Владимир Венгловский - Хардкор

— Что за программа «BHRet»? — спросил я.

Улыбка не сошла с лица Джонни, но стала неестественной.

— Очень интересный вопрос, — сказала Джонни. — Задам ответный. Что ты слышал о Черном Хакере?

Я пожал плечами.

— Городская легенда. Часть современного фольклора. Его не существует.

— Джонни тоже не существует. Но ты с кем-то разговариваешь.

— Ближе к делу, что за программа?

Начало появляться раздражение. Я перечислял Джонни достаточно средств, чтобы тот давал ясную информацию, когда она мне необходима.

Джонни стремительно нагнулась, схватила голубя и посадила к себе на колени. Сизарь не думал вырываться, видимо, такое поведение не было заложено в его программе, он лишь пялился на нас удивленным взглядом.

— Говорят, он мог проникать в любую игру и возвращаться, когда захочет. — Джонни погладила голубя по голове, задержав руку на его шее, словно раздумывая, а не скрутить ли ее? — Мог обходить любую защиту. Ходят слухи, что Черный Хакер обладал возможностью записывать накопленные виртуалом игровые умения в мозг человека. Обратная связь.

— Бред, — сказал я.

Джонни неожиданно подбросила голубя, и он улетел, громко хлопая крыльями.

— Так говорят. Возможно, он даже написал программу для этого. Все ее ищут. «BHRet» — Black Hacker Return, мне кажется, название расшифровывается именно так. Кому-то улыбнулась удача?

— Или скорчила гримасу, — вздохнул я. — Второй вопрос: мне нужно проникнуть в игру «Хвергельмир».

— Жаль, что это может оказаться нашей последней встречей, — сказала Джонни.

— Почему? — удивился я.

— Ты знаешь, что такое режим «хардкор»?

— Просвети. — Хотя я знал.

— У игрока одна жизнь. После гибели игровой виртуал и сохраненная игра стираются безвозвратно. Для пространства Чендлера это означает гибель сознания. — Она взмахнула радужными кудрями. — Если туда пойдет наш великий ретурнер, то есть шанс, что обратно он не вернется. Значит, мои расценки на сей раз по тройному тарифу.

— В игре активирован лишь этот режим?

— Так говорят.

— Хорошо, — сказал я. — Когда откроешь путь?

Режим «хардкор». Значит, Ёжику угрожает постоянная опасность. Погибнет его виртуал, сознание сотрется вместе с ним. Что же ты натворил!

— Такие игры хорошо защищены. Нужен квантовый ключ. Мне необходимо кое с кем связаться. Я передам тебе ключ лично в пять вечера. Такой расклад тебя устроит?

— Нет. Раньше нельзя?

— Вот и ладушки. Значит, в пять, договорились. Да и еще.

— Что?

Может быть, Ёжика в эту минуту убивают, а я болтаю с раскрашенным под павлина неформалом.

— Говорят, что эту игру создал сам Черный Хакер. Возможно, его программа по обратной связи действует лишь в его игре? Что скажешь? — хитро улыбнулась Джонни.

— До вечера, — сказал я.

***

Красная горбушка солнца выглядывала над черепичной крышей сохранившегося с девятнадцатого века дома купца Пережогова и купала свое отражение в фонтане. Рядом с солнцем плавали кленовые листья, несколько окурков и мое отражение, в котором преобладал цвет соломы. Я вспомнил, как в институте шутили, что мы с Марией красимся одной краской — мои волосы были и остаются такими же светлыми, как и у нее. Седина в  них почти не заметна. Да и вообще, если подумать, у меня красивое лицо — выраженный нос с горбинкой, волевой подбородок, какой обычно изображают у древних викингов на картинках. Сейчас выхвачу меч, спою арию и пойду сражаться с драконом Фафниром. Как там переводил Корнеев «Песнь о Нибелунгах»?

Полны чудес сказанья давно минувших дней

Про громкие деянья былых богатырей.

Про их пиры, забавы, несчастия и горе

И распри их кровавые услышите вы вскоре.

Или не услышите. Где же, черт возьми, Джонни, почему он задерживается? Хотя только без пяти минут пять. Нет, не буду убивать Фафнира, я ведь не варяг, я — француз в пятом поколении, хотя и по-французски не понимаю ни слова. Интересно, не водятся ли в фонтане лягушки? Что-то мне есть захотелось.

Джонни появился, когда часы в доме Пережогова пробили пять раз. В воде словно мелькнула стайка разноцветных рыбок — проплыло его отражение. Джонни похлопал меня по плечу, и я оглянулся.

В жизни она была точно такой же, как в виртуальности. Волосы цвета радуги спадали на веснушчатые щеки. Губы расплывались в задорной улыбке, демонстрируя щель между большими передними зубами.

— Держи на память, Ламберт, — сказала Джонни и протянула мне фарфоровую маску Анонимуса.

— Деньги перечислены. — Я покрутил маску в руке, не зная, куда ее пристроить.

— Знаю, иначе бы не пришла. Возьми ключ.

Она протянула руку, и в мою ладонь опустился чип квантовой памяти.

— Спасибо,  — сказал я.

— И еще здесь информация об игре, — добавила она.

Джонни отошла на несколько шагов — я отметил, что идти на высоких шпильках она совершенно не умеет, оглянулась и помахала мне рукой.

— Возвращайся, ретурнер, я буду ждать.

И я помахал ей в ответ улыбающейся маской.

***

Мария снова ждала меня у входных дверей. Я протиснулся мимо, наши лица оказались близко, и аромат ее духов вновь ударил в нос.

— Подожди. — Она схватила меня за руку. — Игорь, ты ведь спасешь моего сына?

Режим «хардкор», но как я могу сказать ей об этом?

— Да, я постараюсь. — Стандартный, ничего не обещающий ответ.

— Спасибо. — Мария вдруг меня обняла, прижалась всем телом. — Он хотел обратиться в госслужбу, но я отговорила. Ты же справишься лучше, я знаю.

Она посмотрела мне в глаза и провела рукой по моей щеке. Я поцеловал ее раскрытую ладонь.

— Олег вышел, но скоро вернется.

Мария прикоснулась губами к моим губам. Я ответил — жадно, захлебываясь, покрывая ее лицо поцелуями.

— Спаси его, спаси, — шептала она.

Мария, ее глаза, теплота ее губ, стройность ее тела — прошлое вновь вернулось, словно не было прошедших лет.

Но Ёжик может погибнуть в любую минуту.

— Он только мой сын, не его, — шептала она, закрыв глаза.

— Не его? — Я почувствовал, как мое сердце забилось еще быстрее. — Неужели он от меня? И ты молчала?

— Нет, не от тебя. Ты его не знаешь. Но это неважно.

Я вернул на место расстегнутый ворот ее кофты.

— Мне надо спешить, — сказал я. — Держи. — И протянул ей фарфоровую улыбающуюся маску.

Она непонимающе на нее посмотрела.

— Хорошо, что я на тебе не женился, — добавил я и пошел по коридору в детскую комнату.

Идти получилось ровно, почти не шатаясь, хотя ноги дрожали.

Едва я дошел до комнаты, как  прихожей появился запыхавшийся Олег.