Книга огня - Лана Клонис
Вот кто действительно был добряком, а точнее добряками, так это местные. Они совсем не походили на тех лощеных туатов, которые выстраивались в очереди, чтобы попасть на бал-маскарад в резиденции Эйна. Одежда на них была простая. Незамысловатый, удобный крой и теплые натуральные ткани – вот что здесь было в ходу. Никаких тебе кошачьих перчаток с коготками. Меня удивило, что знать и жители деревни не обменивались недовольными косыми взглядами. Они словно принимали уклад жизни друг друга. «Ты выбрал одно, я другое. Оба варианта нормальны», – будто говорили они.
Дети смотрели на разодетых туатов, следовавших за Эйном, с удивлением и восхищением. Кто-то даже показывал на них пальцем, а мамы смеялись и шикали на малышей. Но без особой строгости – им и самим было любопытно поглядеть на вычурные наряды свиты. Знать же к такому интересу относилась спокойно, не задирала носы и не морщилась. Кто-то улыбался, кто-то не обращал внимания, погруженный в собственные мысли, а кто-то даже приветливо махал детям в ответ. Поразительно.
Райденн объяснил, что это не магия Эреша и не райская утопия, а особенности уклада жизни туатов. Поступить на службу к Эйну и стать условной «знатью» можно не только по праву рождения, но и благодаря таланту, дару и трудолюбию. Так что некоторые сегодняшние придворные когда-то и сами были такими детьми из деревушки, с тоской и восхищением смотревшими на проезжавшие мимо кареты. А еще Лунный добавил, что у меня определенно предубеждения против принцев и аристократии, чем вызвал мою улыбку.
От размышлений о местных порядках меня отвлекла и сама деревушка, которую мы проезжали. Я старалась сохранять хотя бы видимое спокойствие и не пищать от восторга, но получалось, прямо скажем, не слишком хорошо. Мне было далеко до спокойных и даже капельку возвышенных выражений лиц Эмбер и Райденна. Я бы описала их обоих как «преисполненных доблести и достоинства».
Ну, они здесь всю жизнь, а я всего лишь пару дней назад в новый мир попала. Месяц в лесу дэйви не в счет. Могу и повосхищаться. Так что я бросила попытки строить из себя каменное изваяние и с любопытством озиралась по сторонам. Могучие деревья, напоминавшие секвойи, росли прямо на скалах; их корни оплетали камень. Смотрелось это по-настоящему величественно. Уютные домики туатов мелькали то тут, то там: в скалах, в кронах деревьях, в холмистой земле. Разглядеть деревянные двери среди корней и зелени оказалось не самой простой задачей и даже превратилось для меня в своеобразную игру, которой я наслаждалась в одиночку.
Мне было странно, что такой добрый и открытый народ представляет Эйн. Лис сказал мне утром: «Эйн не только туат, он правитель. Даже так: он прежде всего правитель и только потом туат. Он нравится далеко не всем, но он делает то, что лучше для его народа. До недавних пор делал, во всяком случае. Решение покинуть Эрхард объяснить не так просто. Но думаю, что и у этого поступка есть веская причина».
Все эти мысли ворочались в голове, когда я наблюдала, как в амфитеатре рассаживались туаты. Эйн, знать, сильнейшие маги, стражи. На задних рядах толкались местные. Когда кто-то говорит «амфитеатр», в голове сразу же возникает образ особой постройки – Колизея, например. Признаться, нечто подобное ожидала увидеть и я. Но каково же было мое удивление, когда мы приблизились к чему-то, что очень походило на… обрыв. Амфитеатр туатов представлял собой чашу, природный котлован. Ряды и места, полукругом обступавшие арену, которая размерами не уступала полноценному стадиону, были устроены прямо в земле. Сама арена была огромной, ее окружала ротонда из массивных каменных колонн, только без купола – его заменяли небеса. Собравшиеся в амфитеатре зрители видели лишь наши лица, за нашими спинами открывался проход в затерянный город. Попасть в него было возможно лишь двумя способами: спустившись на арену или… упав со скалы.
От размышлений об удивительной архитектуре туатов меня отвлек малыш с голубыми, словно небо, глазами. Он помахал мне, а потом с громким смехом побежал вниз по проходу, ускользнув из-под надзора матери. Он ловко проскочил под рукой одного из стражей, лицо которого скрывал шлем, и оказался прямо передо мной. Честно говоря, не думаю, что тот всерьез пытался сдержать мальчишку, направлявшегося ко мне. Ну вот какое тут может быть озеро и внутреннее спокойствие? На вид ему было не больше пяти. А может, и меньше. Я не слишком разбираюсь в детях, как и в их возрасте. Мальчик просиял и протянул мне какую-то зеленую травинку.
– На удашу, – слегка картавя, пояснил он. Я с благодарностью приняла его трогательный дар. Присмотревшись, я удивленно выдохнула: в руках у меня был четырехлистный клевер.
Маленького туата моя реакция явно позабавила. Он даже в ладоши захлопал.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила я малыша и обняла его.
– Беги к маме, – сурово сказал подошедший к нам страж в маске.
Малыш насупился, но я подмигнула ему, и он снова расцвел в улыбке. А потом кинулся выполнять приказ стража, чьи глаза, несмотря на строгий тон, смеялись. Я неожиданно узнала в нем Зануйшу. «Должно быть, счастлив, что теперь будет не границу стеречь, а самого Эйна. Хотя вместо этого, вон, детей гоняет. Как раз для него задачка». Неприязнь к проводнику никуда и не делась. Да и с чего бы?
– Что там у тебя? – тихо спросил Райденн.
Я показала ему четырехлистный клевер.
– Надо же. Большая редкость у нас в Эреше. Это на удачу. Рад за тебя, – похлопал он меня по плечу.
Я бережно спрятала клевер в карман. Такое искреннее проявление доброты со стороны ребенка приободрило меня и, главное, принесло внутреннее спокойствие. Мне наконец удалось отгородиться от окружавшей меня действительности. Беспокоиться не о чем. Райденн рядом, Эмбер тоже. Вивиан и Лис ждут в амфитеатре. Даже Зануйша здесь. Все, что мне нужно сделать, – это расслабиться.
Перед моим мысленным взором возникло озеро. В лунном свете вода сверкала неспокойными гранями. Должно быть, из-за ветра. Я попыталась представить, что ветер стих, а с ним прошла и рябь… Старалась дышать ровнее, медленнее. У меня почти получилось, когда я услышала звук приближавшихся шагов. Открыла глаза.
К нам направлялся высокий, широкоплечий туат, от которого так и веяло силой, властью, могуществом. Однако, несмотря на возраст, назвать его пожилым у меня бы не повернулся язык. В его кустистых бровях я
