Изгнанники Зеннона - Алина Брюс
– Там, в Волчьем логе, есть и женщины. Они готовят, стирают, убирают. Но их главное предназначение – ублажать Волков. А если родится ребенок…
Мне хотелось зажать уши руками, отгородиться от этих жестоких слов, но он продолжил:
– Его отдают Теням.
В ужасе я остановилась и уставилась на Кинна – даже со спины было видно, что его трясет.
– Не может быть…
– Для них дети – это помеха. К тому же Волки считают, что благодаря этому их самих Тени не тронут.
Я почувствовала, что у меня постукивают зубы. Кинн резко обернулся и, вытащив что-то из кармана, протянул мне. Я вздрогнула, когда поняла, что это складной нож с арганитовым лезвием.
– На всякий случай.
Лезвие было убрано, но мне показалось, что я кожей ощущаю его остроту. Я покачала головой.
– Нет, Кинн. Я не смогу.
Несколько мгновений он смотрел на меня, потом кивнул и убрал нож обратно.
– Только помни – лучше сразу Тени, чем Волки.
Какое-то время мы шли по обочине, не решаясь выйти на Узорную дорогу, залитую алым светом заходящего солнца. Но вот наконец впереди показались невысокие домики Сприлла. Убедившись, что позади пусто, мы вышли на дорогу и, предвкушая скорый отдых, с удвоенными силами зашагали вперед.
До городка оставалось совсем немного, когда ветер внезапно поменялся и до нас донесся волчий вой. Мое сердце тут же подскочило. Оглянувшись, мы увидели фигуры Волков, подсвеченные красно-алым солнцем.
– Бежим!
Еще никогда в жизни я так не бегала – даже когда пыталась найти убежище Псов. Ветер теперь дул в нашу сторону, принося с собой дробный топот ботинок и отдельные выкрики Волков. Кинн несколько раз оглядывался, я же смотрела только вперед – на блестящие в закатном свете окна домов, – стараясь не думать о том, что шум бегущих Волков раздается всё ближе.
Узорная дорога проходила Сприлл насквозь, разделяя его на две неравные части – узкую северную, у опушки Черного леса, и широкую южную, окруженную полями. Кинн, ухватив меня за рукав, потянул туда, где домов было больше.
Мы помчались по пустым улочкам, мощенным простым лассником, то и дело петляя между двухэтажными домами. Наши шаги гулко отдавались от стен, и когда мы перебежали мостик, перекинутый через небольшую речку, Кинн постепенно перешел на быструю ходьбу. Откуда-то сзади доносились ругательства Волков, эхом отражающиеся от домов.
Оглядываясь, но продолжая идти, мы свернули на узкую улочку с крохотными палисадниками у каждого дома. Внезапно Кинн замер и прислушался, что-то высматривая впереди, а потом бросился к ближайшему дому и попробовал открыть дверь, но она не поддалась. Тогда, перемахнув через палисадник, он кинулся к соседней двери. Я рванулась следом. На этот раз дверь открылась, и Кинн пропустил меня вперед. Затем, стараясь не шуметь, запер за собой замок. Загнанно дыша, мы осторожно отступили вглубь дома.
Сначала снаружи слышались только отдаленные крики Волков, но потом я различила глухой стук ботинок, словно кто-то двигался перебежками по той улице, с которой мы только что скрылись.
– Проверяют дома. Пойдем.
Кинн убедился, что дверь во двор тоже закрыта, и жестом показал наверх. Стараясь держаться с краю пролета, мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Там, в од ной из спален, выходящей окнами на улицу, Кинн опустил мешок на пол и потихоньку выглянул из-за задернутых штор. Осмотревшись, он вполголоса сказал:
– Они хотели загнать нас в ловушку. Разделились, сбили с толку выкриками. Нас спасло только то, что Сприлл они знают куда хуже, чем я.
Оперевшись о стену, я боролась с мучительным приступом кашля. Кинн же продолжил следить за улицей.
– Нам главное – немного переждать. Время – наш козырь. В отличие от тебя, Волки не слышат приход Теней, поэтому будут вынуждены скоро возвести щит, но мы-то можем и подождать.
Мое горло было словно разодрано в клочья, и я с трудом спросила:
– Думаешь, они не будут искать нас до последнего?
– Они знают, что мы здесь, и уверены, что мы никуда не денемся. Они не станут рисковать.
И Кинн не ошибся. Минут через десять он подался вперед и мрачно улыбнулся.
– Ну вот и они.
Я подошла к нему и выглянула из окна. Щит горел где-то за мостом – наискосок от дома, где мы спрятались. Кинн чуть сощурил глаза.
– Они знают, что мы на этой стороне. Специально выбрали дом неподалеку от моста, чтобы следить за ним. Но ничего, это не единственный путь. Пойду займусь щитом.
Он поднял с пола заплечный мешок и уже отошел к двери, когда я тихо охнула. Кинн оглянулся:
– Всё в порядке?
На самой окраине, у Узорной дороги, вспыхнул еще один световой щит.
– Не уверена…
Кинн тут же встал рядом со мной и, сведя брови от напряжения, уставился на второй щит.
– Это ведь не иллюзия? – неуверенно спросила я.
Он покачал головой. Но я уже и сама это поняла: щит никуда не исчезал, напротив, мерцал еще ярче первого. Вне всякого сомнения, его возвели, чтобы защититься от Теней.
Возникал только один вопрос: кто?
– Волки не могли разделиться?
Кинн перевел взгляд с одного светового пятна на другое.
– Волки всегда охотятся стаей. И потом, откуда у них с собой камни для второго щита? Ведь второй набор камней остался у тех, кто сейчас в Волчьем логе. А камни Псов я забрал сам, специально чтобы Волкам не достались. – Он закусил губу и нахмурился. – Ты только взгляни на второй щит. Он ярче, интенсивнее, искуснее. Это точно не работа Волков, никто из них на такое не способен. Кто бы ни создал его, он на несколько голов выше, чем эти дикари.
Я не успела ничего ответить, потому что в ту же секунду от Черного леса донесся первый вскрик. Я вздрогнула и на вопросительный взгляд Кинна прошептала:
– Тени.
Кивнув, он молча отвернулся от окна и вышел в коридор. Я задержалась на несколько мгновений, чтобы окинуть взглядом городок. Жители давным-давно покинули Сприлл, и люминарии погрузились в спячку: теперь они горели лишь в нескольких домах да в уличных фонарях вдоль Узорной дороги, где их, очевидно, пробудили торговцы. Но и там они вскоре окончательно погаснут, и городок поглотит непроглядная тьма. От этой мысли волосы у меня встали дыбом, и я поспешила вслед за Кинном.
В доме, совсем небольшом, пахло пылью и прелостью, и жили здесь небогато: даже светильников с люминариями было немного, зато везде, где можно, стояли вазы с хрупкими букетами, которые, казалось, рассыплются от малейшего дуновения. На втором этаже
