Выход Силой 2 - Андрей Дай
Городской Совет резко уменьшил штат своей полиции. С десяти тысяч до полутора. Но, думаю, и это еще не окончательная цифра. На три самых маленьких, и практически не заселенных района и полторы тысячи — много.
Сокращенные сотрудники повалили в мои участки в попытках устроиться. И их брали, если не находили фамилии кандидата в списках, составленных по мотивам заветной тетрадки. Пока удалось вернуть не более трех десятков «старых» специалистов.
Против всех замаранных были возбуждены уголовные дела. И, когда штат будет полностью сформирован, дознавателям предстоит много работы. Так уж получилось, что наиболее насыщенными криминальными точками оказались именно окраинные районы. Мои. И я не намерен был это терпеть. Мой Берхольм должен стать самым безопасным городом в империи. Все несогласные с этим постулатом — заплатят. Так или иначе.
Капон отчитался, что имперский суд относится к нам весьма благожелательно. Это по искам к нерадивым арендаторам. По поводу экологических преступлений советников, суд распорядился провести независимое расследование силами специальных государственных служб. Не городских. Имперских. Эти молчать не станут. И их почти невозможно подкупить. Император весьма болезненно относится к изменам своих людей. А коррупция — это и есть государственная измена.
Слушания назначены на конец месяца. Но уже сейчас, по представлению регионального отделения жандармерии, счета городских мастеров арестованы, перемещение самих подсудимых и членов их семей по империи временно ограниченны. Сами советники сидят под домашним арестом. Гуселетову все-таки удалось убедить гранд-легата, тот установил надзор за мастерами, и уже день спустя, жандармам пришлось предотвращать три подряд попытки советников покинуть город.
Как-то слишком легко. Давным-давно, когда старые воспитатели начали посвящать меня в детали Плана, мне почему-то казалось, что возвращение Берхольма под руку Алтайского князя будет более тяжелым. Трудным. Кровавым. Потому древним советникам не приходилось подталкивать меня, принуждать, уговаривать тренироваться и учиться усердно. С полной отдачей. Я готовил себя к войне, а вышла какая-то заварушка.
Ну не считать же чем-то серьезным это глупейшее покушение после губернаторского бала. Как уже говорилось, если бы не инициатива одного, ныне мертвого, городского мастера, нечто подобное пришлось бы нам самим организовывать. И не факт, что получилось бы сработать так же чисто. Правдоподобно. Так, что даже профессионально недоверчивые жандармы прониклись.
Штурм еще этот, троллячья отрыжка! Ни единого слова в упрек, ни одно СМИ империи в нашу сторону так и не прозвучало. Простолюдин организовал нападение на представителя высшей аристократии. На хозяина окрестных земель! На князя! И все. Я в своем праве. И если для удовлетворения моих претензий потребовалось вырезать всю до единого семью простолюдина, значит, так тому и быть. Впредь другим будет наука.
Удивительно. Я и раньше, еще когда в первый раз изучал содержание Кодекса Законов империи, касающихся прав и обязанностей привилегированного класса, отмечал, что фактически все жители моих земель являются моей собственностью. Нет, рабство в стране официально отменено уже лет этак шестьсот назад. Никто, даже сам император, не может купить или продать живого человека. А вот принудить что-то делать, или заставить не делать чего-либо — проще простого. Или лишить кого-то жизни. Или организовать такую «жизнь», что врагу не пожелаешь.
И при всем при этом — активно пропагандируется счастливая, обеспеченная жизнь простых людей в личном домене правящей династии. Ото всюду, со страниц газет и журналов, из материалов Сети или с экрана телевизора, раз за разом повторяется сказка о равенстве всех имперских подданных перед Законом. Умалчивается только, что для меня, например, и для того же Вышеслава Ромашевича законы будут разными. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Вот главный закон государства!
И еще, мне было решительно непонятно: чего так долго тянули с этим городом мои предки?! Отец? Дед? Ведь не вчера же настолько подорожала земля в центре Берхольма, что проживать в трех старых районах стало по карману только очень богатым людям. И в торгово-административные, застроенные преимущественно офисами и государственными учреждениями, эти районы превратились тоже давно. Не вчера городские мастера начали застраивать земли, право на аренду которых выкупали у первых арендаторов. По крайней мере, лет сто назад начали. Еще при деде. Так почему не начали возвращать свое тогда? Чего ждали?
Или вопрос стоит не так? Чего опасались? И почему теперь нашим со стариками действиям никто и не думает мешать? Что изменилось? Не может же быть все дело в уровне Силы?
Отец был слабым потентиком. Фиолетовый уровень — это тоже не мало, но все-таки недостаточно для древнего аристократического рода. Начиная с основателя, Ингемара Древнего, я только четвертый из Летовых сиятельный князь. Остальные, кроме князя Рутгера, именовались светлыми. Их светлостями.
На самом деле, разница не слишком большая. Все известные человечеству переплетенья рун, заклинания бриттов или знаки галлов, не говоря уж о словоформах римлян, вполне доступны для светлого уровня потенции. Единственное отличие в количестве внутренней, единовременно доступной энергии. У светлых она, рано или поздно, но кончается. У сиятельных — никогда. Потому что, даже черпая Океан ложкой, размером с море, понадобится целая жизнь, чтоб вычерпать его до дна.
Дед был светлым. Причем, если пользоваться современной расширенной классификацией, его Сила не превышала первую треть светлого уровня. То есть, едва-едва превышала фиолетовый.
Сам я деда живым не застал. Но по рассказам воспитателей, легко могу себе представить ярость и разочарование князя, не способного воплотить что-нибудь действительно мощное с помощью личной Силы. Никому не известно с чего предок решил, что употребление серебра в огромных дозах способно прорвать установленные Богами пределы. Он ел и пил только из серебряной посуды, обвешался изделиями из благородного металла с ног до ушей, приказывал добавлять в пищу серебро истертое в порошок. Кончилось это все плачевно.
Аргирия — отравление соединениями колдовского металла. Его кожа посерела. Он почти ослеп и харкал кровью. Стал забывать имена окружающих и заговариваться. А потом умер. Отцу было семнадцать, когда он взошел на трон Алтайского князя.
Но причем тут Берхольм? Чтоб скопить деньги, нанять наемников и отобрать свои земли у зарвавшихся городских богатеев, нужно быть князем. Но не обязательно — магом. Почему тогда не приступили к исполнению Плана, мне решительно не было понятно.
Десять лет мне внушали,
