Джеффри Лорд - Осень Ричарда Блейда
Теперь же из предупреждений последовали практические выводы: длительное тестирование, скрупулезные медицинские обследования, испытания скорости реакций. В результате Блейд прочно застрял на Земле. С момента его возвращения из Гартанга, из последнего странствия, прошло больше года, но Лейтон, похоже, все еще не собирался усаживать своего испытателя под колпак коммуникатора. Как бы ему этого ни хотелось! Его светлость не мог рисковать, ибо на нем лежала полная ответственность за техническую сторону экспериментов и их безопасность. Кроме того, этот старый засушенный адепт знания любил Блейда и, видимо, не хотел приносить его в жертву своей научной любознательности
Стоило вспомнить и о том, что Лейтон также был не вечен. Гола полтора назад он сильно сдал, и лишь долгожив, чудесный эликсир, привезенный странником из Гартанга, помог ему оправиться. Но долгожив отнюдь не гарантировал бесконечного существования, а его светлости было уже под девяносто. Оставалось удивляться, как он ухитрился протянуть так долго — горбатый старец с изуродованными полиомиелитом конечностями. Правда, некоторые калеки отличаются поразительной живучестью…
Ричард Блейд мрачно усмехнулся. Лейтон стар и болен, но активно работает; он же, полковник секретной службы Ее Величества, лучший британский полевой агент, авантюрист и странник, повидавший более двух десятков чужих миров, торчит в Лондоне, с каждым месяцем все сильней и сильней погружаясь в пучину меланхолии. Он чувствовал себя словно резервист, получивший первую повестку, она гласила, что ему следует пребывать в полной готовности и поддерживать боевую форму, но срок явки на сборный пункт указан не был. И это ужасно его нервировало.
Странник с отвращением оглядел свой убогий кабинет. Пожалуй, полковнику, кавалеру ордена Бани и главному исполнителю проекта могли бы отвести помещение поприличнее! Но одна из основных заповедей МИ6А гласила, чем важнее пост, занимаемый сотрудником, тем незаметнее и скромнее должно быть его обиталище. Это принцип распространялся даже на Дж., бессменного руководителя отдела и шефа Блейда; старый разведчик сидел в комнатке три на четыре ярда и его визитные карточки украшал неброский титул: третий вице-директор компании «Копра Консолидейшн». Сам Блейд числился старшим экспертом и, в качестве такового, являлся раз в неделю на службу, чтобы подписать две-три бумаги — в основном о содержании жиров в кокосовом масле или о его органолептических качествах. Иногда он визировал контракт о поставках оного продукта какой-нибудь кондитерской или парфюмерной фабрике в Германии, Италии или Франции. Разумеется, все эти многотрудные обязанности выполнялись им лишь тогда, когда он находился на Земле и в Лондоне; в остальное время они были возложены на Стива Рендела, его заместителя. Тот занимал офис в самом начале коридора, и кабинет его, кстати, выглядел не в пример роскошнее, чем у Блейда. Там даже был кондиционер!
Раздраженно дернув щекой, странник по мирам иным полез в ящик своего письменного стола, где лежала распечатанная пачка сигарет и зажигалка. В остальном ящик был девственно чист — как и поверхность стола. Сегодня Блейд подписал две важные бумаги: насчет нового стандарта бутылей, в которых следовало транспортировать кокосовое масло, и о габаритах тары, в которую оные бутыли помещались. Оба документа уже забрала секретарша, и старший эксперт мог спокойно покурить — с сознанием выполненного долга. Этим он и занялся, поглядывая на часы. Семнадцать сорок семь; на улице уже стемнело, и через тринадцать минут он мог покинуть свой жалкий кабинетик. Впрочем, делать ему было абсолютно нечего: разве что поужинать в каком-нибудь приличном ресторане, пройтись по барам и напоследок закатиться в Оперу. Он не относился к числу больших поклонников оперного искусства, но ножки у девочек из кордебалета были очаровательны!
Блейд затушил сигарету о крышку стола, швырнул окурок в пластиковую корзину для мусора, встал, одернул свой твидовый пиджак и уселся снова. Семнадцать пятьдесят шесть; оставалось всего четыре минуты, но он, как человек военный, старался подавлять свой пылкий темперамент, соблюдая точность даже в мелочах. Это был вопрос принципа и чести мундира; что же получится, если все полковники армии Ее Величества начнут сбегать со службы на минуту-другую раньше? Блейд полагал, что ничего хорошего из этого не выйдет, а потому сидел и ждал, тоскливо уставившись в потолок.
Когда до восемнадцати ноль-ноль оставалось десять секунд, зазвонил стаявший на тумбочке телефон. Несомненно, Дж., решил странник; его шеф обладал почти магической способностью разрушать планы своих подчиненных по части отдыха. Блейд поднялся, снова одернул пиджак и снял трубку.
Конечно, это был Дж.
— Ричард, мой мальчик, — проворковал он, — как самочувствие?
Подобное обращение означало, что разговор неофициальный, и Блейд сердито буркнул.
— Отвратительное, сэр.
— Я думаю, на тебя влияет погода, — глубокомысленно заметил Дж. — Эти унылые ноябрьские вечера…
Странник хмыкнул. Когда он замерзал в снегах Берглиона, умирал от жажды в пустынях Сармы или пробирался среди радиоактивных развалин брегганских городов, погода и климат на него не влияли. Но лондонские туманы и сплин безусловно страшнее любых ужасов, которые выпали на его долга в иных мирах. Так что Дж. в каком-то смысле был прав.
— Ты не заглянешь ко мне на минуту? — прожурчал в трубке голос шефа.
— Слушаюсь, сэр. Сейчас буду, сэр, — по-уставному ответил Блейд, чувствуя, как сердце забилось сильней и мышцы отозвались дрожью нетерпения. «Минутки» Дж. иногда растягивались на час, по истечении которого вызванный сотрудник мог очутиться в самолете, вылетающем в Буэнос-Айрес, в Москву или на остров Борнео, но сейчас Блейд был бы рад любому заданию. Он полагал, однако, — и не без веских причин, — что никакого задания не получит; его берегли, как завернутую в вату елочную игрушку. Скорее всего, приглашение Дж. означало полчаса светской болтовни, пару сигарет и рюмку хорошего коньяка.
Блейд пожал плечами, вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ, с ненавистью покосившись на скромную табличку: «М-р Ричард Блейд, старший эксперт отдела качества». Именно таким и был его официальный титул.
Шагая по длинному, скупо освещенному коридору и поднимаясь по лестнице, он размышлял о состоянии собственной нервной системы — точнее, о неком сером веществе, таившемся под черепной коробкой. Там, в тиши и покое, лежали мириады нейронов, соединенных друг с другом наподобие ячеек памяти компьютера. По ним мчались слабые электрические сигналы — опять же, как в компьютере, — но в точках контактов скорость их прохождения падала; во всяком случае, так утверждал Лейтон. Межнейронное сопротивление ограничивало скорость передачи импульсов, а это, в свою очередь, снижало способность мозга к стремительной перестройке. Существовали, однако, уникальные личности — и Ричард Блейд относился к их числу, — у которых этот резистивный эффект был сравнительно низок; и все они могли рассматриваться как потенциальные кандидаты, способные путешествовать в иные измерения.
