Дункан Мак-Грегор - Три времени Сета
Красивый Зюк увернулся легко, тем самым вновь напомнив Конану о своей дикой, полузвериной-полудемонической сути: так и пять лет назад, в трюме того галеона, он небрежно пропустил три удара меча, ни один из которых даже не задел его. Варвар еще раз, без замаха, молниеносно выбросил острие клинка, целя под кадык — этот хитрый прием он использовал редко, считая его недостойным воина, — но и сейчас Красивый Зюк избежал гибели, просто-напросто откинув голову назад так, что меч прошел в пальце от него, не коснувшись. Такого Конану пока не приходилось видеть. Или Деб владел неким неизвестным ему боевым искусством — а в это варвар не мог поверить, или его рождению и правда посодействовал какой-нибудь демон из царства Нергала; во всяком случае Конан не встречал еще человека, который был бы так неуязвим — он даже не пользовался мечом (висевшим у него на поясе, как видно, исключительно для красоты)! Тогда варвар отбросил оружие в сторону и, не теряя ни мига, бросился на бандита, стремясь раздавить его в железных тисках своих рук.
Ярость, раздражение и недоумение слились в одно целое, образуя в груди Конана пылающий шар, который, разрастаясь, мешал дышать; мешал он и соображать, как быть дальше — одна только мысль занимала сейчас всего его: кто? кто сжат кольцом рук его? человек или демон? Точно не живую плоть обнял он смертельною хваткой, ибо кожу его то обжигал холод склизкого медузьего тела, то царапал занозами деревянный чурбан. Но — не трещали кости, не вырывался из глотки натужный стон; сквозь розовую пелену, застлавшую глаза, Конан видел все ту же злобную и насмешливую ухмылку на устах врага. Внезапно раскрыв руки, он выпустил Красивого Зюка, сам откатился в сторону и снова подобрал меч, без промедления хватив им бандита по плечу. Яростный рык возвестил о том, что на сей раз удар достиг цели. И, хотя на белоснежной рубахе не показалось и капли крови, Красивый Зюк пошатнулся, прошипел проклятие на незнакомом варвару языке, подался к борту, видно, думая сигануть в науз в случае чего. Тем не менее следующий удар был за ним.
С прежней ловкостью увернувшись от Конанова клинка, он метнулся к противнику и всадил под челюсть ему свой железный кулак. Потом, не давая опомниться, ребром ступни пробил твердые мышцы живота, так, что Конан согнулся вдвое от резкой боли, а потом оставалось уже немного — быстро наклонившись, Красивый Зюк сунул обе руки под колени врага и опрокинул его в черную дыру трюма. Только послышался стук упавшего тела варвара, как крышка с грохотом закрылась, брякнула цепь, обворачивая железное кольцо, и Конан второй раз стал пленником Деба Абдарраха.
* * *— Хей, Виск. — Он с трудом встал, осторожно продвинулся на шаг вперед, рукой проверяя дорогу, потому что больше всего опасался сейчас массой своего огромного тела ненароком придавить талисмана. Прежде киммерийцу приходилось видеть людей сразу после длительного их заточения в темнице, так что он хорошо представлял себе несчастного рыжего, что наверняка за три года превратился в тень, в подобие человека, все соки жизни коего впитали эти стены и эта тварь наверху. Пока глаза не привыкли к мраку, Конан решил не двигаться: от Деба можно ожидать любой каверзы, и только боги знают, не подпилил ли он пол и не подвесил ли к потолку железное ядро, призванное упасть на голову узнику при малейшем неосторожном движении.
Ночь уже опустилась на землю и была безлунна, потому и сквозь щели (а сентиментальный бандит в своей новой копии старого галеона не забыл даже про щели) совсем не проникал свет. Постепенно — Конану показалось, что прошла целая ночь, но на деле всего лишь несколько мгновений — мгла вокруг него сдвинулась, начали проявляться предметы, и в одном из них он узнал вдруг то, что осталось ныне от рыжего талисмана. Бесформенной грудой он лежал на полу, прикованный к стене длинной тонкой цепью, змеей скрутившейся меж палок ног… У головы его стояла миска, в которой варвар с отвращением увидел мутную воду с накрошенным в нее хлебом; лоб талисмана касался края миски, и Конан, не сдержавшись, отпнул ее, расплескав вонючую бурду по всему полу.
— Хей, Виск… — пробормотал он, присаживаясь на корточки перед другом. — Слышишь? Это я, Конан…
Он не знал, что сказать еще, как заставить его очнуться и открыть глаза; он вообще не знал, жив ли еще этот парень, над коим так жестоко посмеялись проклятые боги, подарив ему счастливую способность приносить удачу другим, самому ее никогда не имея.
— Конан… — Хрип, с присвистом вырвавшийся из пересохшей глотки талисмана, заставил варвара вздрогнуть и тут же сжать зубы в ярости: Деб отнял у рыжего все — не только свободу, не только суть, но и вид, и голос, ибо то было дребезжание колеса телеги, скрип мачты или треск обломанной ветром ветки, но только не голос человека…
— Ты можешь встать? — спросил Конан угрюмо, но не отводя взгляда от кучи костей на полу.
— Да, — просипел талисман, приподымаясь на локтях.
— Надо уходить отсюда скорее… Клянусь Кромом, этот ублюдок сейчас или утопит нас или…
— Утопит… — Наконец талисману удалось сесть. — Слышишь, как шумит вода? Он открыл под трюмом люк…
— Прах и пепел! — в ярости варвар ударил кулаком в стену, тем самым обвалив на себя с потолка мокрую труху. Он опять попался, и теперь уже, видимо, крепко… Наклонившись, он без труда разорвал тонкую цепь, сковывавшую ноги Виви, рывком поставил его на ноги и прислонил к бочке в углу.
— Вода прибывает, — тихо заметил рыжий, обозревая лужу во весь пол шириной и в три пальца глубиной. — Он говорил, что не успеет выпить и кубок вина, как мы уже…
— Нет! — яростно отрезал Конан, снова вынимая меч и всматриваясь в потолок, в то место, где должна была быть крышка трюма.
— Он давно этого хотел… Чтоб нас вместе… Он ждал тебя…
— Хватит, Виск, — оборвал талисмана Конан. — Давай выбираться отсюда.
Холодный расчет, присущий его натуре всегда, в любые времена жизни, после первых мгновений ярости на себя самого снова начал действовать. Он вбил острие меча в щель в потолке, рядом с крышкой, и с силой надавил на рукоять. Доска со скрипом отошла, и киммериец, просунув под нее пальцы, отодрал ее совсем. Едва талисман (ослабленный до такой степени, что вообще еле двигался) ценой невероятных усилий успел преодолеть расстояние в пять шагов до друга, как у того уже была готова отличная дыра, в которую он, хотя и боком, но вполне мог протиснуться. Конан готов уже был, подтянувшись на руках, пролезть в дыру, как вдруг до него донесся сверху чей-то сильно дрожащий, хотя и громкий голос: «А вот и я, грязная скотина! А вот и я!» С холодным ужасом он понял, кто это… Хам! Не дождавшись варвара у холма, он решил сам сразиться со страшным хозяином дворца, для чего и пробрался в сад… Возможно, он даже наблюдал драку Конана и Красивого Зюка, и тогда его появление сейчас сродни подвигу — небольшой ростом бандит довольно легко справился с огромным, состоящим сплошь из железных мускулов киммерийцем. В отчаянии сплюнув, Конан приказал талисману лезть следом за ним и, более не теряя и мига, змеей просочился в дыру.
