Кровь Севера - Александр Владимирович Мазин
Хотя нет, с графьями я переборщил. Франкские вельможи без свиты не путешествуют.
День прошел без инцидентов.
Заночевали мы в какой-то деревеньке. Выбрали лучший дом, без лишних слов выставили из него хозяев, съели их ужин и выспались в их постелях. То есть – ярлы в постелях, а мы с Тьёрви – на полу, на сене. Так даже и комфортнее – без клопов.
Еще один день в дороге – и вечером мы увидели монастырь. А еще раньше услышали звон его колоколов.
Я уже был готов к тому, что ярлы поедут прямо к воротам. Но до этого не дошло. Наглость у викингов прекрасно сочетается с осторожностью и предусмотрительностью.
Ярлы и Тьёрви спешились и ушли на разведку. Я остался сторожить коней.
Вернулись товарищи командиры часа через четыре, уже в полной темноте. Воодушевленные. Крепость монастырских стен распалила их воображение. Типичный франкский замок – каменный двух-трехэтажный донжон, окруженный деревянной оградой. А тут – трехметровые стены – из настоящего камня. Это ж прям-таки дух захватывает от мыслей о том, какие сокровища могут прятаться в скромной христианской обители!
Весь путь до примеченного еще засветло постоялого двора руководство обсуждало эту вкусную тему. О том, как попасть внутрь монастыря, не было сказано ни слова. Что тут обсуждать? Пришли и вошли. Делов…
Заночевали мы тоже по-человечески. На постоялом дворе.
За постой принято платить. Даже богатым франкам. Но не суровым викингам.
Так что нас угощали бесплатно. И прислуживали очень старательно. Единственное неудобство: нам с Тьёрви пришлось караулить. Не знаю, как Тьёрви, но я не выспался и весь день дремал в седле. Дремать мне не мешали. Погони не было.
На прощание Хальфдан сделал хозяину постоялого двора подарок: отрезал кусок от пергамента, взятого у гонца, оттиснул на нем свою печать и сунул трактирщику. Обслужил как следует – получи «чаевые». Отныне этот франк считался человеком Хальфдана. Не то чтобы гарантия безопасности, но – кое-что. При виде этого оттиска злые дяди-викинги сменят гнев на милость. Главная задача – успеть показать.
«Облагодетельствованный» хозяин вряд ли станет доносить о нас в вышестоящие органы. И домашним своим не позволит. Да и зачем ему? Чтобы получить от сеньора по голове за то, что донес только сегодня, а не вчера?
А вот гонец, которого горшком по голове приласкали, ночью помер. А я ему жизнь обещал…
Еще один груз на мою нетренированную совесть.
– Что печалишься, Ульф Вогенсон? – бодро поинтересовался мой ярл. – Клянусь рукавицей Тора, в этом монастыре столько богатства, что мы будем выбрасывать из сумок серебро, чтобы набить их золотом!
– А скажи мне, ярл, откуда взялось это золото? – Меня с недосыпу потянуло на философию.
– Как откуда? Франки принесли его своему богу!
– А откуда оно у франков?
Хрёрек задумался. Не понимал, к чему я клоню. Я заметил, что Хальфдан и Тьёрви тоже прислушиваются к нашему разговору. От скуки, надо полагать.
– За франкские мечи платят золотом, – наконец выдвинул версию мой ярл.
Всё-таки хорошее здесь время. Еще тысяча лет до эпохи, когда деньги превратятся в бумажки и электрические импульсы и биржевые жулики станут наживать состояния, продавая и покупая «воздух», а те, кто производит настоящие ценности, будут неизменно оставаться в дураках, потому что вынуждены садиться за один стол с шулерами-банкирами и играть по их шулерским правилам.
Нет, я не против банков. Без них не обойтись. Но хотел бы я поглядеть на того человека, который возьмет взаймы деньги у Хрёрека-ярла… Да что там Хрёрека… Даже у простого бонда Хёдина Полбочки, а потом скажет, что ссудил кому-то эти деньги под большие проценты, чтобы по-легкому срубить бабла, а этот нехороший «кто-то» деньги замылил, и потому заемщик возвращать долг Хёдину не собирается.
Лучшее, что может ожидать такого мошенника, – это батрачить у Хёдина в свинарнике, пока не отработает долг.
Но вернемся в девятый век.
– Вино, – вмешался в разговор Тьёрви. – Прошлой осенью я купил пять бочонков здешнего вина. Тоже золотом заплатил.
– А по мне, так наше пиво не хуже, – заметил Хальфдан.
– Ну и что? Ты же не откажешься от доброго куска оленины только потому, что молочный поросенок нежнее?
– Не откажусь, – согласился младший Рагнарссон. – Я съем всё.
– Ты задал хороший вопрос, Ульф Вогенсон, – задумчиво произнес Хрёрек. – Видно, твой отец понимал толк в торговле. Здесь, на земле франков, есть много такого, что можно продать, и продать дорого.
– Из франков получаются хорошие трэли, – сказал Тьёрви. – Они старательны, неприхотливы и покорны. И жару переносят лучше тех же англов. Перекупщики неплохо за них платят.
– А зачем нужны трэли? – спросил я Хальфданова хёвдинга.
– Как зачем? Работать. – Тьёрви ехал впереди, и, чтобы бросить на меня удивленный взгляд, ему пришлось развернуться.
– Работать можно по-разному.
– У хорошего хозяина все рабы работают старательно, – назидательно произнес Тьёрви.
– Согласен. Но как бы старательно они ни работали, с плохой земли всё равно возьмешь меньше, чем с хорошей. А здесь – хорошая земля. И старательные трэли. Вот от этого, Тьёрви, и берется то золото, которое прибрали к рукам монахи. Такая цепочка получается: земля – трэли – сборщики – монахи.
– …И мы! – напомнил Хальфдан.
– И мы, – согласился я. – Однако, на мой взгляд, монахи в этой цепочке – лишние.
– Это точно! – воскликнул Хальфдан. – Толку от их Христа никакого! Даже своих жрецов защитить не может.
Мысленно он уже взял монастырь и делил добычу.
– А знаешь, Черноголовый, я ведь уже слышал такие речи, – подал голос мой ярл. – И знаешь от кого? От его старшего брата, – кивок в сторону Хальфдана, – Сигурда.
Хальфдан задумался.
