Кааг – призванный воин - Наталия Широкова
– Ромун, как долго ты здесь пробудешь? – Каар-ка остановился около входа в главный грот. Они не пользовались транскомами, Ромун прекрасно разговаривал на языке паопайцев.
– Я планировал на дня три. Может сходим в дальнее поселение, на охоту? – Ромун с ожиданием посмотрел на Каар-ка.
– Хорошо! – Каар-ка прошел в грот, чтобы взять все необходимое для охоты. Как с ним было просто, если Ромуну было что-то необходимо, Каар-ка никогда не задумывался и не задерживался с ответом, или с позволением.
– Я возьму Лаки с собой, можно? – крикнул Ромун, направляясь к стойлам брафту. Там все ещё находился его ручной ездовой брафту, уже далеко не детеныш, а взрослый самец. Но, при виде Ромуна, эта огромная гора мускулов начала извиваться всем телом в приветственном вилянии маленького хвостика, что выходило очень забавно.
– Лаки, привет, мой мальчик, не забыл меня, мой хороший! – Ромун открыл задвижку загона и на него навалилась масса нежности – Лаки пытался облизать своего любимого хозяина всеми тремя языками. – Ой, спокойнее, тихо, не надо меня слюнявить!
Пока Ромун утихомиривал разошедшегося от восторга Лаки, Каар-ка вышел из грота с необходимым снаряжением и двумя глефами.
– Я вижу необходимость в тренировке, чтобы ты не забывал навыков, которые приобрел ранее. – Каар-ка кинул одну из глеф Ромуну. Тот ловко поймал оружие и проделал им несколько вращений.
– О, помнят руки ещё технику! – Ромун улыбнулся Каар-ка, – Ты хорошо придумал потренироваться. А я могу показать тебе некоторые приемы, которые мы изучили на уроках боевых искусств.
– Хорошо. – Каар-ка двинулся по тропинке вглубь леса. Ромун пошел за ним. А обрадованный свободе Лаки помчался напролом, валя маленькие кустарники и деревца.
Они выбрали универсальную технику бега, перемежающуюся с быстрой ходьбой. Таким образом они достигли дальнего поселения менее чем за полдня. Хотя Каар-ка и прибавил в возрасте достаточно лет, но прожитые годы не давили на него грузом. Он также выглядел подтянутым и выносливым, и мог поспорить с Ромуном в беге наперегонки. Они достигли поселения практически не запыхавшись. В отличие от Лаки, тот так умотался, бегая кругами по перелескам и полям, что упал, тяжело дыша, перед входом в поселение и вывалил наружу свой оригинальный тройной язык.
– Видать мало двигался, что-то он не такой выносливый, как раньше? – обратился Ромун с вопросом к Каар-ка.
– Ты забываешь, что век брафту недолог, – заметил спокойно Каар-ка.
Ромун задумался, что-то подсчитывая в уме, и потом с сожалением посмотрел на Лаки.
– Ох, мой хороший, так ты уже старичок, – он присел рядом с животным и погладил его жесткую гриву на шее, – Прости меня, не надо было тебя брать с нами.
– Он скучал, ты правильно сделал, что взял, – Каар-ка подошел и встал рядом с брафту, – Он запомнит тебя таким и покинет этот мир спокойно.
– Выходит, это последняя наша с ним встреча, – Ромун серьезно посмотрел на Каар-ка.
– Если тебя не будет довольно долго, то да. – ответил Каар-ка.
– Не будет… – Ромун поднялся и встал рядом с Каар-ка. – Крестный, я хочу попросить тебя присматривать за родителями. Я им не говорил, но у нашей боевой тройки впереди серьезное задание, пока даже не знаем какое, но мы “везунчики” и предполагаем, что опасное и ответственное.
– Хорошо, – Каар-ка даже несколько раз моргнул, видать для него это тоже было весьма эмоционально. – Возьми с собой глефу.
– Обязательно возьму, спасибо. – Ромун печально улыбнулся, но потом встряхнул головой, – Пойдем охотиться. Летающие “сурки” ждут!
Они свернули немного влево от входа в поселение и прошли через поле к густому лесу, с высокими зеленолиственными деверьями. В их кроне селились летающие зверьки. Эти зверьки делали своеобразные круглые шалашики, которые крепились между толстыми ветками. Ромун медленно и тихо скользил между деревьями осматривая их высокие ветки. На одном из деревьев он заметил шалашик и подозвал жестом Каар-ка. Каар-ка также тихо и медленно подошел к Ромуну и вытащил из заплечного мешка рогатки и камешки. Прицелившись из рогатки Каар-ка метнул камешек в основание шалашика, только чтобы немного расшевелить его жителей. Ромун же стоял наготове. Камешек с треском врезался в низ сооружения и сразу из шалашика повыскакивало штук пять зверьков. Они смешно семенили по веткам, переваливаясь своим грузным телом. Но охотники не спешили стрелять. Они ждали, когда зверьки начнут планировать с ветки на ветку. Так интереснее. Первой добычей Ромуна стал самец. Он мгновенно брякнулся на землю, сбитый прицельным выстрелом из рогатки. Камешек точно попал животному в висок и тот умер мгновенно.
– Хороший удар, – похвалил Ромуна Каар-ка, – зверь не мучился.
– Я старался, чтобы все сделать точно, – Ромун пожал плечами, – меня так научили.
Они ещё немного поохотились, собрав достаточно добычи для организации праздника в родовом поселении. И направились домой, чтобы успеть до заката. Лаки к тому времени отдохнул, но уже не носился так стремительно по окрестностям, а спокойно шествовал за своим хозяином.
Вернулись, когда светило уже зашло за верхушки деревьев, уставшие, но довольные. Лаки сам зашел в свое стойло. А Ромун, пожелав хорошего ночного отдыха Каар-ка, отправился спать в старый грот своего отца. Эта постройка ещё сохранилась здесь с давних времен. Сон пришел к нему мгновенно.
Весь следующий день прошел в подготовке к празднику. Жители поселения теперь привыкли организовывать совместное принятие пищи. Разделывались и замачивались в специальном травном соусе тушки зверьков, принесенные Ромуном с охоты. Готовились всевозможные приправы для закусок и салатов. Доставались, ранее заготовленные, кувшины с соком дерева Лагу. Посередине поселения прямо на землю настилали тканевые покрывала. На них будут потом расставляться блюда с едой. Готовкой занимались в основном средние хозяйские жены. Им помогали нижние жены, не занятые присмотром за мальками. Подросшие детки амфибий сновали между взрослыми, наполняя округу гомоном и шумом. Каар-ка сидел на большом камне при входе в свой грот. Он спокойно смотрел на все это шумное действие. Раньше никто и подумать не мог, чтобы выйти на улицу и совместно принимать пищу с кем-то еще, кроме своей семьи. Но время изменило привычки амфибий. И некоторым изменениям здесь поспособствовал Микаэль, отец Ромуна. Многие годы, проведенные без навязанных войн, перестроили сознание амфибий. А проповеди Микаэля заронили семя осознания собственной значимости этой расы. И галактический союз пополнился еще одним важным участником.
Ромун проснулся поздно, разбуженный шумом снаружи. Вышел из грота и увидев, сидевшего на камне Каар-ка, с
