Нефритовый тигр - Александра Сутямова
– Теперь я стану наложницей принца? – решила спросить напрямую Сона.
Видимо, она сказала абсолютно несуразную вещь, поскольку улыбка с лица Мо Джуна пропала:
– Полагаю, нам стоит направиться к шатру. Совет должен был закончиться. Накиньте плащ, в этих местах ночью холодает довольно скоро.
Соне хотелось знать, почему она здесь, но правда её не обрадовала. Фантазия фанатика! Так бессмысленно! Бесцельные страдания! Стало обидно.
«Раз я для них посланница богов, то в качестве компенсации выжму из каждого по максимуму!» – поклялась себе девушка.
Как оказалось, генерал Фань поторопился, ведь им пришлось ещё какое-то время ждать у главной палатки. Однако его совет по поводу плаща был как нельзя кстати. Может, он не такой плохой?
– Пожалуйста, Мо Джун, – она подняла голову вверх, чтобы с мольбой заглянуть в понимающие глаза, – будьте моим искренним другом! Прошу вас, не позволяйте кому бы то ни было вновь причинить мне зло… – Сона была удивлена своему порыву так же, как и Мо Джун. В эти слова она вложила всю боль, а во взгляд самую искреннюю молитву. Она желала лишь одного – чтобы её защитили.
Мо Джун коротко кивнул, давая надежду на то, что всё же прочувствовал страдания, которые пыталось донести нуждающееся в нём хрупкое создание.
Из шатра Совета посыпали генералы и офицеры. Сона на всякий случай опускала подбородок вниз, намечая поклон каждому. В ответ она или же только генерал Фань получали взаимные приветствия.
Вслед за ними появился старый слуга, который, подобно евнухам из исторических сериалов, объявил:
– Генерал Фань и госпожа Бай прибыли. – Судя по голосу и немного женственным манерам, евнухом он и был.
Во главе рядов циновок их ждал порядком подуставший главнокомандующий. Сейчас, при свете множества лампад, девушка смогла рассмотреть его лучше, нежели чуть ранее у шатра.
Похудевший, с уставшими тёмными глазами и иссиня-чёрными волосами, собранными в пучок красной лентой. Поверх красной шёлковой рубахи на него был надет чёрный кожаный доспех с позолоченными узорами. Грудь закрывали изображения драконов, наплечники были увенчаны головами бронзовых тигров, а наручи демонстрировали сложную гербалику, плохо различимую издалека. На поясе мужчины красовалась бляха в виде одной из масок Бога Хон Сина – разорителя и захватчика Лин, уже знакомого Соне, ведь она по сей день бережно хранит статуэтку венценосного дракона в надежде вновь встретиться с Красным божеством.
Ю Ху степенно прошёл на своё место и уселся за низкий стол, столешница которого была скрыта под массой докладов и карт. Он потёр гладко выбритый подбородок и как-то по-свойски махнул прибывшим, подзывая ближе.
– Сейчас все, от моих советников до простых солдат, в ожидании того, как окончится судьба женщины, ради коей я прервал Совет. Всем так же не даёт покоя её имя, принадлежность к роду и причина пребывания в лагере, – принц широко улыбнулся ровными белоснежными зубами.
– Вы вынуждаете меня повторить, что раскрыть свою тайну я не могу.
– Вы обделяете доверием меня, но ждёте его от нас. Думал, разговор с генералом Фань хотя бы немного склонит ваше сердце к доверию, – он посмотрел на Мо Джуна так, будто в открытую заявлял об их сговоре.
Ей кажется, или каждый почему-то старается очернить в её глазах второго? Но зачем? Разве они не союзники? Очередной самообман.
– Поступим по-иному: спрашивайте меня вы, – дозволил Ю Ху. – Полагаю, и у вас ко мне множество вопросов.
– Отчего, если я «посланница Богов», вначале мне не было выказано то же уважение?
– Впервые вы были военнопленной, ныне – моя гостья.
– И как гостья я могу уйти?
– Несомненно.
– Сейчас?
– Если госпожа не ведает об уважении к хозяину дома, сдерживать вас я не стану.
«Как же».
– Почему вы забрали меня именно теперь?
– У генерала Бай было ко мне срочное послание. Потому более находиться в Хуан Цзюй он не мог, как и оставить в городе вас.
– Восточный шпион, коего никак нельзя принять за южанина, «приходит из далёкой шанцун, что близ границы», и просится в гуншэ философа, принимающего учеников разных провинций. Конечно, тогда мало кто помыслит, что перед ним соглядатай востока. К тому же, философ Чи несомненный друг, а быть может, и наставник гуна Фу Жуна, а значит, его община и ученики неприкосновенны. Прекрасно подобранное место для сохранения тайн.
– Рад, что подобное не утаилось от вашего внимания, – с интересом слушавший главнокомандующий наконец-то посмотрел девушке в глаза.
Обжигающий чёрным холодом взгляд оценивающе скользнул с головы до ног. Уголки тонких губ поползли вверх. Чтобы заполнить неловкую паузу, Сона продолжила:
– Зачем я здесь? Чтобы испытать отчаяние? Единственное, о чём я молилась – не попадать сюда вновь, не чувствовать прежнюю горячку кошмара!
– Вы – посланница Богов.
– Вы хотите, чтобы я вам служила?
– Да, – без тени смущения и зазрения совести ответил он.
– Примите моё условие.
– Какое же? – вроде как снисходительно, но в то же время с полной серьёзностью поинтересовался Ю Ху.
– Пять лет мира с Царством Южных равнин.
– Отчего пять? Не год, не десять.
– Ваша армия поредела, а страна затратила немалое золото на войну. Полагаю, при милости Богов и добром урожае для восполнения двух-трех лет достаточно. Оставшиеся же годы пусть народ будет в спокойствии.
– Почему же вы не просите вечного мира?
– Я не умна, но понимаю, что это невозможно.
– Поскольку, несмотря на отречение, моя сестра все ещё является правителем и лишь ей подвластны мир и война, я не могу обещать тебе этого. Но даже если война случится, то я, при исполнении ста дней, названный У Син Дао, в ком течёт кровь правителей, клянусь тебе, Бай Ан Лиу, что по завершении войны в течение пяти лет не прикажу своим солдатам нарушить границы Царства Южных равнин, если и Царство не нарушит сие соглашение. Свидетелями моими да станут Небо, Земля и Боги! Подойди, – он указал на поднесённую евнухом циновку напротив.
Девушка подошла к столу и неуверенно села на указанное место. Казалось, что после сказанных Ю Ху слов в палатке воцарилась странная атмосфера, торжественная и пугающая одновременно. Было стойкое ощущение присутствия чего-то мистического и необъяснимого.
– Протяни руку, – принц снял с пояса скрытый кинжал и, вопреки тревожным мыслям Соны, сделал небольшой надрез на своем большом пальце. Полученной каплей крови он нанёс отметку на ладонь Соны.
Она почувствовала мягкое покалывание, а затем жжение на месте «подписи». По лицам присутствующих было понятно, что сейчас произошло что-то грандиозное, но сама Сона ещё не совсем понимала, что именно.
«Верить ли
