Смерть Рыцаря - Александр Павлов

Серебрадэне. Из-за этого появилась мысль напасть на короля из-за спины. Но опять же, увидев, какие два искусных бойца встретились у ворот в замок, её попытки могут закончится плачевно для неё и для рыцаря. Она умрет, а он, оставшийся без девочки, которую надо спасти, тут же сдастся.

И вдруг, совершенно неожиданно её посетила мысль настолько простая, насколько могла быть, и настолько же смелая в паре с глупостью. Ведь единственный, кто охранял вход в замок, был чрезвычайно занят.

Мария сделала несколько шагов в сторону, уходя от бокового зрения короля и остановилась, словно ожидая удара молнии. Ничего не произошло. Король не подал и виду. Тогда Мария сделала с дюжину шагов в сторону ворот замка. Король так и не повернулся. Они с Галахадом скакали возле фонтана окруженные искрами. Иногда тяжело дышали, иногда с новыми силами рвались в бой. Слыша за спиной вздохи разной степени тяжести, Мария подошла к воротам и толкнула их. Дверь заскрипела, освобождая порог. Стоны за спиной не прекратились.

Чтобы не вызывать подозрения, Мария вошла в замок и закрыла за собой ворота. Галахад это заметил, но не подал виду. Пока он отвлекает короля на себя, Марии придется самой найти хоть-какие-нибудь ответы. Действительно ли король что-то оберегает? Или же его ослепила жажда смерти в бою? Настало время положится на Марию.

Глава двадцать шестая

С каждой проходящей минутой Галахад всё отчетливее понимал, что выйти из этой битвы победителем невозможно. Яков больше не притворялся неопытным и сражался с какой-то невероятной прытью и выносливостью. Которую, честно говоря, Галахад за всю жизнь замечал только в себе, да и то в меньших количествах.

Каждый его удар отражался королём с такой легкостью, что приходилось удивляться и даже чаще отбегать. Яков видел, как на лице оппонента с каждой минутой появляется всё больше сомнений и удивления. Пока наконец на его лице не появилось осознание, которое так часто видел Яков за последние сто лет. Принятие неизбежной участи. Теперь это лишь вопрос скорого времени. Смерть рыцаря.

#

Не горело ни одной свечи. В тёмный большой зал просачивался тот самый странный свет с улицы. Он делал комнату видимой глазу, но чёрной и опустошённой.

Впереди, у давно погасшего камина, стоял стол. Именно его Мария видела во снах. И короля рядом с ним — тогда ещё молодого и красивого, с чёрными пышными волосами, с раздутой грудью и прямой осанкой. Увидев, каким стал Яков, ей стало тоскливо, будто она кого-то потеряла, хоть и видела этого человека лишь во снах.

Подойдя к столу, Мария опустила на него руки, чтобы убедиться: это не сон, всё настоящее. Она чувствовала себя как дома, словно была здесь сотню раз. Так и было.

Сама того не осознавая, она прошла к двери в углу комнаты, открыла её и увидела лестницу. Не сомневаясь, куда она ведёт, опустила на ступеньку левую ногу, затем правую. Дерево заскрипело, обозначая каждый шаг. Для исследования отрывался целый замок, но Марию это не интересовала. Да, Галахад был в опасности, она не могла болтаться туда-сюда по замку, но дело не только в этом.

Она здесь уже была. Это место — её дом. Зал короля — только начало. Место настолько знакомое, настолько знаменательное для неё — что осталось в памяти, выжжено в душе, как ничто другое. Вот почему оно появлялось во снах. Хоть было и ещё одно место, не менее важное…

Дверь спальни отворилась. Заскрипела, словно от удивления, что её открыли после стольких лет. В дверном проёме показалась девочка: Тоненькие ручки, невысокий рост, такая худощавая. Эта девочка смотрела на неё. На женщину в большой кровати, где был зачат Леонард и где она оказалась в плену. Королева, накрытая белоснежной простынёй, выделяющейся на фоне мрака, протянула руку вперёд, к двери, к девочке.

— Ты…я знаю…это лицо. Я его уже видела, — сказала королева, — подойди сюда, дитя.

— Вы кто такая? — спросила девочка.

Королева попыталась рассмеяться, но её тяжелые вздохи больше походили на страдания.

— Ох, какая же я была…простая. Подойди же, подойди. Дай посмотрю на тебя.

Девочка стала медленно подходить. Лицо женщины, лежащей на кровати, становилось чётче. Впалые щеки, болезненно бледное лицо и того же цвета руки. Узкая грудь, еле поднимающаяся из-под одеяла. Сиреневые губы и чёрно-жёлтые зубы.

— Какая же ты прекрасная, — произнесла королева, — а я и забыла.

— Что вы забыли? — Мария пыталась уловить, то чувство, витающее в комнате. Она что-то упускала. Последний кусочек. — Вы меня знаете?

На это раз королева не стала смеяться, а лишь иронично улыбнулось, опуская голову ещё глубже в подушку.

— Знаю. Не могу не знать. Ведь это я тебя создала.

Эти слова пугали Марию больше, чем улыбка. Пугали и раздражали. Мария сделала шаг назад.

— Расскажите мне. Про кошмары, про Якова. Про вас. Кто вы?

— Мы делим одно с тобой имя. Меня зовут Мария.

— Жена короля.

Королева одобрительно кивнула.

— Мой самый любимый титул.

— Я была вами, во сне. Разговаривала с королем. Что с вами случилось? Что случилось с Воларисом?

— Мой сын, — королева помрачнела, — он это сделал. Он не был человеком, а притворялся им. Ему было десять, когда всё началось. Он не жил эти десять лет — он готовился принять зло. Ел, пил, получал знания. Притворялся моим сыном. Какой я была дурой. Нужно было прикончить его, пока был шанс, пока было время, — королева посмотрела на Марию и затихла. Её лицо расслабилось, приняло невозмутимый вид. — Впрочем, это уже неважно. Скоро всё закончится. Видишь ли, у меня был друг, библиотекарь. Его имя стерлось из моей памяти. Но я помню, как всё началось: его томный взгляд, такие грубые слова…Весь город сошёл с ума. Люди падали на землю повсюду. Я бежала по коридору, смотрела как один за другим женщины и мужчины падают, ломают носы, рассекают лбы, катясь по лестнице. Бледнеют, все бледнеют.

— Теряют души, — прошептала Мария себе под нос и заодно внесла ясность в слова королевы.

— Именно. Теряют души. Но вопросы были! Их задал мне библиотекарь, он…Вильгельм! О, Вильгельм. Мне так жаль.

— Что за вопросы? Скажите.

— Да, да, да, — королева уставилась в потолок и, казалось, потеряла нить своих слов. Но тут же заговорила, — куда эти души идут, покинув