Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс

Домоправительница произнесла хрипловатым, нарочито мягким голосом:

– Поймите же, принцесса, что я действую исключительно в ваших интересах. Ни королеве, ни принцессе не подобает предаваться капризной мстительности.

– Действительно, не подобает! – столь же елейным тоном подтвердила Могелина. – И не забывайте, что это относится в равной степени к вашей гувернантке.

– Наказание свершилось, – все тем же осторожно-напряженным голосом продолжала Будетта. – Не сомневаюсь, что оно пошло всем на пользу. Теперь пора о нем забыть. Вы драгоценная принцесса Сульдрун, и достойная леди Могелина научит вас правилам приличия.

– Я не хочу ее. Я хочу Эйирме!

– Тише, тише! Будьте обходительны.

Сульдрун отвели в ее комнаты. Могелина плюхнулась в кресло и занялась вышивкой. Сульдрун подошла к окну и смотрела на гавань.

Пыхтя от напряжения, леди Могелина взбиралась по каменным ступеням винтовой лестницы к кабинету леди Будетты – бедра воспитательницы переваливались под темно-коричневой юбкой. На третьем этаже она задержалась, чтобы отдышаться, после чего направилась к сводчатому проему с дверью из обитых чугунными полосами досок. Дверь была приоткрыта. Чугунные петли заскрипели: Могелина открыла дверь пошире, чтобы протиснулась ее обширная фигура. Заглянув в кабинет, она обыскала бегающими глазами все закоулки помещения.

Домоправительница сидела за столом, скармливая прыгающей в клетке синице рапсовый жмых, насыпанный на кончик длинного, тонкого указательного пальца:

– Клюй, Дикко, клюй! Какая замечательная птичка! Ага! На этот раз все получилось.

Могелина подкралась на пару шагов поближе, и Будетта наконец взглянула на нее:

– Что еще?

Гувернантка качала головой, ломая руки и поджимая губы:

– Это не ребенок, а камень. Ничего не могу с ней поделать.

Леди Будетта разразилась короткими сухими восклицаниями:

– Проявите энергию! Установите расписание! Настаивайте на послушании!

Могелина развела руками и с жаром произнесла одно слово:

– Как?

Будетта раздраженно прищелкнула языком и повернулась к птичьей клетке:

– Дикко? Цып-цып-цып, Дикко! Еще зернышко, и все… Больше не получишь!

Домоправительница поднялась на ноги и, сопровождаемая гувернанткой, спустилась по винтовой лестнице в вестибюль, откуда поднялась к апартаментам принцессы Сульдрун. Открыв дверь, она заглянула в гостиную:

– Принцесса?

Сульдрун не ответила – более того, ее нигде не было.

Две женщины зашли в комнату.

– Принцесса? – снова позвала Будетта. – Вы прячетесь? Выходите, не проказничайте.

Могелина простонала скорбным контральто:

– Где эта маленькая мерзавка? Я строго приказала ей сидеть в кресле.

Леди Будетта заглянула в спальню:

– Принцесса Сульдрун! Где вы?

Наклонив голову, домоправительница прислушалась, но ничего не услышала. В комнатах было пусто.

– Надо думать, снова сбежала к свинарке! – проворчала Могелина.

Размышляя, леди Будетта подошла к окну, чтобы взглянуть на восток, но в этом направлении вид заслоняли наклонная черепичная крыша галереи и замшелая масса Стены Зольтры. Прямо под окном находилась оранжерея. Заметив, как поодаль, за темно-зеленой листвой, мелькнуло что-то белое, домоправительница опознала детское платье принцессы. Молчаливая и мрачная Будетта вышла из гостиной, сопровождаемая, как прежде, Могелиной, шипевшей от злости и бормотавшей себе под нос какие-то упреки.

Спустившись по лестнице, женщины вышли во двор и обогнули оранжерею.

Сульдрун сидела на скамье, играя травинкой. Увидев, что к ней грозно приближаются две особы, она не продемонстрировала никаких эмоций, сосредоточив внимание на травинке.

