Три одиночества. Созидающий башню: книга II - Елена Райдос
— А как ты его вообще нашёл? — с отчаянием выпалил Ксантипа, которому за три года так и не удалось выследить своего беглого бессмертного.
— Он сам пришёл, причём добровольно, — фыркнул Медина. — Представляешь, после той экзекуции, что ты ему устроил, он всё равно искренне желал служить Ордену. Всё-таки бессмертные все какие-то ненормальные.
— Нет, просто они другие, — Ксантипа задумчиво покачал головой, — они живут по иным нормам, нежели обычные обыватели. Большинство людей корыстны, они проводят свои жизни в погоне за разными ценностями, будь то богатство, власть или знания, главное, они хотят этого для себя. А жизненным кредо бессмертных является служение, они хотят не брать, а отдавать. Ведь именно по этому критерию мы их и отбираем во время испытания последним словом, никакая другая мотивация просто не позволит пройти этот тест.
— Так если они такие высоко нравственные персонажи, отчего мы не позволяем им оставаться свободными? — презрительно скривился Медина.
— Не стоит думать о бессмертных, как о субъектах, — в голосе Ксантипы зазвучали презрительные интонации, — они просто смертоносное оружие, которое мы выковали для своих нужд. Пуля убивает, но разве она сама выбирает цель? Нет, это делает тот, кто нажимает на курок, и он же несёт ответственность за отнятую жизнь. Если бы бессмертным с их нравственными принципами пришлось самим делать этот выбор, они бы просто не смогли выполнять свою работу. Лишая их выбора, мы позволяем им жить в мире со своей совестью, вот и всё. Для бессмертных установки подчинения — это благо.
— Никогда не думал об этом с такой точки зрения, — Медина озадаченно нахмурился, — считал, что мы просто обеспечиваем безопасность остальным братьям Ордена.
— И это тоже, конечно, — согласился Ксантипа, — но полагаю, ни один из бессмертных не согласился бы деактивировать свои установки подчинения, для них это будет означать дисквалификацию. Только подумай, сколько каждому из этих парней пришлось перенести, чтобы стать бессмертным. Так неужели пресловутая свобода выбора стоит дороже их нынешнего статуса? Я практически уверен, что Сэм с радостью променял бы свою свободу на возможность вернуться в отряд бессмертных.
— Этому не бывать, — Медина выпалил свой вердикт, даже не дослушав рассуждения своего коллеги, — после того, что он сделал, мы не можем больше ему доверять.
— Согласен и готов помочь устранить угрозу, — тут же вызвался Ксантипа. Ему очень хотелось хоть как-то загладить свой косяк. — Скажи, какая помощь тебе требуется.
— Ты его даже пальцем не тронешь, — Медина снисходительно усмехнулся показному рвению своего коллеги, — и вообще, не лезь в мою реальность, вон у тебя своих проблем хватает, — он небрежно кивнул в сторону кустистого графика. — Кто эти трое, чьи судьбы так переплелись?
— Это одна женщина, — Ксантипа с ненавистью посмотрел в опостылевший монитор, — та самая Кира, чья судьба связана с судьбой Ордена. Не понимаю, как у одного человека может одновременно быть три судьбы.
— Ксантипа, ты так глубоко занырнул в свои расчёты, что за цифрами перестал видеть физические явления, — попенял коллеге Медина. — Неужели не ясно, что график показывает судьбы трёх связанных между собой людей?
— Не бывает такой тесной связи, чтобы три линии сливались в одну, — возразил Ксантипа.
— Правда? — Медина глумливо прищурился. — А сколько у твоей Киры детей?
Пару секунд Ксантипа ошарашенно переводил взгляд с усмехающегося коллеги на монитор и обратно. Наконец смысл вопроса дошёл до недостойного раба математики, и радостная улыбка озарила его хмурую физиономию.
— Я когда-нибудь говорил, что гений? — восторженно пропел Ксантипа. — Как же я мог забыть про детей?
— Этот мир такой примитивный, что мы частенько забываем, какие сложные механизмы лежат в основе его функционирования, — в голосе Медины явственно слышались нотки восхищения, но по-видимому, не самим миром, а его Создателем. — Наш мир по сравнению с этим — это просто идеал простоты и рациональности. У нас в основе всего лежит осознанная работа ума, а эти букашки даже не могут осознать себя в посмертии, не то что управлять процессом перевоплощения. Не удивительно, что их возвращение в мир живых автоматизировано по максимуму и имеет такой замысловатый алгоритм.
— Получается, и Кира, и её дети связаны с Орденом, — Ксантипа не купился на философские сентенции своего коллеги, его гораздо больше заботила практическая сторона разгаданного ребуса, — но только с одним из троих у нас есть хорошие перспективы. Если мы ошибёмся с выбором, то проиграем. Да, ты прав, проблема серьёзней, чем казалась на первый взгляд. Эта чёртова природа аборигенов всё только запутывает.
— А тебе когда-нибудь приходилось задумываться о нашей собственной природе? — разговор всё больше начинал походить на беседу слепого с глухим, но Медину это не смутило. — Кто мы такие, Ксантипа? Отчего наше существование в этом примитивном мире обусловлено таким количеством правил и ограничений? Мы словно живём не по законам мироздания, как полагается высшим существам, а по какой-то инструкции, как кофемолки или тостеры.
— О чём ты? — Ксантипа с раздражением посмотрел на доморощенного философа. — Если тебя так заводит правило использовать носителя вместо проекции, то тут нет ничего мистического, это просто способ более целесообразного расхода энергии.
— Да ты хотя бы приблизительно представляешь сколько этой энергии мы уже скопили? — зло поинтересовался Медина. — Думаю, ею можно было бы десять раз уничтожить весь этот мир. А какую часть собранной тобой энергии ты расходуешь на собственные нужды? Крохи, если честно. И на что же идёт остальная энергия? Ты об этом когда-нибудь задумывался?
От этих вопросов Ксантипе стало немного не по себе. Подобные мысли иногда посещали могущественного Магистра, но он старательно гнал их от себя, поскольку не видел, откуда можно было бы почерпнуть нужные сведения. Впрочем, не факт, что он бы бросился раскапывать эти опасные секреты, даже если бы источник истинного знания вдруг забил прямо у него под ногами. Некоторые тайны лучше оставить не раскрытыми, связываться с ними себе дороже.
— К чему эта пустая болтовня? — раздражённо бросил Ксантипа. — Мы — полноправные хозяева в своих реальностях и можем делать всё, что пожелаем, в том числе, использовать накопленную энергию по своему усмотрению. Ты просто временно утратил контроль над своей территорией, а потому тебе в голову лезут всякие идиотские мысли. Возьми себя в руки, Медина, и верни ситуацию под контроль.
— А с чего ты взял, что мы являемся
