Шон Мур - Проклятье шамана

Конан в раздражении вышвырнул четвертую книгу, которая, как и предыдущие, оказалась совершенно нечитаемой. Время и сырость превратили древние тома в кучу перепачканного и крошащегося пергамента, который, того и гляди, готов был рассыпаться в его руках.

Крик Макиэлы приковал к себе внимание селян. Поначалу Конан ничего не заметил, однако через минуту небольшое пятно на горизонте обрело очертания крадунчика. Он пронесся над джунглями и устремился к месту собраний. Ганаки с разных концов деревни побросали свою работу и заспешили к холму, где только что приземлился Давакуба. Даже Гомба побрел за остальными, в руках он сжимал неизменную атлангу.

Ятаба выглядел немного растерянным, хотя обычная уверенность вернулась к нему, как только он ступил на твердую землю. Ниона продолжала восседать на своей крылатой горе, тревожно вглядываясь в небо. Крадунчик смотрел туда же, его антенны подергивались.

Глаза ятабы казались уставшими, свидетельствуя о бессонной ночи. Он поднял руку, требуя внимания.

– Прошу простить меня за задержку. Нам с Нионой-раниобой нужно было многое обсудить. Сейчас у меня нет времени посвящать вас в предмет разговора, ибо заклятые враги наши приближаются.

Толпа загудела.

– Мы видели кезатти издалека, но даже с такого расстояния небо было черным от их крыл. Однако не отчаивайтесь. Даже без атланги…

– Похоже, все-таки с атлангой, – перебил его Юкона.

– Что ты имеешь в виду, Юкона? Если у тебя есть что сказать, прошу тебя, не молчи!

Юкона пожал плечами, указывая на Гомбу.

– Он замахнулся атлангой на Конана и наверняка убил бы, если бы не духи, которые остановили его, сообщив заодно и о его избранности. Гомба – избранник Кулунги!

Ятаба прищурился:

– Что скажешь, Гомба?

Юноша побледнел.

– Я погубил все! Я был однажды избранным, но прогневил духов, и те отвернулись от меня. Позволь мне драться с кезатти и найти в бою смерть!

Конан заметил, что Ниона смотрит на Гомбу с любовью, неестественной для двух незнакомых людей. Все это было странно, однако строить на этом далеко идущие предположения было пока рановато. К тому же у него хватало своих проблем. Варвар мысленно простонал, осознав, что выполнение ятабой его части сделки на неопределенное время откладывалось.

– Хорошо, Гомба. – Голос ятабы как будто смягчился, хотя выражение лица по-прежнему оставалось непроницаемым. – Дети и старики должны спрятаться. Шейра, приготовь своих женщин. Скорее! Кезатти могут напасть в любую минуту. Ниона, кого ты выберешь себе в помощники?

– Нам не нужен никто. Давакубе тяжело будет нести двоих, – улыбнулась старуха.

Ятаба кивнул:

– Конан, я в долгу перед тобой. Если хочешь, мы сейчас же отправимся в мою избушку, и я попробую призвать духов. Ты сдержал свое слово, и я сдержу свое. Что скажешь?

– Сначала бой, – возразил киммериец, стиснув рукоятку меча.

– Бок о бок, как тогда! – подмигнул Юкона и поднял свое весло.

– Мы готовы, ятаба, – сообщила Шейра. Она и остальные запаслись изрядным запасом копий и спрятались в зарослях камыша.

Конан одобрил эту тактику. Он видел, с какой точностью и силой ганачки метали свои копья.

– Воин из Киммерии, я не заслуживаю такой чести, но я прошу вас с Юконой позволить мне драться вместе с вами… спиной к спине. Тогда дети Изата будут отлетать от нас кровавым дождем, – взмолился Гомба.

– Сражайся как знаешь. Мне все равно, пока ты рубишь шеи кезатти, а не кому-то еще.

Конан не ожидал, что окажется с Гомбой в одной упряжке, и теперь сожалел, что не успел преподать парню несколько уроков фехтования.

– Четверо будут стоять на холме! – торжественно прокричал ятаба. «Четверо против сотен», – подумал он про себя.

Ниона подула в ракушку и тут же взмыла в воздух. Она, как и остальные, будет прятаться в лесу, дожидаясь появления кезатти. Конан саркастически улыбнулся, по опыту зная, что крадунчики были непревзойденными мастерами засады. Он мог лишь гадать, сколько красноперых голов полетит на землю, прежде чем кезатти одолеют-таки Давакубу. Аквилонский генерал променял бы легион пехотинцев, – да что там, целую конницу, – на одного такого союзника.

И только Макиэла не искала укрытия, она взобралась на самое высокое дерево и пристально вглядывалась в горизонт. Конан, который знал, что острый глаз ганачки заметит кезатти даже раньше, чем его собственный, молчаливо стоял на холме, дожидаясь ее сигнала.

Они стояли спиной к спине, образуя широкий квадрат. Слева и справа от Конана стояли ятаба с Юконой. Прямо за спиной киммерийца возвышался огромный Гомба. Ни щебет птиц, ни шелест деревьев – ничто не нарушало напряженной тишины, повисшей в утреннем воздухе.

После целой вечности ожидания раздался пронзительный свист. Макиэла соскользнула по стволу и быстро присоединилась к остальным. Тростник сомкнулся за ее спиной.

– Кром! – прошептал киммериец, ему показалось, что они сражаются с небом, затянутым грозовыми тучами.

В этот раз кезатти было в два или в три раза больше, чем тогда, на побережье скелетов. Но Конан не испытывал страха: «Лучше умереть в бою, чем на койке из гнилой соломы! Во имя Крома, никто не живет вечно!»

Сердце отчаянно заколотилось, заставляя кровь в венах петь. Горячая дрожь пробежала по телу. Тревоги и обиды немедленно испарились, словно холодные снежинки, растаявшие на груди. Широко расставив ноги и подняв над головой меч, Конан издал крик – боевой клич киммерийца.

Кезатти атаковали. Вытянув когти, щелкая клювами, они обрушились, словно крылатые молнии. Оглушительные крики зазвенели в воздухе, разрывая зловещую тишину. В самом центре красноперой массы Конан заметил фигуру, которая выглядела словно три или четыре кезатти. Однако мимолетное видение было тут же скрыто передним рядом атакующих хищников.

Град копий обрушился на кезатти, пронзив сразу дюжину. Умопомрачительный гомон раздался в центре, когда Давакуба врезался в самую толщу крылатых демонов. Зеленые челюсти раздавили одну из тварей, в то время как стальные предплечья обезглавили двух других.

Не дрогнув, красноперое полчище обрушилось на бесстрашную четверку.

Лезвие Конана сверкнуло дважды, срубив голову одному из кезатти и выпотрошив брюхо другого. Весло Юконы взлетало рядом, круша шеи и пронзая тела. Ятаба проткнул одного из хищников, кричащая птица заскользила по древку, ее когти оставили на груди ганака кровавый след.

Пятеро демонов налетели на Гомбу. Он поднял атлангу, намереваясь защищаться. Это привело кезатти в настоящую ярость. Пронзительные крики поднялись на невыносимую высоту. Они отчаянно закружили, стараясь увернуться от оружия, лезвие которого вдруг засверкало сверхъестественной голубизной. Потрескивая, словно полено в костре, яркие дуги – крошечные молнии – засияли на острие атланги. Пять дымящихся трупов рухнули на землю, наполняя воздух запахом паленой плоти.