Тим из Древесных Звонов - Алинкком
Дальше обнаружилась лодка. Совсем не тот древний остроносый челнок, на каком Тим переплывал озеро в родительском мире, нет, — это судно переливалось в лучах металлическим блеском; сквозь застеклённые окна виднелись занавески, скрывающие, должно быть, целую комнату. По каждому боку тянулся узор в виде сложенного крыла. Тим присмотрелся, дотронулся ладонью и понял, что крылья не нарисованы, а плотно прижаты к лодке. Похоже, этот проводник умел и плавать, и летать. Теперь ясно, как лодка оказалась так высоко на скале.
Ещё несколько шагов. Впереди, почти на самом краю обрыва, мягко сияла хорошо знакомая колесница. Без орлов — дядя Ян, разумеется, отпустил их домой, как только солнечноснеговцы приземлились здесь. Тим миновал повозку и впервые увидел море. От высоты закружилась голова, он привалился к сверкающему боку колесницы и продолжил смотреть. Итак, море. Искрится, пенится, отдельными волнами взлетает ввысь. Синее-синее, живое и бескрайнее. Ну, почти. Ведь если глядеть со скалы не прямо перед собой, а чуть левее, то окажется, что там Тьма. Огромное безобразное чёрное пятно, разметавшее кривые щупальца по небу и морю, чтобы медленно, с наслаждением сожрать Крылатые Волны. Та же Тьма, что и в тимовском сундучке на поясе — враждебная и мертвящая. Злая высшая сила. Тим не удержался, попятился от обрыва ещё дальше, стиснув зубы и крепко держась за шероховатый край повозки. Когда отошёл на безопасное расстояние, за спиной послышалось:
— Тима, здравствуй, мой хороший. Я услышала звон и поняла, что это ваш проводник… Что вы уже на месте. Вот и решила спуститься, встретить.
Он оглянулся на тихий голос, напомнивший усталое звяканье лесной ивы после бури. С тётей Асманью Тим не виделся два года. А такою он вообще наблюдал её впервые: затянутые в небрежный пучок волосы, тускло мерцающая шаль на опущенных плечах и простой сарафан, лицо бледное. Тим осторожно обнял тётю и сообщил, что родители тоже скоро поднимутся.
— Вот молодец! — Асмань улыбнулась с привычной теплотой. — Впервые перебирался в другой мир, а сумел обогнать опытных странников.
— Ну, как сказал папа, в мир умершего человека перемещаться гораздо проще. А так я бы не смог… — Тим осёкся, потому что увидел, как задрожали губы Асмани.
— Да, я тоже замечала такую закономерность, — сдержанно произнесла она и продолжила бодрее: — Теперь все, кто собирался на поминки, прибыли. Киф из Бегущих Камней, Бас и Дивна из Серых Ветров… — Тётя кивнула в сторону красноглазого каменного зверя, затем указала на крылатую лодку. — Вит из Тихих Ночей, а также мы, то есть Асмань и Сона из Златых Рассветов. Ждали только вас, древеснозвоновцев, и ещё семью из Звёздных Терний. Но те наверняка прибудут прямиком к поминальному ужину.
Тим нахмурился, задумавшись. Златые Рассветы — так ведь назывался тётин мир до замужества…
— В прошлогоднем послании ты рассказывала, что Вит сотворил свой мир, Тихие Ночи. Но что Солнечные Снега снова стали Златыми Рассветами, я слышу впервые. Извини… Вы с дядей Яном расстались?
Асмань спокойно кивнула.
— А… Э-э… Он сюда не прилетит? — неловко помявшись, вопросил Тим.
— Не знаю, — сказала тётя. — Я отправляла ему послание, и обратно оно не вернулось, а это означает только одно: Ян его прослушал. Но пока вот не прилетел.
Продолжить разговор не получилось: в далёкий звон сосны влились голоса тимовских родителей. Они добрались до вершины. Тим и тётя Асмань кивнули друг другу и направились мимо проводников к расщелине.
***
В Крылатых Волнах было свежо и прохладно. Ветер то усиливался, то становился едва ощутимым. Посвистывал в ушах и гулял по волосам; приносил с моря запахи водорослей, соли и пустоты. Именно так казалось Тиму. Родители и тётя шагали впереди, переговариваясь о деде, новостях и несносных летучих волнах, которые в любое мгновение могут окатить брызгами. Тим же чуть отстал: ему хотелось как следует рассмотреть и прочувствовать окружающий мир. Очень скоро он почуял присутствие смерти. Тёмное, хищное и гнетущее. Захочешь забыть, что вдалеке чернеет громадное пятно, — не сумеешь. Оттого каждый порыв радостного ветерка заставлял Тима вздрагивать и покашливать.
Подъём делался всё круче. Под ногами хрустели мелкие камешки. Тропка петляла, кружила и, наконец, вывела на самый верх. Вершина скалы венчалась домиком, выкрашенным белой краской.
— Ого! — воскликнул Тим, отвлёкшись от созерцания и размышлений. — Он такой маленький. Кажется, что внутри даже троим тесно будет.
— Вот именно, что кажется, — хитро сказала мама, махнула волосами и улыбнулась. Едва ли не впервые за последние дни.
— Дело в том, что этот дом… — начал отец, подойдя к Тиму поближе.
— Эд, пускай он хоть что-то сначала сам увидит, потом будешь объяснять. А то неинтересно, — хмыкнула тётя Асмань и потянула за ручку двери.
За порогом оказалась просторная прихожая. Впереди виднелся длинный коридор с дверями по обе стороны.
— Несостыковка какая-то, — пробормотал Тим, попятился и вышел из дома.
Да, действительно. Снаружи домишко крошечный — хватит нескольких шагов, чтобы его обойти со всех сторон, и даже до крыши можно дотянуться, если встать на цыпочки. Тим снова заглянул внутрь. Прихожая с высоким потолком; коридор, в котором можно стол поставить и чаепития устраивать. Вновь выглянул за дверь, и в этот самый миг мимо с шумным плеском пролетела волна. Задела козырёк крыши и щедро, с макушки до сандалий, обрызгала Тима.
— Уф, опять! — возопил он и шмыгнул в прихожую. Глаза застилала мокрая пелена; Тим наскоро протёр лицо руками и сообщил отцу: — Дом снаружи выглядит намного меньше.
Отец копался в заплечном мешке. Перебирал уменьшенные мешочки с продуктами и одеждой. Мамы и тёти Асмани поблизости не было: видимо, уже прошли в комнату.
— Так и есть. — Папа достал обрывок ткани и протянул Тиму, чтобы тот вытерся. Затем махнул рукой, призывая пойти по коридору. — Понимаешь, дедушка Дан наделил своё жилище особым свойством. Подстраиваться под количество и нужды гостей. К примеру, сейчас здесь находятся жители пяти разных миров, а потому комнат пять. Причём каждая комната выглядит как частичка какого-то мира. А вот снаружи дом всегда остаётся таким, каким дедушка его построил.
Отец шагал, как всегда, тяжело и неспешно. Было странно идти с ним рядом, не слыша под ногами басовитого звона. Тим крутил головой, рассматривал двери и осторожно касался