Леди Будетта остановилась, глядя вниз на маленькую русую голову. В домоправительнице кипело раздражение, но она была слишком хитра и осторожна, чтобы давать волю своим чувствам. За ней, сложив губы трубочкой от волнения, стояла леди Могелина, надеявшаяся, что Будетта наконец накажет принцессу как следует – встряхнет, ущипнет, шлепнет по маленьким твердым ягодицам.

Принцесса Сульдрун подняла глаза и некоторое время неподвижно смотрела на Будетту. Затем, словно соскучившись или поддавшись сонливому капризу, она отвернулась, глядя вдаль, – и у проницательной домоправительницы возникло странное ощущение. Ей показалось, что перед глазами принцессы проходят многие годы, что она смотрит в будущее.

С трудом выбирая слова, Будетта хрипловато спросила:

– Принцесса Сульдрун, вас не устраивают уроки леди Могелины?

– Она мне не нравится.

– Но вам нравится Эйирме?

Сульдрун только сложила травинку пополам.

– Хорошо! – величественно снизошла домоправительница. – Быть посему. Мы не можем допустить, чтобы драгоценная принцесса была несчастлива.

Девочка мельком встретилась с Будеттой глазами – так, будто видела насквозь все ее происки.

«Вот как обстоят дела! – с горькой иронией подумала домоправительница. – Что ж, будь что будет. По меньшей мере мы друг друга понимаем».

Чтобы сохранить хоть какой-то престиж, она напустила на себя строгость:

– Эйирме вернется, но вы должны слушать, что вам говорит леди Могелина, – она будет учить вас благородным манерам.

Глава 2

Кормилица вернулась, а леди Могелина продолжала попытки обучать принцессу – как прежде, вполне безуспешно. Сульдрун препятствовала ее потугам скорее отстраненностью, нежели непокорностью; вместо того чтобы затрачивать усилия, бросая вызов воспитательнице, она просто-напросто игнорировала ее.

Могелина оказалась в очень трудном положении: если бы она признала свой провал, домоправительница могла найти для нее гораздо более трудоемкое занятие. Поэтому Могелина ежедневно являлась в горницу принцессы, где уже находилась Эйирме.

Принцесса и кормилица временами даже не замечали прибытия грузной гувернантки. Бессмысленно ухмыляясь и глядя одновременно во всех направлениях, леди Могелина начинала бродить по гостиной, притворяясь, что ставит вещи на свои места.

В конце концов она приближалась к Сульдрун, всем своим видом изображая беспечную самоуверенность:

– Что ж, принцесса, сегодня нам следует подумать о том, как сделать из вас настоящую придворную даму. Для начала покажите ваш лучший реверанс.

Начинался урок, призванный обучить принцессу шести реверансам различной степени почтительности или снисхождения. Обучение сводилось главным образом к бесконечно повторяющейся тяжеловесной демонстрации реверансов самой воспитательницей. Снова и снова трещали суставы леди Могелины, пока Сульдрун, сжалившись, не соглашалась подражать ее телодвижениям.

После полдника, поданного в гостиной Сульдрун или, если выдавался теплый и солнечный день, в оранжерее на дворе, Эйирме возвращалась домой, чтобы заняться собственным хозяйством, а Могелина предавалась пищеварительной дреме в кресле. Ожидалось, что Сульдрун тоже должна была спать, но, как только гувернантка начинала храпеть, девочка выскальзывала из постели, надевала туфли, выбегала в коридор и спускалась по лестнице, чтобы бродить по залам и башням древнего дворца-крепости.

В тихие послеполуденные часы весь замок словно погружался в сонливое забытье, и хрупкая фигурка в белом платье бесшумно двигалась вдоль галерей и под высокими сводами залов подобно призраку, порожденному сновидениями Хайдиона.

В солнечную погоду Сульдрун иногда оставалась в оранжерее, задумчиво играя одна в тени шестнадцати старых апельсиновых деревьев, но обычно она как можно незаметнее пробиралась в Большой