Элизиум - Нора Сакавич
– Змеи мне рассказали, – говорю я. – Сол, она…
У меня просто нет слов. Сол ждет минуту, позволяя мне собраться с мыслями, а затем качает головой и жестом велит мне отойти.
– Подожди нас здесь. Мы вернемся за тобой, когда все будет кончено.
– Нет.
– Я уже сотню раз предупреждал тебя о Снах, – настаивает Сол, но в кои-то веки в его предостережении не чувствуется гнева. Он решителен, но не жесток – и все же мое сердце кровоточит от этих слов. – Если ты хоть что-то слушала, то понимаешь, почему должна остаться здесь. Она не знает тебя.
– Она моя дочь.
– Не дури, – говорит Фараон. – Она тебе больше не дочь. Она – его Сон. Нотт для нее – весь мир, а ты лишь Сон без пары, который вознамерился перерезать глотку ее Кошмару. Думаешь, это я тебя ненавижу? Да она на столько лоскутов тебя покромсает, что все на свете забудут о твоем существовании.
Я слышу их слова, но не желаю понимать сказанное. Я не могу сейчас это слушать. Не могу позволить гневным речам Фараона и бесконечным нотациям Сола стать реальностью, иначе я сойду с ума прежде, чем увижу Нотта. Я слушаю биение своего сердца, свое напряженное сдавленное дыхание и чистым усилием воли заглушаю все остальное. Затем с вызовом вздергиваю подбородок и смотрю на Сола сверху вниз, подначивая его снова мне возразить.
Фараон хмурится и отпускает Сола.
– Что ж, тогда пусть все увидит сама.
– Все уже решено, – говорит Сол, и это звучит как предупреждение. – Сегодня Нотт должен умереть. Я не позволю тебе передумать.
– Я не передумаю.
– Ты об этом еще пожалеешь, – вздыхает Фараон, но больше они со мной не спорят.
Сол первым идет к двери и открывает ее. За проемом обнаруживается смоляная чернота. Я осторожно тянусь туда рукой, медленно ощупывая тьму. Наклоняюсь осмотреть дверь с другой стороны, но моей руки там не видно, равно как и Сола с Фараоном. Я смотрю на них и тут же жалею об этом: судя по напряженному взгляду Фараона, он совершенно не одобряет эту затею.
– На счет три? – предлагаю я.
Но не успеваю даже начать считать: Сол уже шагает внутрь, и Фараон, выругавшись, идет за ним. Я спешу следом, боясь снова их потерять.
Черное пламя оживает вокруг нас, а затем разрывается и разлетается на части. Повсюду растут сталагмиты, да так тесно, что ступать почти некуда. Огонь Сола застывает на их остроконечных вершинах, как на фитиле свечи. Обжечь нас всерьез это пламя не может, но жар оно источает совершенно нестерпимый. Почти мгновенно я начинаю обливаться потом, и мне приходится потрогать себя за лоб, чтобы убедиться, что я не таю. В глаза словно насыпали песка – такие они сухие. Удивительно, что Фараон не сбрасывает пальто на месте.
Мы доходим до поворота, и катакомбы наконец отзываются, ощутив наше присутствие. Сталактиты падают с потолка, рассыпаясь на осколки и пыль, а затем собираются воедино, обернувшись в каменных волков. Колдовство Сола гудит у меня под кожей: они с Фараоном наносят ответный удар. Из земли вместе со сталагмитами выбираются огромные пылающие скорпионы. Скорпионы мчатся мимо нас, предостерегающе щелкая когтями, а волки рычат и воют на них, расступаясь. Даже не сбавляя шага, Сол и Фараон бегут в образовавшийся проем, и я бросаюсь следом. Одному из волков почти удается прыгнуть на Сола и выпустить ему кишки, но острый хвост пронзает зверя в воздухе и тащит назад.
Отвлекшись на битву, я врезаюсь в Фараона. Он удерживает меня на ногах и заслоняет своим телом, зажав между собой и Солом. Мы без помех огибаем поворот и успеваем пробежать полкоридора, как вдруг что-то капает мне на голову. Я тянусь ощупать волосы, отчасти ожидая увидеть кровь или что похуже, но мои пальцы остаются чисты. Я озадаченно хмурюсь и вижу, как мне на ладонь падает капля.
Я смотрю на Сола. Разумеется, он это заметил – его плечи сгорблены и напряжены. С потолка на нас обрушивается ливень. Вода шипит, касаясь одежды Сола, и за ним вьется паровой след.
Земля грохочет у нас под ногами, а позади слышится низкий гул. Я оглядываюсь и тут же забываю про странный шум, увидев Фараона. Он застыл неподвижно в нескольких шагах от нас и выставил руки перед собой. Сначала я полагаю, что он испугался дождя, но, судя по взгляду, есть и более насущная угроза.
– Сол, – зову я.
Солу хватает взгляда, чтобы все понять, и он проталкивается мимо меня.
– Фараон?
Тот медленно поднимает взгляд на Сола. Его губы беззвучно шевелятся. Вместо звуков с его уст течет вода – просачивается меж губ, льется по горлу, заливает пальто.
Прямо у нас на глазах все краски в теле Фараона выцветают, и через несколько секунд на его месте уже бурлит вода, которая невесть как держится в воздухе в форме человека. Я еще даже не успеваю понять, что вижу перед собой, как вода разливается наземь, и Сол лихорадочно взмахивает рукой – не чтобы подхватить разжиженное тело Фараона, а чтобы загасить жаркие огни, которые все еще освещают нам путь. В коридоре мгновенно становится темным-темно, и жар сменяется пронизывающим холодом. Сол хватает меня за локоть, и его кожа в сравнении с этим холодом обжигающе горяча.
– Иди дальше, – рычит Сол скорее как зверь, нежели человек.
– Но Фараон…
Сол толкает меня, и я замолкаю. Впрочем, я все равно не представляю, что должна сказать. Свободной рукой я тянусь к стене и быстро шагаю во тьму.
Земля снова дрожит, и по туннелю разносится очередной гул. Он еще не успевает стихнуть, как слышится раскат грома. Белый шум наполняет воздух – поначалу едва слышно, словно вдалеке, но постепенно он становится все громче, и наконец я понимаю, что именно слышу.
Я вырываюсь из хватки Сола и ловлю его за руку. Сол толкает меня вперед и прижимает к себе. Мне приходится перехватить его руку, чтобы он не вывернул мне плечо, и едва я успеваю это сделать, как вода обрушивается на нас, словно целая тонна кирпичей.
Напор так силен, что нас отшвыривает вперед, но упасть на землю мы не успеваем: вода быстро нагоняет и подхватывает нас с Солом. Волны захлестывают нас и мотают туда-сюда. Голова кружится, и я смутно чувствую, что меня несет вверх. Тело Сола принимает на себя удар о потолок, затем нас обоих отбрасывает в сторону, и я успеваю удариться плечом о стену, а потом яростный поток снова увлекает нас во тьму. Он так неистово бурлит, что почти вырывает меня из рук Сола,
