Рок и Кара - Ксения Власова
– Да. Ты огнем и мечом проходилась по своим врагам, как истинная Кара богов – вестница их гнева. За тобой текли реки крови и полыхали земли. Я слышал крики детей и звон мечей.
Я словно тоже увидела эту картинку.
Огненное марево вспыхивает где-то на горизонте. Я стою на балконе своего дворца и, облокотившись на перила, победно усмехаюсь. Ветер треплет мое платье ярко-алого цвета, на белоснежных волосах сверкает корона. Я оборачиваюсь к кому-то за своей спиной и крепко целую в губы. Черные волосы мужчины рассыпаются из низкого хвоста и падают ему на лицо. Лишь когда он счастливо улыбается и отстраняется от меня, я понимаю, кто передо мной – Рок.
Я зажмурилась.
– Хватит! – закричала я, обхватывая голову руками. – Прекрати лезть в мой разум!
– Видишь? – спросил Рок, сильнее сжимая плечи. – Видишь, как ты прекрасна?
– Это не я!
– Ты, Кара, ты! Та, кем ты должна стать. Это твоя судьба!
Я в смятении смотрела на Рока. Он видел будущее и имел над ним какую-то власть. Отчаяние прокатилось по душе и ледяной иглой пронзило сердце.
– Я увидел тебя много лет назад, – горячо продолжил Рок. – Ты, воспоминания о твоем образе давали мне силы жить. Я вставал с мыслью, что начался еще один день, приближающий меня к тебе. – Он судорожно сглотнул и снова заговорил – так быстро, что казалось, слова жгли ему язык: – Думаешь, ты была несчастна в детстве? О, Кара, какое заблуждение! Ты ничего не знаешь об одиночестве! У тебя был любящий брат и сестры, а у меня – никого. Только ты, только наша любовь, только ожидание нашей встречи…
– Когда ты впервые воспользовался своей властью надо мной? – как можно спокойнее спросила я, а затем не выдержала и почти завизжала, обиженно и уязвленно, словно какая-то дворовая шавка, получившая пинок от хозяина. – Когда стал вкладывать мне в голову свои мысли, Рок?!
– После возвращения из поселения.
– Почему именно тогда?
– Там, на поляне у вечернего костра, ты, Кара, должна была признаться мне в любви. Я помню этот момент из видения! Я так часто вызывал его в памяти, что затер до дыр. Но… Ты этого не сделала. Почему? Кара, почему?
Я молчала, грудь вздымалась часто и тяжело. Рок долго ждал ответа, а затем глухо сказал:
– Тогда я понял, что будущее меняется слишком сильно. И если я хочу, чтобы мы были вместе, как в моих видениях, мне нужно…
– Сделать из меня ту королеву, что ты когда-то увидел, – прошептала я.
– Да, – согласился он. – Ради нашей любви.
– Ты понимаешь, что полюбил не меня, а чудовище из своих видений?! – вновь закричала я и стряхнула его руки.
– Неправда, – медленно проговорил он, смотря мне в глаза. – Ты именно такая, Кара, как я увидел. Просто сдерживаешь себя. Не нужно.
Беззвучный крик сорвался с губ. Я зажала рукой рот, не в силах произнести ни слова.
– Мне все равно, насколько ты жестока, Кара, – мягко сказал Рок. – Не иди против своей природы.
– Но я вовсе не такая, – упрямо пробормотала я.
– Значит, ты должна ею стать! – настойчиво проговорил Рок. Он перехватил корону, которую все еще держал в руке, и с трепетом возложил мне на голову. – Только тогда мы будем счастливы. Нужно просто следовать видению.
Мир рушился. Мне казалось, что я снова лечу в пропасть, только уже никогда не вынырну из воды. Легкие жгло огнем. Внутри меня что-то надломилось, застонало и сжало так сильно, что я даже выдохнуть не могла. Лицо горело от слез, в горле словно застряла кость.
– Зачем ты это сделал? Зачем убил Света?
– Я ждал, Кара. Ждал и ждал. Воин должен был вызвать твоего брата на поединок, я видел это! Но что-то пошло не так… И мне пришлось немного подтолкнуть колесо судьбы в нужном направлении.
Мое бешено стучащее сердце вдруг замедлилось; казалось, оно заиндевело, покрылось коркой льда, а затем рассыпалось, оставляя после себя лишь мелкое крошево. Было так больно, что хотелось умереть.
– Кара. – Рок снова заглянул мне в глаза. Его лицо, бледное, обеспокоенное и такое родное, заставило содрогнуться от боли. – Мне жаль, безумно жаль, что пришлось… Но иначе бы будущее, наше будущее, могло и не наступить. Понимаешь?
Я кивнула, молча глотая слезы. В висках стучали молоточки.
– Мне не нужна власть или титул. Все, к чему я стремлюсь всем сердцем, – быть с тобой. Я готов заплатить любую цену.
– Я не хочу быть… такой.
– Но тебе придется! – повысил голос Рок. – Боги определили твою судьбу, Кара. Ты не имеешь права спорить. Ты должна быть со мной!
Я отрешенно смотрела на Рока. Боль уступила место холоду, и сейчас я с равнодушием взирала на все попытки достучаться до меня. В груди расползалась зияющая пустота.
– Кара, послушай, – снова принялся увещевать Рок, – я больше никогда не буду тебе лгать. Мы станем делать все вместе, слышишь? Будем идти по жизни рука об руку. Я и ты, слышишь? – Он встряхнул меня, а затем отступил назад и протянул мне раскрытую ладонь. – Я сделаю для тебя все, что пожелаешь. Стану тем, о ком ты мечтала. Только прошу, будь со мной, доверься мне. Перестань сдерживать себя.
Я молча посмотрела в глаза Рока, ища в них какую-то надежду для себя. Не нашла. Он верил в то, что говорил.
– Кара, умоляю, не отталкивай меня. Только не ты…
– Я никогда не буду с тобой, Рок. И никогда не стану той, о ком ты грезил. И ни у кого – ни у тебя, ни у богов – не хватит власти изменить это.
Я отстранилась от стены, оттолкнула руку Рока и зашагала к двери, не оборачиваясь.
– Кара!
Дымка вновь заволокла разум, на сей раз это было болезненно, и я закричала, падая на колени:
– Рок!
– Прошу, не сопротивляйся! Я не могу тебя потерять…
– Вон из моей головы! – Я практически скулила, сжавшись в комочек на полу.
– Кара, я не хочу делать тебе больно. Просто позволь мне изменить твое решение…
Ярость – природная, первобытная – вспыхнула во мне, и я, щурясь от боли, подняла голову.
– Никто, – прошептала я, цедя каждое слово, – никогда не будет иметь надо мной такой власти.
И закрыла глаза, падая в темноту. Она гостеприимно встретила меня знакомой пульсацией и мерцающим светом. Я дрожала, когда мысленно коснулась узелков на нитях жизни Рока. Тех, что связывали меня с ним.
– Кара, прошу…
Боль в голове нарастала. Казалось, что сейчас я разлечусь на тысячи осколков, и тогда я закричала. Узелок под моей рукой дернулся, а затем развязался. За ним еще один и еще. Вокруг меня закружился черный снег, его было так много, что в горле запершило, и я закашлялась. Боль, словно клеймо, обожгла тело. С губ сорвался
