Баллада о славном рыцаре Ульрихе - Андрей Андреевич Вознин
— Значит, так. Брунгильда, на колени!
И та, понурив голову, но безропотно опустилась на колени. Видимо, ожидая и для себя нечто подобное состоявшемуся «излечению» раны в животе.
Славный рыцарь Ульрих опустил на плечо, как оказалось, боевой валькирии свой меч:
— Назначаю Брунгильду старшим пехотинцем рыцарского копья славного рыцаря Ульриха!
Паж с кутильером в почтении склонили головы, и только единственно оставшийся лучник зло поглядывал на своего теперь старшего пехотинца…
Первая проблема возникла откуда не ждали — Брунгильда, как ни пыталась, так и не смогла втиснуть свои телеса ни в одну из кольчуг, оставшихся от Томаса и лучника с синяком под глазом… Хотя, какой, к чёрту, синяк под глазом у лучника без головы? Но в бою проку от старшего пехотинца без доспеха, почитай, и не будет никакого. Разве что до первой стрелы в грудь, какой бы эта грудь ни была внушительной. Из непростой ситуации выход сообразила сама же девица — стянула пенькой две кольчуги вместе, и та, что побольше, прикрыла спереди, а вторая, меньшая, спину. Как назвала сама рукодельница — получился знатный квилт. А вот шлем Томаса, как ни странно, подошёл без дополнительных деформаций. Всё-таки Бог создавал мужчину с большей головой не просто так, а исходя из божьего промысла. И вторую проблему Брунгильда также порешала самостоятельно — когда возрастной паж из соседнего рыцарского копья решил посмеяться над бабой — старшим пехотинцем, эта самая баба так ему врезала кулаком по темечку, что откачивали шутника от удара и до самого вечера. Уже решили, что откинулся. Однако нет, повезло пажу — только память отшибло начисто. Но зачем память пажу? Баловство одно. И после такого представления все потенциальные шутники над бабой в доспехе решили свои темечки и памяти поберечь от греха подальше. В общем, шутки вблизи старшего пехотинца славного рыцаря Ульриха как-то сами собой закончились.
Брунгильде неожиданно понравилось быть пехотинцем, и она быстро забыла и свой дом, и крестьянский быт. На переходах легко шагала впереди обоза, с удовольствием толкала телеги, когда те застревали в грязи, ловко выменивала продукты и фураж, шутя находя общий язык с прочими слугами. Да и с последним оставшимся лучником сдружилась, и тот даже в память о былых товарищах-охотниках боле злобно не косился.
Утром третьего дня похода головёшка глубокомысленно посоветовала:
— Доспех сегодня совсем не помешает.
— Думаешь? — удивился славный рыцарь Ульрих, — До крепости ещё несколько дней пути.
— Я не думаю. Я знаю.
Оставалось только почесать затылок и с утра втискиваться в полный комплект доспехов. Прочим из рыцарского копья также приказал облачиться в тяжёлую амуницию. И только Брунгильда сохранила оптимизм, передвигаясь в самопальной двойной кольчуге. Да и то, оптимизма ей хватило только на первую половину дня.
Блеск доспехов славного рыцаря Ульриха, кутильера и пажа вызвал смешки и ухмылочки от прочих рыцарских копий. А втихаря кто-то даже крутил пальцем у виска, типа — перегрелись ребята на солнышке. Но крутил этот кто-то так, чтобы Брунгильда ничего не заметила. Во избежание…
Однако смешки прекратились сами собой, когда первая вражья стрела свалила с коня пажа рыцаря Эдварда, попав тому прямиком в сердце. И щегольской пажеский камзол не смог защитить своего смешливого хозяина. Засада оказалась организована даже с неким воинским изяществом — пропустив авангард, враги открыли стрельбу из луков только по рыцарям баннерета Уильяма. Узкая дорога, зажатая меж подступавших к самой дороге деревьев, скопление людей, лошадей и вставшие телеги позволили безнаказанно обстреливать бестолково мечущихся людей. Хотя, подожди враг немного, и под обстрел попал бы сам конунг Писум Второй. Но, видимо, пышное богатство барона Уильяма ввело их в заблуждение.
Славный рыцарь Ульрих быстро оценил обстановку — его люди спрятались за телегами и ожидали приказа, некоторые рыцари из прочих пытались облачиться в доспех, что сделать в царившей суматохе было откровенно невозможно, остальное воинство же, прикрываясь чем придётся, поспешно пятилось назад.
— За мной! — спешившись, скомандовал славный рыцарь Ульрих своим бойцам и с каролингом наперевес первым бросился к деревьям.
С тыла его прикрыла Брунгильда, избравшая личным оружием внушительного вида боевой топор. По бокам двигались кутильер с пажем. И позади прикрывал всех единственный оставшийся лучник.
— Впереди за деревьями трое при луках. Без доспехов, — давала целеуказание головёшка, — Чуть далее ещё двое. Старший в доспехах с мечом руководит нападением из-за дуба…
И тут преимущество облачённых в доспех бойцов сказалось моментально — стрелы не в силах были пробить железо, чего не скажешь о мече в незащищённое пузо или топором по голове, пускай даже в шлеме. Бойцы копья славного рыцаря Ульриха тараном прошлись по прятавшимся в лесу лучникам. Самые сообразительные из которых поспешили ретироваться от греха подальше. И первым улепётывал, как и положено командиру, старший в доспехах…
— Послушай, — раненный в ногу коварным врагом баннерет Уильям вечером расспрашивал славного рыцаря Ульриха о причинах поразительной предусмотрительности последнего, — Как ты так догадался облачиться с утра в доспех? Ничего же не предвещало нападения!
— Я давно уже воюю. Предчувствие… — Пожал плечами славный рыцарь Ульрих. — Которое меня не обмануло.
— Молодец. Твоя внезапная атака многих спасла от неурочной отправки на Небеса. — И усмехнувшись, барон Уильям добавил. — Конунг передал тебе своё устное соизволение.
— Чего передал устное? — не понял милости конунга славный рыцарь Ульрих.
— Соизволение. Только непонятно чего и к тому же устное. Но вот от меня лично… — Барон протянул тяжёлый мешочек монет. — Если бы ни твоё рыцарское копьё, вряд ли я отделался только стрелой в ногу. И возглавлять бы мне сейчас рыцарскую процессию на тот свет. К слову, совсем и не маленькую. Проклятые «суслики» из Ини… Цени… Бели? Дьявол! Так и не могу запомнить название!
И пока барон ругался всеми чертями ада, славный рыцарь Ульрих покинул его шатёр.
Стоило отблагодарить и людей своего копья.
— Конунг передал своё устное соизволение за спасение.
— Господин, хотел уточнить — только устное? И ничего боле? — поинтересовался его наиболее приближённый и потому самый смелый в обращении кутильер.
— Только устное, но от самого конунга! — постарался заразить радостью почётного награждения славный рыцарь Ульрих.
Но по скисшим физиономиям бойцов, понял, что соизволение да ещё и устное большой радости не принесло.
— Но от меня лично, вот вам по монетке серебра! — И славный рыцарь Ульрих выделил из мешочка баннерета по самой мелкой монетке. — Каждому!
И усмехнулся, довольный сразу же повеселевшими лицами его бойцов.
На следующий день всё войско конунга Писума Второго парилось в полном облачении… Кроме рыцарского копья Ульриха, следовавшего в обычной одежонке. Что вызывало кривые усмешки
