Гремучий Коктейль - 1 (СИ) - Харитон Байконурович Мамбурин
Самой Кристине, видимо, слишком дорого обошлось предательство животного, поэтому она, скомкано закончив нашу встречу, ушла к себе, оставив после себя чистое блюдо из-под печенья, несколько вопросов и тоскливое предчувствие завтрашнего прилюдного скандала.
— «Лорд просит передать…», — с великой неохотой пробормотала Фелиция, — «что находит эту женщину достойной»
— «Достойной чего?», — сварливо спросил я, убирая последствия банкета.
— «Дружбы… может и большего», — с запинкой ответили мне.
— «Видимо, она ему понравилась», — констатировал я.
— «А тебе?», — внезапно робко пробормотала вопрос даймон.
— «Она собирается мне завтра устроить скандал», — вздохнул я, — «А ведь даже не в браке. Нет уж, я лучше по проституткам»
— «Знаем мы, как ты по проституткам…», — кисло заметила книга, впоследствии промолчав.
И что это было?
///
Смеркалось. Вокруг Санкт-Петербургской Ратной академии, заново открытой обители знаний для юных ревнителей, зажигались огни вечернего города. Осенний вечер, тихий и спокойный, всё сильнее закутывал город в свои объятия, ставшие немного крепче, когда заморосил дождь.
Сумерки и осадки никак не повлияли на внимание, с которым десятки глаз непрерывно наблюдали за территорией академии. Наблюдатели не жалели свои щедро оплаченные органы зрения, даже усиливали их специальной алхимией и недорогими скрытными магоприборами наблюдения. Их усилия щедро, очень щедро оплачивались.
Столь щедро, что знай о затрачиваемых на него деньгах сам Дайхард Кейн, то, скорее всего, сам бы выскочил за территорию учебного заведения! За долю.
Однако, все эти шпионы, соглядатаи, наблюдатели, подкупленные полицейские, даже фонарщики, проверяющие чистоту фонарей и протирающие специальными составами камни арканита в них… никто из них не знал, что делать дальше. Как не знали и те, кто их послал.
Сидящие в разных уголках страны акаи-бата, захватившие власть в телах смертных, разрывались между двумя противоположными чувствами. С одной стороны их кодекс, их образ жизни, воспоминания о культуре угасшего мира, всё это требовало мести. Лютой, яростной, неизбежной и неотвратимой. Тяжелой смерти виновнику, настолько длительной и болезненной, что сама душа проклятого уничтожителя их мира должна была бы разорваться на части.
Но это, что ни говори, было давно в прошлом. В настоящем же даймоны акаи-бата, вынужденные так долго пользоваться знаниями и телами существ другой расы, никак не могли отринуть осторожность, пропитавшую их натуру до самой её глубины. Тем более, что их мир погиб, а сами они, будучи сущностями энергетическими и паразитарными, остались здесь. Навечно.
И в этом… были свои особенности. Страшная трагедия, поразившая умы и сердца разумных погибшего мира, также принесла им и новые ощущения. Свободу. Свободу бессмертного в мире, где его не могут найти, а значит — не могут и убить.
Акаи-бата, еще сами не подозревая о происходящем, впервые за всю историю существования их расы, начали разделяться на две группы. И из-за нестройности их мнений, из-за дезорганизации, из-за невероятных сложностей, сопровождающих общение каждого с каждым, из-за всего этого Дайхард Кейн продолжал жить, а соглядатаи — получать деньги. Но вечно это длиться не могло. Кто-то должен был сделать первый шаг.
Принять решение.
И его вскоре сделали.
Глава 31
Этим прекрасным солнечным утром студенты академии могли, к вящему неудовольствию преподавателей, насладиться чудесным зрелищем, устроенным двумя социально безответственными личностями.
Почему его можно было считать чудесным?
Ну, во-первых, сама Кристина Тернова во всём своём черном великолепии — внушала. Тоненькая, изящная, волосики, в виде четырех толстенных щупалец, назад, шаг тверд, личико решительно, точеная фигурка объята бушующей фиолетовой аурой, в которой проскальзывают черные молнии. В одной руке у нее кинжал, в другой раскрытый гримуар Короля Терний, движения легки и изящны. Внушает? Несомненно.
