Трон перьев и костей - Келли Сент Клер
Каллик из Королевского Дома.
Отец: Александр из Королевского Дома. Благой.
Мать: Неизвестна. Неблагая.
Мать: Неизвестна. Неблагая.
Нет.
Нет!
Я выкрикнула это слово, сама того не осознав.
Королева Неблагих прервала наш безмолвный разговор и подняла руку.
Вокруг нее вспыхнула магия: Елисавана черпала ее из всего. Из фейри, растений, земли, воздуха. Сила королевы была почти черной, с глубокими красными прожилками.
Не похожими на рубиново-красный Лана. Но точно такого же багрового оттенка, какой была моя Неблагая половина силы.
– Возможно, только так и должно было случиться, старый друг. Ты изгнан.
Слова Елисаваны были холодны как лед. Магия Рубезаля окутала его, защищая. Гигант взревел, и за его спиной открылась воронка.
Путь в Андерхилл? Портал в иное место человеческого мира? Я не знала.
Рев гиганта утонул в грохоте копыт по булыжной мостовой. Сухопутный келпи, весь покрытый кровью, бросился на гиганта и врезал ему, как обещал, по шишковатым коленям.
Рубезаль рухнул навзничь в разрыв.
И тот сразу же стал сжиматься, пока не исчез полностью.
Рубезаль пропал.
И королева Елисавана вместе с ним.
28
Я в ступоре уставилась на то место, где еще секунду назад сражались раненая королева Неблагих и Рубезаль. Всего мгновение назад.
У меня затряслись руки, и Лан обнял меня крепче.
– Все кончено? – Я спрашивала больше себя, чем его.
– Можно только гадать, Сиротка, – точно так же неуверенно отозвался Фаолан.
– Лан… – Я с трудом сглотнула, набираясь смелости поделиться открытием.
Открытием, которое было правдой, я знала это почти наверняка. Что королева Елисавана – моя мать, от которой я унаследовала Неблагую силу, та самая, которая дала меня выносить человеческой женщине.
Мечи.
Щит.
То, что она приставила ко мне защитника, Фаолана.
Я знала. Я – дитя Благого короля и Неблагой королевы. Я задышала чаще, и Лан аккуратно поднял меня на ноги, не отпуская, пока не убедился, что я могу стоять самостоятельно.
Глянув на него, я поняла, что он тоже таращится на место последнего сражения королевы и гиганта.
– Лан?
Он сморгнул.
– Она отдала за тебя жизнь.
Все так.
– Думаю, она была моей матерью.
Слова хрипло и невнятно слетели с онемевших губ.
Лан хрипло охнул.
– Твоей…
– Одуванчик… – рядом из ниоткуда возникла Жрица, с другой стороны подскочила Цинт и обхватила меня за плечи.
Я сжала ее руку.
– Ты в порядке?
– Пришлось долбануть кого-то котлом, жаль бруадар, – брезгливо фыркнув, сообщила Цинт. – Но со мной все хорошо. – Выражение лица ее изменилось. – Каллик, что Руби с тобой сделал?
Меня опередила Жрица:
– Она перегнула с магией раньше времени.
Так и есть. И теперь я никогда не услышу правду из окрашенных алым уст Елисаваны.
– Рубезаль перенес меня в другое место и обездвижил вообще без малейших усилий. У меня не осталось ни искорки.
Слова обожгли горло, следом вспыхнули щеки. По большей части я и не ожидала, что сумею победить Рубезаля, но все же… я знатно облажалась.
Лан понизил голос:
– Ты спасла жизни, уничтожив гигантов.
– Еще больше жизней будет погублено! – рявкнула Жрица.
Цинт так сильно сузила глаза, что они превратились в щелочки.
– А ты, старая, явно придерживала информацию. Так что поимей гребаную совесть или заткнись.
Может, потом я и офигею, как моя лучшая подружайка одернула почтенную Жрицу, но пока я чувствовала лишь замешательство. Горе. Страх.
Жрица не обратила на Цинт внимания и, шагнув ближе, вцепилась мне в предплечье железной хваткой:
– Какая бы участь тогда нас постигла?
В единственном мерцающем разными цветами глазу я увидела тени и печаль.
Цинт снова открыла рот, но я бросила на нее пристальный взгляд.
– Все в порядке. Я в порядке. Думаю, было бы много страшнее.
Почудился ли мне слабый вздох, что вырвался у древней фейри? Видеть пути будущего, похоже, скорее бремя, чем благодать.
Я мысленно встряхнулась.
– Изгои. Нужно собрать их и… – Я потерла виски.
Тьфу, такое чувство, что меня грузовик переехал.
– Магия восстановится лишь через несколько дней, – сказала Жрица уже с привычной язвительностью. – Но нам есть чем заняться.
Собравшись с духом, я повернулась к тому, во что превратилась битва. Фейри, которых сбило моим магическим взрывом, с трудом поднимались на ноги. Я всмотрелась, пытаясь определить изгоев.
– Где они? Ушли с Рубезалем?
Разумеется, нет.
И тут до меня дошло.
– Они освободились от его власти.
– Все верно, Каллик из Королевского Дома, – подтвердила Жрица, и я задумалась, почему сегодня она начала меня называть именно так, если у нее я обычно или Одуванчик, или Каллик Всех Фейри. – Со временем к тем, кто здесь, вернутся их истинные мысли. Через недели – к тем, кто присоединился недавно. Через месяцы или годы – к тем, кто поддерживал Рубезаля целую вечность.
Я ощущала действие чая гиганта на собственной шкуре. Я избавилась от него полностью лишь спустя недели, проведенные в целительном царстве фейри. Даже с возвращением сюда мне отчасти все еще хотелось поговорить с Рубезалем. Что было нелепо, как показала практика.
Да уж, он качественно и со вкусом меня одурачил. Всех нас.
– Нужно собрать изгоев, – сказала я Лану. – Разместить где-то, пока их не отпустит от чая и не рассеются чары безумия. Правда, может, будет сложно их распознать.
Лан легко поклонился.
– Изгои носят на плащах брошь в виде арфы. Так они отличали друг друга в бою.
Я не стала спрашивать, откуда он такой наблюдательный, и просто кивнула. Лан вгляделся в мое лицо, затем поднялся и ушел к Неблагой страже.
– Пойду с ним, – сказала Цинт. – Я знаю почти всех шпионов-изгоев на острове.
Она поспешила за Ланом, и Жрица глянула ей вслед.
– Эта часть плана вышла Рубезалю боком. Он хотел тебя ослабить, забрав Гиацинту. И внука Луга тоже. Но некоторые узы неподвластны никакому коварству.
Можно смело сказать, что гигант манипулировал мною каждый раз, когда мы сталкивались. И все это с целью посадить меня на объединенный трон и встать за спиной, чтобы нашептывать на ухо приказы.
– Королева Елисавана создала портал. Куда он вел?
– В Андерхилл, – спокойно ответила Жрица.
Я нахмурилась.
– Но как? Ее магия так же уравновешенна, как и моя? А если так, то почему, черт возьми, она не сделала этого раньше и не решила все наши проблемы?
– Потому что некоторые чары требуют высшей жертвы – жизни фейри, их применившего. Да и то, Елисаване удалось лишь потому, что сегодня летнее солнцестояние, и в такие ночи магия может
