Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями - Олег Владимирович Фурашов
2
Едва «бипер» Капличного передал экстренный сигнал о провале, как сотрудники генконсульства России в Нью-Йорке Владимир Колотов и Григорий Уколов аллюром «три креста» прибыли к отелю «Тихая гавань». В общей сложности им хватило четверти часа на приём и расшифровку сигнала, на определение точного места нахождения генерирующего источника, на отрыв «от хвоста» и на дорогу до отеля. Тем не менее, они опоздали. Паркуясь близ ресторана «Мандалай», они сходу определили, что к «Тихой гавани» уже согнали машины американских спецслужб, а к швейцару приставлена тройка подготовленных ребят.
Колотов и Уколов, дабы «не светиться», зашли в ресторанчик «Мандалай», расположенный на противоположной отелю стороне улицы. В зале ресторана они сели в полукабинке со столиком у окна и заказали прохладительные напитки. Владимир занялся инструментальным тюнингом, с помощью портативного индикатора предельно локализуя место задержания российского дипломата.
– Второй этаж, третье окно справа, – минут через пять шепнул он Григорию. – Оперативная хатка скунсов. Напичкана аппаратурой «от и до». И рядом с ней номера тоже оборудованы.
– Угу, – лаконично ответил ему тот, не прерывая обзор за входом в отель.
Уколова со стороны вполне можно было принять за праздного зеваку. Он уставился в окно и натуральным образом время от времени лениво моргал глазами. В действительности же Григорий отслеживал обстановку. В правом глазу у него была установлена оптическая микролинза ценою в несколько миллионов полновесных рублей. Она представляла собой последнее достижение отечественной нанотехнологии. Линза была снабжена как фото-видеоустройством, так и микропроцессором, синхронно транслировавшим материал на нужный электронный адрес. Так что, любой входящий и выходящий из гостиницы, попадал в анналы КГБ.
Минуло ещё с десяток минут, и Колотов снова выдохнул Григорию:
– Сейчас его повезут.
– А чего?
– Сигнал прекратился. Скунсы нашли бипер.
Владимир не просчитался. Вскоре Капличного под руки вывели из отеля. Видимо, американцы уже успели что-то вколоть Евгению, поскольку тот вихлялся, подобно пьяному. Сопровождающие тут же втолкнули русского резидента в автомобиль, вплотную подогнанный к входу. В остальных легковушках разместились прочие «скунсы» и симпатичная шатенка. Кавалькада двинулась к центру города.
Колотов моментально перебазировался в свой автомобиль и, выдерживая нужную дистанцию, пристроился к этой процессии. Уколов остался «мониторить» отель.
К вечеру посол России в США Полонский в подробностях доложил об инциденте в МИД. В том числе о не слишком мотивированных отлучках секретаря посла в Нью-Йорк и несанкционированном посещении Капличным оперативного номера в отеле «Тихая гавань». Москва в тяжких раздумьях взяла длительную паузу, прежде чем выступить с демаршем о похищении дипломата.
За этот период Колотов и Уколов без труда вычислили порядковый номер апартаментов, в которых взяли Евгения, а также подобрали «ключик» к одному из портье, приметив, что тот не гнушается «за подмазку» оказывать кое-какие дополнительные услуги клиентам. К тому же этот портье не дежурил в смену провала Капличного. К нему под видом разбитного малого, выждав удобный момент и протестировав холл на отсутствие «прослушки», и «подкатил» Уколов.
– Хай! – подошёл он к стойке, когда вестибюль первого этажа опустел.
– Добрый день! – нейтрально проговорил портье.
– Слышь, шеф, – вальяжно облокотился на стойку Григорий, – у вас этот чувак не мелькал?
И он предъявил фотографию человека, заведомо не имевшего отношения к американской действительности.
– Это конфиденциальная информация, не подлежащая оглашению, – был неприступен служащий отеля.
– Да мне ж…это…конфи…ну…информация и не нужна, – урезонил его посетитель, выкладывая на полированную плоскость денежную ассигнацию. – Ты мне шепни пару слов, я и отвалю.
– Кхе-кхе, – оглядевшись, отработанным движением придвинул к себе и снимок, и ассигнацию клерк. – Этот? Хым, как будто нет,
хотя…
– Да ты, шеф, напрягись. Он должен был тут позавчера свои кости бросить, не то в двести четырнадцатом, не то в двести восемнадцатом, – ненавязчиво взял «в вилку» оперативный двести шестнадцатый номер Уколов. – Ты уж глянь в учётах-то, – настаивал он, стимулируя напряжение мыслительного процесса клерка двумя купюрами номиналом покрупнее.
– Отчего ж не уточнить, – и не думал ломаться тот, левой рукой сгребая деньги, а правой раскрывая файл гостевой книги. – Отчего ж не уточнить…Как фамилия-то?
– Да выкурил я фамилью позавчерась вместе с дурью! – досадливо скривился «приблатнёный малый», «отстегнув» в качестве поощрения портье уже банкноту. – Ты покажь, может меня и просветлит.
Клерк смахнул под стойку банкноту и незаметно для прочих клиентов развернул монитор к «покупателю». За несколько секунд Григорий не только намётано ознакомился с записью о постояльце двести шестнадцатого номера, но и трижды моргнул правым глазом «с протезом».
Таким вот образом были добыты выходы на социолога из Кентукки Барбару Рэдклиф, а также на лиц, проживавших в номерах, смежных с двести шестнадцатым. При проверке подложность автобиографических сведений на этих постояльцев ожидаемо подтвердилась. Но отрицательный результат – тоже результат: ценность данных заключалась в том, что они прояснили детали провала Капличного. Как выражался Уколов, Капличного «подловила именно смазливая рыжая баба». Та самая, что была зафиксирована им в момент отъезда от гостиницы вместе с «цэрэцушниками» и Капличным. Стало быть, она являлась либо штатной сотрудницей спецслужб, или же подвизалась у «скунсов». Последнее обстоятельство надлежало конкретизировать уже Пробою. Он и начал «танцевать» от этой «печки».
3
Стратегическое искусство разведчика заключается отнюдь не в
умении вести стрельбу и погоню. Профессионал добычи чужих секретов категорически не приемлет внешней аффектации. Его стиль – извлечь тайну за семью печатями так, чтобы секрет в опечатанном конверте казался нетронутым. От того значимость украденных сведений многократно возрастёт. Потому «технарь сыска» Пробой, действуя в логове врага, закладывал базис под операцию, действуя «нивелиром и пинцетом».
Благо, ему было от чего отталкиваться. Во-первых, от наработок Уколова в форме видеоряда лиц, сновавших у входа в отель «Мандалай» при пленении Капличного. Во-вторых, от спецдонесения Колотова о том, что после задержания Капличный первоначально был доставлен «скунсами» в нью-йоркскую штаб-квартиру ЦРУ, а несколько часов спустя – в особую тюрьму ФБР.
Кадры, отснятые Уколовым, зафиксировали двадцать семь человек, так или иначе причастных к инциденту в «Тихой гавани». Из имеющегося «массива» предстояло отсеять тех, кто имел к задержанию русского разведчика и к мифической Барбаре Рэдклиф лишь сиюминутное отношение.
Если кто-то предположил, что Пробой внедрился в святая святых американской разведки посредством того, что стал продавать «скунсам» байкальскую воду со скидкой, тот, мягко говоря, был неправ, а жёстко выражаясь – более чем недалёк. Резидент новой формации применял принципиально иные методы. Он приступил к возведению «нулевого цикла», начав с поисков места установки микросканеров-ретрансляторов близ особняков штаб-квартиры ЦРУ и особой федеральной тюрьмы.
В КГБ дураков заносит крайне редко, но заносит – без промашек не обходится никто. КГБ середины двадцать первого века превратился в своеобразную военизированную научно-техническую «шарашку» широкого профиля, с набором