Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер
– Что он тебе сказал?
– Крутит пальцы. – Я покачал головой, глядя на удалявшегося «дятла». – Ничего. Я пуганый.
– Прости, мне не следовало называть твоё имя. – Ливий поджал губы. – Я растерялся, Луциан. Когда ты… даже вспоминать горько! – Он поморщился, мотая головой. – Предвидел, что шут увяжется за нами. Поэтому не удивился, что он в городе. Я действительно бросился к нему в ноги и умолял вернуть тебя. И если потребовалось бы, сделал бы так ещё раз.
– Кончай оправдываться, – строго оборвал я. Притянув к себе, обнял крепче прежнего. – Ты вытащил меня с того света.
– Но…
– Заткнись, Ливий. Мы живы и при своих душах, следовательно, будем решать проблемы по мере возникновения. К тому же Плиний ведётся на нашу рукировку.
– Рокировку.
– Заткнись, Ливий.
Он тихо посмеялся, а моя кожа будто покрылась волдырями и отошла от многочисленных ожогов. Я осознал, в каком бедственном положении нахожусь – сам лезу обниматься, как ребёнок, как дурная дева, не знающая норм, как какая-то неженка, а не потомок Ромула!
Открыв глаза, смотрел на руки, обнимавшие Ливия. Неужели мне не хватало этого? Я такой глупец.
– Спасибо, что спас, – брякнул я, пряча пунцовое лицо в складках пурпурной тоги, пропахшей шафраном. – Я сегодня… не буду сволочью. В виде исключения.
– М-м-м… – протянул Ливий, расправив кудряшку на моём затылке. – Мне тут птичка по имени Филлия передала от тебя кое-фто.
Окончание слова утонуло в моей ладони – я прикрыл гадюке рот, чтобы не болтал глупостей. Он улыбался одними глазами и «кололся» окаянной родинкой.
– Ливий, заткнись! И забудь, что она сказала! – Я глубоко дышал, как бык перед атакой. Ливий жестами поклялся замолчать, и я с недоверием всё же отпустил. Почесав в затылке, перевёл разговор: – Ей удалось вернуться в мир смертных? И ты провернул всё это, включая моё воскрешение, за одну только ночь?
– Длинная история, – с улыбкой вздохнул он и неспешно пошёл по дороге в сторону города. Я нагнал его. – Расколюсь только за похлёбкой и кубком красного.
– Не кокетничай, ты же только рад языком почесать после стольких дней молчания! – Я подтолкнул его к обочине, и он не сдержал смешка.
Шутя и передразнивая друг друга, мы возвращались в лацийский порт.
X. VATICINIA POST EVENTUM
* Предсказание задним числом
Мы шли под чёрными парусами однопалубной «Царицы Дидоны». Ветер крепчал и раздувал парусину, толкая либурну по синему морю и нагоняя тучи. Игра наперегонки, как наша детская забава с Ливием.
Либурна, вытесанная из кипариса, грозно глядела нарисованными на носу очами. Борта блестели медными гвоздями, которые, как утверждал Плиний, считались прочнее железных, ржавевших от морской воды, покуда медь сохранялась даже в суровых погодных условиях. Очевидно, что судно обслуживали богатые пираты – обшивка была рассчитана на длительные путешествия. Чудак Плиний пояснил, что «Царица Дидона» с двумя рядами вёсел манёвреннее – так мы быстрее попадём в Карфаген. А только это мы и хотели слышать.
Неделя, на удивление, пролетела незаметно. Первые дни мы с Ливием ничего не ели и мучались от качки, но постепенно становились на ноги и помогали держать судно и груз в порядке. Грести – не гребли, с этим отлично справлялись выносливые гребцы Плиния.
Но пользу мы с Ливием приносили: драили узкую палубу, готовили пищу и рассчитывали маршрут. Ливий уверял, что осталось не более трёх-четырёх дней до североафриканских берегов, если Эол снабдит нас попутным ветром, а тучи разгонит, дабы мы не угодили в сердце шторма.
– Ветер усиливается, – сказал Ливий. Он подошёл к краю палубы, глядя на бескрайний серый горизонт; его волосы и одежды обдувались, а голос терялся в хаотичных потоках. – Надвигается шторм.
– Слушай, ты умный… – Я сложил руки на борту, замечая, как часто бьётся сердце, пахнет йодом, солёной водой и свежестью. – Скажи, боги на нашей стороне или против нас? Потому как я не могу постичь их мотивов: вроде уберегают от напастей, а вроде их же и создают.
– Боги, как и прежде, поделились на фракции, друг, – ответил с многозначительностью Ливий. – Кто-то – за тебя, кто-то – за меня, иные воздержались.
Мне не понравился ответ, о чём свидетельствовал мой хмурый вид.
– Ты развёл нас по разные стороны.
– В состязании каждый за себя. Не пойми превратно, – выставил ладони он, – я ни в коем случае не против тебя, но хочу дать ответ как Царь священнодействий. Видишь ли, братишка, боги страшно устают. И они нуждаются в агоналиях – чтобы ставить на борцов, спортсменов и скакунов. Азарт – то, что держит небожителей в тонусе. Бессмертным нужен отдых.
– Время ранено. Если оно отойдёт, у богов не останется фаворитов для ставок.
– Ранено? – со смешком переспросил Ливий. – Неожиданное выражение. Ты поднаторел в красноречии.
«Он свёл мою оговорку к шутке, – подумал я бегло, прикусив язык. – Я ни разу не поделился, что меня навещает бог Времени, но, может, сейчас – подходящий случай? Впрочем, прежде чем вываливать свои скелеты, вытяну побольше из паршивца Ливия».
– Слушай, шельма… – помялся я.
– М-м-м?
Я собрался и выпалил как на духу:
– Что случилось на болотах девять лет назад?
Вопрос – как обух по голове, но его следовало обсудить. И Ливий это понимал, хотя добиваться ответа через скорбь, сосредоточенную на точёном лице, дрогнувший кадык и изломанные брови мне показалось кощунством. Я нервно облизнул верхний ряд зубов и выставил ладони:
– Зря я это. Нечего бередить раны.
– Меня спас Призрак, – перебил Ливий и слегка зарделся. – Ты мне, наверное, не поверишь.
Я сжал его предплечья и с воодушевлением сказал:
– Возможно, но постараюсь сделать вид, что верю!
Он усмехнулся уголком рта и предался воспоминаниям…
699 г. до н. э., Авентинская роща
Ливию нравилось, как змея из витого золота огибала матушкино запястье. Под солнцем змея переливалась драгоценной чешуёй, завораживая.
Мать перекинула через сгиб локтя ручку плетёнки, накрытой тряпкой. В неё она складывала душистые травы и редкие корни, которые находила на тенистых и влажных участках леса. Одетая в летящий синий плащ, мать походила на редкую птицу. Сын бежал за ней с палкой в руке, перепрыгивая с камня на камень, – он представлял себя героем, удирающим от чудовищной Сциллы, разверзнувшей пасть. Прямо так – по каменным клыкам.
– Не балуйся, – приструнила мать. – Кругом болота – засосёт в трясину, и не сможешь выбраться.
– А я им ка-а-ак дам! – Ливий с размаху ударил веткой по моховой кочке, и её размозжило, как череп чудовища. – То-то же.
– Болота сильнее, не будь дуроломом, как Луциан.
– Он не простофиля. – Ливий подскочил к матери и покривлялся перед змеёй, показав ей язык. Вспомнив
