Майкл Муркок - Рунный посох: романы
Видя, что Исольда тоже вот-вот спрыгнет, он с трудом поднялся. Безумный Бог вскарабкался на высокое кресло и уселся на спинке, как петух на насесте. С его шеи свисал Амулет, а по плечам текла кровь из ран, оставленных когтями Исольды.
Вереща от страха, он смотрел, как Хокмун приближается к креслу и забирается на подлокотник.
— Умоляю, оставь меня… — забормотал Стальников. — Я не причиню тебе зла…
— Ты уже причинил мне много зла, — мрачно произнес Хокмун. — Очень много. Достаточно, чтобы месть стала бальзамом для моей души…
— Исольда, стой! — закричал Стальников. — Стань такой, как прежде! Повелеваю — именем Алого Амулета!
Обернувшись, Хокмун увидел, что Исольда застыла на месте. Потом обвела изумленным взглядом зал. С ужасом посмотрела на когтистые наперстки, на шипы, покрывающие все ее тело.
— Что это? Что со мной сделали?
— Тебя околдовало это чудовище, — хрипло произнес Хокмун, показывая на Стальникова мечом. — Но я отомщу ему!
— Нет! — закричал Стальников. — Это нечестно!
Исольда зарыдала. Стальников в страхе озирался.
— Слуги! Где мои воины?!
— Перебили друг друга в угоду своему гнусному хозяину, — ответил Хокмун. — А тех, кто остался жив, мы взяли в плен.
— Где мои амазонки? Я хотел, чтобы красота покорила всю Укранию! Я хотел вернуть наследство Стальниковых…
— Вот твое наследство, — сказал Хокмун, поднимая меч.
Стальников спрыгнул с кресла и помчался к двери, но резко свернул, увидев Рыцаря. Он промчался по залу и исчез в нише.
Хокмун спустился с кресла и повернулся к Исольде, лежавшей, рыдая, на полу. Опустившись рядом с ней на колени, он осторожно снял с ее тонких пальцев наперстки с окровавленными когтями.
Она подняла голову.
— О, Дориан! Как ты меня нашел? Любимый…
— Благодаря Рунному Посоху, — ответил за герцога Рыцарь.
Хокмун с облегчением засмеялся.
— А вы настойчивы в своих притязаниях, Рыцарь.
Рыцарь промолчал. Таинственный и неподвижный как статуя, он стоял, загородив собой дверь.
Хокмун расстегнул застежки костюма с шипами и стал раздевать девушку.
— Найди Безумного Бога, — сказал Рыцарь. — Помни, Амулет — твой. Он даст тебе великую силу.
Хокмун нахмурился.
— И сведет с ума?
— Нет, болван! Он принадлежит тебе по праву!
Хокмун помолчал, удивляясь раздраженному тону Рыцаря. Исольда коснулась руки жениха и сказала:
— Остальное я сделаю сама.
Спрятав меч в ножны, Хокмун посмотрел во мрак — туда, где исчез Безумный Бог.
— Стальников!
В темноте мелькнуло крошечное пятнышко красного света. Опустив голову, Хокмун вошел в узкий коридор и услышал рыдания, вскоре ставшие очень громкими. Все ближе и ближе подкрадывался герцог Кельнский к источнику красного света; все громче и громче звучали рыдания. Наконец он увидел сияющий Амулет на шее человека, стоящего возле стены из грубо отесанного камня. В руке у Безумного Бога был меч.
— Тридцать лет я ждал тебя, германец, — сказал вдруг Стальников тихим, спокойным голосом. — Я знал, что ты придешь. Придешь, чтобы погубить мои замыслы, разрушить мечты, уничтожить все, что мне удалось создать. Но я надеялся одолеть тебя. Возможно, мне это удастся.
И пронзительно взвизгнув, он взмахнул мечом.
Хокмун без труда парировал удар и легко выбил оружие из руки Стальникова. Потом прижал острие своего меча к груди Безумного Бога.
Несколько мгновений Хокмун смотрел в полные ужаса глаза сумасшедшего. Амулет окрашивал лица обоих в алый цвет. Стальников кашлянул, словно прочищая горло, — наверное, хотел взмолиться о пощаде. Но не успел.
Повернувшись на каблуках, Хокмун пошел прочь от мертвеца.
Глава 4
СИЛА АМУЛЕТА
Хокмун набросил плащ на обнаженные плечи Исольды. Девушка дрожала и всхлипывала, не только от испуга, но и от радости. У выхода неподвижно стоял Рыцарь в Черном и Золотом.
Внезапно он пошевелился. Пройдя через зал, Рыцарь исчез в темном алькове, где лежал труп Безумного Бога.
— О, милый Дориан! Если бы ты знал, что мне пришлось пережить! Меня носило по всему свету, я попадала в плен то к одной, то к другой шайке разбойников… Я даже не знаю, что это за место… и что было со мной в последние дни. Помню только какой-то кошмарный сон, будто я хотела убить тебя, и это желание было почти непреодолимым…
Хокмун прижал к себе Исольду.
— Ты права, это был сон. Пойдем отсюда. Мы вернемся в Камарг, и все будет хорошо. Что с твоим отцом? И с остальными?
Она широко раскрыла глаза от удивления.
— Как, ты не знаешь? А я думала, ты уже бывал там и отправился искать меня…
— Я там не был, но кое-какие слухи до меня дошли. Что с Богенталем, фон Виллахом, графом Брассом?
Она потупилась.
— Фон Виллах погиб от огненного копья в бою на северной границе. Граф Брасс…
— Что с ним?
— В последний раз, когда я его видела, он был очень плох, и даже Богенталь не мог его исцелить. Отец был ко всему равнодушен, казалось, ему больше не хочется жить. Он сказал, что Камарг скоро падет. Он считал тебя погибшим — ведь ты не вернулся в назначенный срок, и никаких известий о тебе не было…
У Хокмуна потемнели глаза.
— Я должен вернуться — хотя бы для того, чтобы вселить надежду в сердце графа. Ведь после твоего исчезновения он, наверное, совсем пал духом.
— Если он вообще жив, — прошептала Исольда.
— Жив. Камарг еще держится — значит, граф Брасс жив.
В коридоре, по которому Хокмун вошел в зал, раздался топот бегущих ног. Герцог Кельнский заслонил собой Исольду и выхватил меч.
Дверь распахнулась. За ней стояли Оладан и — чуть дальше — д'Аверк. Они тяжело дышали.
— Воины Темной Империи! — сказал Оладан. — Нам с ними не справиться, их слишком много. Похоже, это мародеры.
Д'Аверк подошел и остановился рядом со зверочеловеком.
— Я пытался их образумить. Говорил, что я выше рангом, чем их командир. Но увы, — он пожал плечами, — похоже, гранбретанцы уже не считают д'Аверка за своего. Проклятый пилот умер слишком поздно, успев рассказать, что я вас упустил. Теперь я вне закона, как и вы…
Хокмун помрачнел.
— Входите и заприте дверь на засов. Надеюсь, гранбретанцы не сумеют ее высадить.
— Это единственный выход? — спросил д'Аверк.
— Похоже на то.
Из темноты вышел Рыцарь. Он очень осторожно, за ремешок, нес Алый Амулет, направляясь к Хокмуну.
— Возьми, — сказал Рыцарь. — Он твой.
Герцог Кельнский отпрянул.
