Виктор Бурцев - Оскал Анубиса
Сети радовался, словно малое дитя, получившее новую игрушку. Он вообще трепетно относился к истории своего государства, много сил отдавая восстановлению древних памятников. Держава без прошлого — это слабая держава.
Особенно заинтересовала владыку история камня Бен-Бен, записанная на южной стене Осириона. От имени царя Усеркафа повествовалось о том, как безбожный чародей Хуфу похитил святыню и как разгневалась на него за это птица Бену, прилетевшая в Иуну на великий праздник в ее честь. Народ взбунтовался. Были осквернены горизонты правогласных владык на плато Расетау. Он, Усеркаф, умилостивил гнев богов, найдя Бен-Бен и сделав его центром поклонения в новом храме в честь Ра, построенном фараоном по велению Светлого отца, владыки Сахебу.
Менмаатра всегда считал, что Бен-Бен — это всего лишь красивая легенда. Из области преданий седой древности. Которые нельзя проверить и которые полагалось просто принять в сердце свое вместе со священными историями о деяниях великих богов Та-Мери.
И вдруг наткнуться на свидетельство существования легендарного камня! Вот бы найти его и преподнести в дар Амону-Ра.
Лихорадочно роясь в свитках папируса, сберегавшихся в “Доме Жизни” на протяжении многих веков, Сети обнаружил кое-какие зацепки. Это была копия донесения одного из военачальников своему царю, последнему из государей Пятой династии, основанной Усеркафом и Хенткавес, Унасу. Хнумхотеп, так звали вельможу, сообщал, что “благая тяжесть, порученная его заботам, благополучно доставлена в Идфу и упокоилась в золотом руднике”.
Что это за “благая тяжесть”? Из легенды было известно, что Бен-Бен, несмотря на свои относительно небольшие размеры, обладал тяжелым весом. А вдруг повезет, и “тяжесть”, о которой говорит Хнумхотеп, как раз то, что нужно? В любом случае необходимо проверить. Даже если это будет старинный клад золота и драгоценностей, припрятанных Унасом на черный день, все равно неплохо.
Недолго думая, Сети снарядил экспедицию в Идфу и лично возглавил ее.
Бентрешит пыталась отговорить возлюбленного. Она поведала ему о том, что ночью к ней явился сам Хенти-аменти. Песиголовец злобно оскалился и ничего не сказал ей, только провел ладонью себе по горлу, словно перерезая его кинжалом.
— Дурной знак! — заломив руки, волновалась молодая жрица.
— Успокойся, — поглаживал ее по плечу фараон, — успокойся, любимая! Анубис не властен над живыми. Он же владыка загробного царства. Вероятно, он просто хотел напомнить тебе о том, что ты должна совершить молебен о душах усопших родственников.
— Нет! — не сдавалась Бентрешит. — Он вещует несчастье! Возможно, смерть. Мою смерть! Не покидай меня! Молю тебя, о могучий бык!
— Оставь! — с досадой оторвал от себя ее руки Сети И оттолкнул девушку.
Та упала на пол и смотрела на повелителя снизу вверх глазами побитой собаки. Менмаатра стало не по себе. Однако упрямство взяло верх. Он таки поехал в Идфу.
Придворным было объявлено, что царь отбыл инспектировать золотоносный рудник, на котором вроде бы выявлены хищения драгоценного металла.
“Год 9-й царствования Менмаатра, третий месяц лета, день 20, — записал в официальном отчете об этой поездке царский летописец. — Вот в этот день его величество пересек пустыни справа от гор. В желании его было увидеть копи, что дают золото. Когда его величество миновал большой путь, он остановился для отдыха в пути поразмышлять. Затем он сказал: “Как тяжела эта дорога безводная! Что станет со странниками, кто поможет их высохшему горлу? Кто утолит их жажду? Ведь вода так далеко, а пустыня безлюдна — горе человеку, жаждущему в пустыне! Как я могу позаботиться о них, о продлении их жизни?” Затем его величество взвесил это в мыслях своих, он разведал пустыню, выискивая низменность, чтобы вырыть шахту; бог руководил им, ибо Он исполняет желания им любимых. Строителям было приказано вырубить шахту среди гор, дабы охладить сердца жаждущих, опаленные летней жарой”.
И только нескольким наиболее приближенным к царю лицам было известно, что в глубокой, в сто двадцать локтей, шахте, вырытой по приказу Сети, была найдена не вода, а пирамидообразный тяжелый камень, привезенный в Абидос и надежно укрытый в подвалах “Дома Жизни” Хентиаменти. Весь отряд, принимавший участие в походе, по приказу главного чати Пасера был уничтожен. Визирь не пожалел даже собственного племянника. За свою исключительную исполнительность Пасер и был ценим и отличаем государем.
Фараон не спешил делиться тайной с абидосскими жрецами. Вначале он сам хотел как следует изучить великую святыню, а уж затем можно будет подарить ее жителям Та-Мери в виде особой царской милости. Возможно, это стоит приурочить к празднику “сед” — Великому Царскому Юбилею, когда отмечается тридцатилетие восшествия государя на престол. И ничего, что до “седа” Менмаатра еще целых двадцать лет. Явления Бен-Бена ждали тысячу лет. Потерпят еще немного. Тридцать и тысяча — сопоставимые ли сроки?
А пока нужно все продумать, написать специальный ритуал для действа. Это можно поручить хотя бы верному Иунмутефу. Он, конечно, не Джедефхор, но талантом его боги тоже не обделили.
Бентрешит, естественно, удостоилась великой чести узреть святыню.
— Интересно, зачем это Унасу понадобилось прятать Бен-Бен? — размышлял вслух Сети. — Возможно, он чувствовал приближение неурядиц и разрух, которые вскоре потрясли Та-Мери, и хотел обезопасить камень от осквернения? В любом случае нам этого не узнать.
Девушка молчала. В немом благоговении она рассматривала находку.
Как-то ей довелось побывать в Хепку-Пта, куда она сопровождала Иунмутефа. Верховный жрец сводил Бен-трешит на плато Расетау, где находились Великие Пирамиды. Бен-Бен был точной копией горизонта Хуфу. Или это царь скопировал камень, просто увеличив пропорции?
Четыре грани Бен-Бена имели форму треугольников и были гладкие-прегладкие. Под слоем полировки проглядывались неведомые значки, похожие на священные иероглифы. Было непонятно, каким образом нанесены эти рисунки на поверхность и почему их видно. Словно кто-то покрыл камень слоем толстого, но прозрачного стекла. Однако ж не стекло это было.
Жизнь, казалось бы, вернулась на наезженную колею. Царь, как и прежде, частенько наезжал в Абидос. Наблюдал за строительством храма, подолгу беседовал со жрецами. Отдавал пыл тела Бентрешит. Но дольше всего пропадал в подвалах “Дома Жизни” Хентиаменти. А вот характер молодой жрицы сильно испортился. Она стала какой-то раздражительной. То и дело жаловалась Сети, что ей почти еженощно снится скалящийся Анубис, грозящий смертью. Сердилась из-за того, что-де он, Менмаатра, больше внимания уделяет мертвому древнему камню, а не ей, живой и еще такой молодой. Даже поддразнивала его, цитируя слова любовной песни:
