Закон дитто - Анна Щучкина

– Ме за а клаас? – проговорил он.

– Что? – спросила я.

– За а ри шаал ге роклас, – с уверенностью сказал он, указывая на меня пальцем, и затем звонко крикнул: – Ри шаал!

Его пронзительный голос, пролетевший сквозь меня и ввысь, заставил всех обернуться.

А кого – всех? Я с все большим удивлением вглядывалась в то, что окружало меня, и все больше понимала, что розыгрыш Асиры меня пугает. Низкие дома, мощеная мостовая, ряженые в странные одежды люди, полуденное солнце…

Я отчетливо поняла, что не хочу участвовать в этом спектакле. С силой вырвав каблук из земли, а потом и другой, я развернулась и резко распахнула дверь.

Сидящие внутри люди посмотрели на меня. Уставились. Музыка стихла. Милая девушка-официантка в длинном платье с глубоким вырезом на груди прошла мимо и кивнула мне. Затем резко остановилась, повернулась и громко произнесла ту же фразу, что и мальчик:

– Ме за а клаас, корри?

– Асира! – заорала я, не выдержав.

Официантка тихонько охнула, люди, до этого с хищным любопытством наблюдавшие за мной, склонили головы над своими столами. А резкий рывок вытянул меня наружу. Я взвизгнула и оттолкнула того, кто схватился за мое плечо, а затем сорвалась с места и побежала.

С трудом, правда, – каблуки не были рассчитаны для бега по мостовой, то и дело попадая в щели между камнями. Я бежала, спотыкалась, снова бежала. Расталкивая удивленных прохожих, вдоль двухэтажного деревянного дома, вдоль серых и коричневых стен, рассерженно крича и крича:

– Асира! Асира, твои идиотские шутки! Аси-и-и-ра!

Я не сомневалась, что ее проделки когда-нибудь меня доконают. Но как ей удалось подговорить участвовать в этом идиотском представлении такое большое количество людей?

Вслед мне неслось:

– Ри шаал! Ри шаал!

В очередной раз споткнувшись, я поняла, что таким образом просто-напросто подверну ногу. И дома расступились: дорога вывела на широкую улицу. Оживленную улицу. Множество лавок, галдящие люди, запахи, много-много запахов, странные торговцы, рогатая дама в сером платье…

Рогатая?

Я с удивлением проследила за существом, покрытым короткой темной шерстью. Из ее лба вылезали два прямых рога и еще два изогнутых сзади. Но во всем остальном она была совсем как человек. Пока не повернулась ко мне спиной – прямо на спине покоились небольшие сложенные крылья.

Сколько Асира заплатила этим аниматорам?

И как им удалось перенести меня сюда? В голове проносились сюжеты из «Иллюзии обмана» и фокусы прошлых лет. Должно быть, сложно такое организовать.

– Асира! – вновь закричала я. – Ценю твое усердие, но пора заканчивать с этими шутками. Выходи уже!

Рука, легшая мне на плечо, заставила бы заорать и не такую трусиху. Уже второй раз меня застали врасплох – резко повернувшись, я чуть не двинула моей подруге по лицу.

Да, красотка Асира собственной злополучной персоной. Я скинула ее руку и раздраженно поинтересовалась:

– Асира, что за фокусы? Ты что творишь?

Та ухмыльнулась и покачала головой. Длинная серебряная коса прошелестела вместе с ней. Я уставилась на косу, затем перевела взгляд левее и увидела торчащие рукояти мечей. Что-то странное билось на краю сознания. Что-то…

Ее глаза. Желтые глаза с почти кошачьим вертикальным зрачком, которые ранее были карими и совершенно обычными.

– А что…

Но договорить я не успела. Ее рука вскинулась, точным движением потянула меня за плечо на себя, а затем резкий удар по затылку другой рукой унес меня далеко-далеко. Россыпь звезд взорвалась яркой вспышкой, и в сознание скользнул веселый голос моей подруги:

– Добро пожаловать, Александра.

Глава 26

Поговаривают, что даже самый сильный дитто не смог избежать кары за неисполнение договора душ. Потому-то с некромантами не связываются.

Из походных записей Эжена де Мораладье

945 год правления Астраэля Фуркаго.

Шаффол

Александра

Сознание возвращалось мутными толчками.

Так. Вчера я пила. Пила не так уж много. Или много?..

Скрипнула дверь.

Я резко села, не открывая глаз, и мир разделился на до-встать и после-встать. Лоб мгновенно покрылся испариной, а в затылке тупым и равномерным стуком отозвалась боль.

Охнув, я откинулась на подушку.

– Кер а лас Аниса?

– М-м-м, что?

Голос, кажется, задавший мне вопрос, звучал не то чтобы странно. Просто язык был мне незнаком.

Так, погодите. А кто вообще в моей квартире?

Послышался стук совсем рядом, как будто что-то поставили, и звяканье. Затем шипение. Ноздрей коснулся мягкий лавандовый запах.

Которого совершенно не могло быть в моей практически стерильной квартире. И если это не моя квартира… А где я вообще?

Помедлив, я распахнула глаза. Высокий серый и щербатый потолок. Каменный вроде. Взгляд переместился вниз, пополз вдоль стены с большим окном, вдоль яркой полоски света, проглядывающей сквозь не до конца задвинутые шторы, и наткнулся на уродливый оскал черепа.

Я взвизгнула и отпрянула, больно врезавшись головой в стену, оскал повернулся ко мне полностью и оказался темнокожей женщиной. Просто темнокожей женщиной с чудовищным выжженным до кости пятном на пол-лица. Она взволнованно и быстро защебетала:

– Кер а лас Аниса, ша тир казл ка рааас!

Я натянула до подбородка одеяло и хмуро ответила:

– Не понимаю.

– Ха, точно, – ответила она уже на моем языке, но с легким, еле уловимым акцентом и рассмеялась. Ее красные дреды волной закачались от смеха. И чем-то знакомым повеяло от облика.

Я точно ее где-то видела.

– Аниса, солнышко, лапуля, я все время забываю, что тебе еще только предстоит все узнать, но я так рада видеть тебя, так рада, все тридцать лет ждала, когда мы наконец-то увидимся. Я и тогда Александру говорила, что пора бы уже вернуть тебя, сил-то моих на всех не хватает. Но Костераль! А, кстати, он же просил передать, что…

– Стоп-стоп-стоп! – воскликнула я, невольно поежившись. Голова и так дико болела, а от ее быстрого щебетанья еще и закружилась. – Кто вы?

Она резко прервалась и, всплеснув руками, ответила:

– Я Эйри, милая Аниса, твоя самая лучшая и самая близкая подруга. Ты не помнишь, но что поделать, сейчас и не получится вернуть память. Да и скорее всего… Но об этом потом. Ты не голодна, моя хорошая?

Эйри повернулась спиной, чем-то звякнула и затем протянула мне поднос. На нем аккуратно стоял горшочек с крышкой, столовые приборы, сиреневый хлеб и несколько салфеток. Я уставилась на все это с недоверием. А затем вновь перевела взгляд на