С другой стороны — отступающий я. Бегущий, чего уж там. Правда задом наперед и с достоинством, но в незаправленной рубашке, расхристанный и волнительный. Наверное, даже красивый. Умело соблюдаю дистанцию, вид имею мужественный и невинный, от редких ядовито-зеленых вспышек, которые Кристина выдает после очередного обвинения, ухожу сам грациозно, а вот газон — нет. На нем остаются черные дымящиеся проплешины.
Казалось бы, зрелище не должно быть таким уж притягивающим внимание, да? Ну кто во время занятий будет смотреть в окно, чтобы обнаружить там такую сцену ревности? Ответ — любой, кто краем глаза заметил гигантскую четырехметровую тушу пузатой гориллы, молча следующей по пятам за Кристиной. Жорм Таргалис, даймон Санкт-Петербургской ратной академии, был как раз той вишенкой на торте, которая придавала получившейся экспозиции самый эпичный вид.
— Милая, вот чем ты недовольна?
— Чем? — в голосе отвечающей железные волки, покрытые толстой коркой льда, с неживым хрустом совокупляются под стылой арктической луной.
— А как, по-твоему, молодой человек должен жить? Мы не можем без женского тепла!
— Это неправильный ответ для жениха. Любого жениха. Не то что моего.
— Постой! Ты серьезно⁈ Эй!
— Не смей выставлять Щит, Дайхард Кейн! Прими свою смерть с теми остатками чести, что ты сумел вынести из борделей!
— Я не хочу умирать!!
— Надо было думать об этом раньше, жалкий кобель!
— Почему это я жалкий⁈
— Скоро узнаешь! Стой смирно!
— Отказываюсь!
Игра затянула обоих. Ну как игра? Били по мне вполне серьезными, судя по хмурящейся роже обезьяньего даймона, вещами, но не спеша и не прицельно. Тернова откровенно филонила в своих попытках меня покалечить, но это были именно полноценные попытки, причем, качеством на пару уровней выше, чем могли выдать первокурсники на дуэлях, так что концерт шел полным ходом и был очень убедителен.
Салочки с порчей газона шли не долго, но и не коротко, сцена длилась ровно столько, сколько положено длиться таким вспышкам. В качестве кульминации Тернова, слегка побагровев щечками, сунула кинжал за пояс, взяла свой гримуар двумя руками и начала вся страшно полыхать багрово-черным пламенем. Было очень красиво и даже немного страшно, но в этот момент её аккуратно взял в левую руку даймон, слегка подняв до уровня своих укоряющих глаз.
— Поставь её на место! — тут же героически переобулся я, набегая на четырехметровую обезьяну.
— Пускай прекратит, — логично указал даймон на продолжающееся полыхание Терновой.
— Прекращаю! — внезапно (это было не по плану!) возвестила девушка, швыряя в меня всё это овевающее её полотнище злой магии с инкантацией, — Кара темного покрывала!
Я и гавкнуть не успел, как магия, попав в меня, закрутила на месте, обжигая со всех сторон, а затем, слабо шваркнув об землю три раза, рассеялась, оставляя лежать на остатках травы. Выдохнув облачко пепла, я ошалело осмотрелся по сторонам, заметив, что сам весь засыпан каким-то черно-серым порошком, подозрительно похожим на пепел.
А затем я автоматом облизнул пересохшие губы и…
— Аыыыы!!! — завыл, закатался по земле, лихорадочно плюясь, а вскоре (через пару секунд!) еще и остервенело натирая глаза, которые начало печь, — ААА!!!
— Это наказание, Дайхард Кейн! — сверху откуда-то изрёк строгий девичий голос, — Отпусти меня, даймон. Я более не прикоснусь к этому… господину!
Это было… плохо. Я кашлял, чихал, плевался, тёр глаза… а потом, как рассказал мне наблюдавший издали Азов, был при всём этом похож на побитого пьяного трубочиста, которого ему, потомку светлейшего Истинного графа, пришлось вести как слепого, за ручку, аж до самых апартаментов.
Сыграно, конечно, было блестяще, но сказать, что я просто затаил на Тернову? О нет.
Я за такое её коту стану кормящей матерью! И гримуар её напою! Пивом!
…
И кто-нибудь, наконец-то, заткните ржущую внутри моей головы бабу!!
Впрочем, шутки шутками, а пропущенный учебный день надо было наверстывать, а уж потом и отдать дань тренировкам. Кристина благоразумно не приближалась ко мне на пушечный выстрел, поэтому я лютовал, вымещая злобу на Арии и Косте. В меру, конечно, но с них по семь потов сходило, а уж когда до стрельбы дошло…
