Дмитрий Колотилин - Итрим. Нижний Мир (СИ)
Удар, треск костей или чего-то, сокрытого исписанным когда-то различными узорами плащом. Правая конечность падает наземь, присоединяясь к ранее отрубленным щупальцам, поначалу уж сильно досаждавшим мне, срываясь навстречу будто бы острые копья. Черная зловонная слизь вырвалась фонтаном, и раздался все тот же истошный, но сейчас еще более сильный рев. Расчленитель, было, попытался схватиться левой лапой за правую культю, но не желающий останавливаться фламберг ударил Вихрем Смерти, очередной раз нанося серию критических ударов, подпитанных черным пламенем, не наносящим должного эффекта, но все же дающим бонус к урону. Из рассеченного брюха вывалились роящиеся червеподобные твари, тут же осознавшие свою беспомощность перед буквально холодным пылающим мечом, принимающим и эти сущности, менее сильные, но не менее разумные. Падальщики, будто бы повинуясь какой-то команде, попытались отбить роящиеся личинки Кукловодов, стремясь схватить и удрать с теми прочь, но ледяная аура сделать это не позволила, награждая Убийцу очередной порцией пищи. Эфес пожирающего очередную сущность меча буквально пульсировал, источая собственные флюиды удовольствия и все более нарастающего голода, а я продолжал раскручивать инерцию удара, попутно выпивая очередной фиал и радуясь, что каждая смерть делает немножко счастливым не только этот проклятый кусок металла, но и меня, все более опьяняемого даруемой наградой Палача.
– Фух, в следующий раз попрошу без таких вот вывертов, трудно быть богом! – все тело горит, мышцы сокращаются, заставляя все тело трястись. Адреналин или что тут его замещает, постепенно улетучивается, оставляя всепроникающую слабость. Вот он – откат, падаю на камень, не в силах более держаться. Набрасываемые фламбергом эмоции срываются прочь, как только пальцы разжимают эфес, заставляя тот исчезнуть в глубинах инвентаря. Дышать становится труднее, но, все же, возможно, словно пробежал километр без подготовки, нет, двадцать километров, причем с рюкзаком, заполненным камнями, за спиной.
– Князь, Князь! – подбежали мои соратники, выказывая дежурную заботу: – Живой!
– Ага, а должно было быть по-другому? – ухмыляюсь, сплевывая реалистично скопившуюся в горле слизь: – Вот если бы Нищий научил своим трюкам, было бы проще, – кошусь с прищуром.
– Каким это трюкам? Таки, о чем вы тут имеете? – тот недоуменно посмотрел.
– Ага, таки ваша корова не каталась на лесапеде нашего Мойши, – пытаюсь передразнить.
– Лесапеде? – вновь недоуменный взгляд.
– А-а-а, проехали, не хочешь учить, не надо, сами с усами, – находя силы, встаю, ощущая, как мышцы уже налились свинцом, тут как-то быстро с этим, имею в виду ломку во всем теле после длительных тренировок.
Желаете воспользоваться массовым сбором?
Принять.
Внимание. На текущей территории в радиусе 20 шагов обнаружено:
Чешуя Падальщика – 168 единиц.
Коготь Падальщика – 249 единиц.
Кость Палача – 14 единиц.
Осколок Демонической Стали – 7 единиц.
Металл Нижнего Мира целую вечность впитывал в себя ненависть, злобу, ужас и страх. Оружие или доспехи, сотворенные из него, даже из Святого сделают Демона.
Прах Демона – 10 единиц.
Прах и Тлен, вот все, что останется после смерти даже от Демона.
Осколок Сущности Неизвестного – 4 единицы.
В этом осколке заключена частица сущности Неизвестного. Для идентификации требуется обладать недюжинными знаниями, но даже без них чувствуется источаемая аура.
– Князь, а вот их бы я не брал, – вдруг произнес Нищий именно в тот момент, когда я принялся вчитываться в описание осколков.
– Отчего?
– Дык ты ведь сам знаешь, не слабый разумом, али слабый?
– Слушай, ты загадками-то прекращай вещать, а то не пойму как-нить, да и натворю, чего не следует.
– Да какие тут загадки-то, вон как от них разит, будто бы в клоаку заглянул, да там жить и остался.
– Клоаку, а где это такое?
– А когда заглянешь, тады и сузнаешь.
– Точно напрашиваешься.
От осколков действительно исходило чем-то, и я был уверен, что эта аура была уже знакома. Я попытался вспомнить, откуда оно, даже немного напрягшись. И в тот момент, когда пришло осознание, хватило мгновения, чтобы эти осколки сначала оказались у меня в руке, обнялись пламенем и лопнули, сдавленные со всей силой, какую я смог вложить в руку.
– Пральна, – улыбнулся Нищий.
– Спасибо за помощь, – не выдерживаю. Пора, пора колоть этого старичка.
Все остальное благополучно оказалось у меня в инвентаре, ибо, чему не найду применения, выставлю на аукцион, глядишь, барышей подберу, ибо места тут заповедные, полагаю, экскурсий не водят.
– Князь, – вдруг очнулся Ждан: – А что с чертом-то делать?
– Каким чертом? – я опешил, оборачиваясь в сторону Ждана, стоящего возле алтаря.
– Так вот это, тут распятого, разделанного, аки порося. Живой еще, даже вроде бы очухивается.
– УБЕЙ! – вдруг взревел Нищий, и голос его изменился. Тот в миг оказался возле оцепеневшего Ждана: – Еще не очнулся! Князь! Принимай решение! Или сейчас убей или... или!
Я медленно подошел к алтарю, с любопытством глядя на измененное поведение на себя не похожего Нищего.
“Что было не так в том, кто сейчас лежал на алтаре? Отчего так сильно испугался Нищий? Почему Ждан и Радислава стоят в оцепенении? Когда повысят пенсии в стране?”
Заглядываю за спины преградивших обзор соратников.
Распластавшееся женское тело, изрядно изрезанное и имеющее вместо рук и ног от колен длинные щупальцевидные отростки. Плоские жгуты шевелятся, стягиваясь на животе и груди, голова запрокинута, лицо скрывается за длинными волосами, переплетающимися с отростками. Грудь внезапно поднялась, будто бы набрав воздуха, и десятки разных глаз открылись на щупальцах, уставившись на меня.
“Здравствуй, смертный, мы рады, что ты пришел к нам.
Мы рады, что ты хочешь быть с нами.
Мы рады, что ты желаешь быть нами.
Мы рады, что ты будешь с нами.
Мы рады быть тобой...”
Прихожу в себя, прогоняя ворвавшееся в разум чуждое, пытавшееся стремительно овладеть сознанием и подчинить себе. Руки, будто бы повинуясь собственной воли и не ожидая мысленного приказа, занесли еще пока не утративший напитанных сил фламберг, тот будто бы взревел то ли от гнева, то ли от голода. Лезвие прочерчивает алую дугу, будто бы с его тела срываются капельки крови, на мгновение застывающие в воздухе и после вспыхивающие алым пламенем.
Женское тело изогнулось, десятки щупалец устремились навстречу, таращась своими мерзкими глазами. Демоническая кожа суккуба покрылась черной кровью, вырвавшейся из открывшейся раны, обрубки попадали на землю, судорожно сокращаясь. Еще мгновение тело оставалось единым целым, но рассеченные жгуты более не стягивали, навсегда расходясь и падая.
