не брыкаться отпадает как бы само собой. Впрочем, и любовью к императору я не пылаю. Он хладнокровный убийца, у меня перед глазами до сих пор бальный зал, где народ, объятый пламенем, мечется в дыму, не находя выхода из этой западни. Все очень сложно, слишком неоднозначно и размыто.
До дворцового кольца мы добирались чуть больше часа. Дорога петляла по городу. А я все думал и думал о своем будущем, но в итоге мы все же вышли на пропускных воротах, где в сопровождении стражи принц Паскаль лично повел меня аллейками и улочками дворца, ведя неспешный диалог вроде как со мной, но больше с собой.
– Вы занятная личность, барон. – Принц шел неспешно, особо не поворачивая головы ко мне. – Я изучил все документы, как по законодательной базе, так и правки армейских доктрин, которые вы делали для бабули во время своего заточения, и не могу не восхищаться вашим талантом.
– Благодарю. – Пусть это был и не тот труд, который был мне в радость, но это была моя работа, и мне была приятна похвала.
– Хочу также отметить, что ваш легион просто афера века! – Паскаль улыбнулся. – Такого еще земля наша не видела. Просто гениальное решение, а также весьма преступная практика для государства.
– Главное, что работает. – Пожал я плечами.
– Да. – Принц печально покачал головой. – Надо отдать вам должное, только благодаря им у нас еще есть север.
– Север не отдадим, ваше высочество. – Кивнул я его словам.
– Очень на это рассчитываю. – Он покачал головой. – Слишком все зыбко, королевство реально расколото, без лишних эмоций могу сказать, что мы терпим поражение. Если б не успели подписать договор с империей, опять же благодаря вам, мой друг, думаю, уже к сегодняшнему дню потеряли столицу.
– Император ввел в игру свои войска? – Я укладывал крупицы информации, поступающей от принца, выстраивая из мозаики общую картину происходящего.
– И да, и нет. – Будущий король тяжело вздохнул. – На восточном фронте он хорошо связал руки мятежникам. У него, в отличие от нас, куда как успешней проходит война, однако же зараза бунта не обошла и его стороной.
– И у него?! – Признаюсь, я был и правда удивлен.
– Да. – Паскаль печально развел руками. – Имперское рыцарское сословие на приграничье поддерживает бестиаров, сам император не может продвигаться нам на выручку, так как опасается, что и на его территории возникнет раздрай внутренней войны.
– Как все не вовремя, – хмыкнул я.
– Сомневаюсь, мой друг, что война может прийтись кому-то к месту, – улыбнулся он.
Мы миновали ряд зданий и вошли в просторную парадную с лакеями, которые по ковровой дорожке проводили нас к массивным дверям опочивальни экс-королевы.
Двери при всей своей массивности раскрылись мягко, принц положил руку мне на плечо.
– Ульрих. – Он был серьезен. – Она очень хотела тебя увидеть, увидеть тебя одного, постарайся ее не расстраивать.
Я вошел один. Больше за мной никто не последовал. Ватная тишина, зашторенные тяжелыми портьерами витражи окон и запах болезни и немощи. Старого бессилия, близкого и уже неотвратимого окончания пути.
